read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Кто об ем помнит, об етом праве! Не то, не то... другое тут! Или заплатил
боле моего Михаил... Да нет! Куда уж боле! Батюшка, покойник, за голову
схватился бы, узнай, сколь мы передали ордынцам добра! А вота што: слишком
я доволил вельможам, Токтаю то и не любо стало! Мол, противу него
подговариваю. Из их ведь кто и на деле противу хана... Понимай! Племянник,
Узбек, тот ему не люб, эмиры иные, кто Мехметову веру блюдут, тож не любы.
Самого нать было улещать. Всегда самого! И женок ханских николи забывать
не след. А я всем давал, всех дарил, встречного и поперечного, лишь бы
ордынец нарочитый какой... А Михайло, видно, той порою одного хана
обаживал. Вот и передолил меня. Ловок, подлец! И тогды ищо, при батюшке,
когда гостил на Москве да про воду прошал, есть ли в кремнике? Ведь вона
когда к Москве подбирался! И Акинф не без его же ведома к Переславлю
пошел! Не поверю, что сам, ни за что не поверю! И на Новгород Великий
Михайло не первое лето зубы точит. Ему Новгород забрать, дак и нам конец.
Сядет самовластцем на Руси, никакого удержу не станет ему ни в котором
деле... И чем улестил, чем обадил Тохту?! Ну, погоди, царь ордынский,
будет еще горя тебе с тверским князем! Он и полков не даст, и с Литвою
станет заедино противу тебя, и выход утаивать начнет (не святой же он!).
Прошибся, ой, прошибся ты, Тохта, хан мунгальский! Говорено уж баскаку
владимирскому, писано уж! А все - как об стену горох!
Брат Иван бает, надо добром... С кем добром, а с кем и... пожестче!
Со Святославом это он, верно, хорошо устроил. Снарядили можайского князя
на Брянск - довольнехонек! Сидел, дрожал: зарежут, стойно Константина, а
как отъезжал с дружиною к Брянску, дак того паче величался, уже и в гости,
как равного, звал! Князек... Да ему до Константина, до покойника, втрои
выше стать, дак и то не достать! Тот-то был князь! Прямой! Упрямый! И
помирал, бают, по-княжески, себя не уронил на последнем часу... А Петька
Босоволк, убийца, смерд, трус, за убиение господиново тысяцкое прошал! Уму
непостижимо, как на такое и дерзнуть можно было! И дал бы тогды,
сгоряча... Да нет, куда ему тысяцкое! Кровью повязан, дак и без того не
сблодит. К Пронским князьям ныне гонял с грамотами. Толково службу
исполнил. Дак и то - перехвати его Василий Костянтиныч, в петлю бы
немедля, и концы. Теперь, коли рать с Рязанью, пронские полки оттоле, мы
отсель - не выстоять Костянтинычу, нипочем не выстоять! Да еще до всякой
рати Орда его прижмет! Тамо ужо попомнят рязанам книжные ихни словеса! В
Орду, с доносом, и ту книгу послали, что у покойного Константина
сыскалась. Чтущий да разумеет! <Удальцы и резвецы, узорочье и воспитание
рязанское!> Вот, коли резвецы, с Ордой и воюйте. А Коломна за нами
останет. Братья подвели. Ох, как подвели братья! Тут Михайло сглупил. Я бы
на ево месте зараз на Москву кинулси, а он все с Новгородом которы
разбират, законник! Теперь, к весне, в распуту, уже и не сунутся... Город
нынче же покрепить надо, все одно к осени рати не миновать! Брату Ивану
накажу... Сам-то он не опасен? Вроде прост, молитвенник, а когда и умен...
очень... излиха умен... Может, пото и не уехал с Сашкой да Борей к Твери?
Может, уговор у их?! Упредить, схватить, посажать в железа? И кому тогда
верить? Протасию с Бяконтом? Бяконт с Новгородом очень помог, худа не
вымолвишь... Протасий? Этот Ивана и освободить может... Эк тогда: <На
детей князя свово руки не подыму...> А я не князь ему? Мой наказ ни во
что? А ну я ему бы поручил старого Константина убрать?! Что Протасий, что
Бяконт - два старых лиса. Чистенькие оба! Им бы по краешку кровушку обойти
и ч°боты не замарать... Вертят Москвой, как своею отчиной! И почто
московляне столь любят Протасия?! Не уберешь ить его, без шуму не
уберешь... И опереться не на кого. Родион? Ну, тот хоть Акинфичам враг!
Батюшку ихнево порешил на рати, дак ужо в Тверь ходу ему нету...
Так вот и все бояре, суди да перебирай! Московские робки, а пришлые,
те и отъехать могут. Так ли опасен брат Иван? Иван изменит - свалит меня
Михайло! (Потому и опасен!) А - остался. И дела вершит. За его доглядом и
села ухожены, и торг не скудеет, и казна не пуста... Поверить Ивану? Пусть
хозяеват да семейные грехи замаливает по ночам... Не мои ли, што ль? Дак я
ищо путем-то и не нагрешил! Вот свалю Михайлу, тогда... Тогда сам помолюсь
на великих радостях. Господи! Дай же ты мне власть вышнюю! Ни о чем больше
не скорбит моя душа! Чист я перед тобою, Господи! Почто этому аспиду,
Михайле, почто не мне? Да, я хочу власти! Хочу быть набольшим на Руси! На
все пойду! То совершу, не вздохнув, от чего Михайло сто раз ся устрашит!
Возьму Нижний. Михайло Андреич Суздальский помер, а брат не силен горазд.
Подыму Новгород Великий, - им княжчины отдать, суд владычень и печать
посадничью обещать, дак всею волостью в оружии станут! И этого ржевского
князя, Федора, на Михайлу поднять проще простого. Он и подлец, да свой! (А
и погибнет - пущай! Такого-то не жалко!) С Костромою тогда глупо
створилось. Можно было забрать и Кострому! Бяконта с Борисом послать надо
было и дружины поболе. Не подумал в те поры, глуп был ищо...
Господи, дай мне вышнюю власть на Руси! Батюшка, повиждь с небеси и
помоги сыну своему набольшему! Прости Сашка с Борисом, не хочу желать
смерти им, даже Александру (не попусти, Господи, до таковыя нужи!).
Надоест же Михайле кормить дурней попусту, воротят домой... Воро-о-отят!
Прости же им, батюшка! Подскажи мне только, надоумь сына своего, как мне
поссорить Михайлу Тверского с Тохтой? Хан так еще молод! Скоро ить не
умрет... Помоги и ты, Господи! Повиждь с небеси и дай награду страсти
моей, дай награду тоске и нетерпению моему!
Дай, Господи! Не томи! У меня изныла душа! Ладони горят огнем, вложи
в них то, что надобно мне паче меры, паче жизни самой! Дай, Господи, рабу
твоему Юрию, князю московскому, вышнюю власть на Руси!>

ГЛАВА 24
- Мишук! Медведь! Медвежонок курносый! Ужотко проснись! Прочнись,
соня! А я-то опять ноне всю-то ночку с тобой глазоньки не соткнула... Заря
уж, полно, полно, желанной мой!
Мишук потянулся, еще не размыкая глаз, весь еще в обволакивающем
тепле бабьего щекотного запаха, потянулся, попытался прижать ее снова к
себе, но женка, уже сердито выставив твердые локти, не далась и
отревоженно торопила:
- Вставай! Старик вызнает! Мне тогды и не жить!
Было, и верно, пора. За окном уже посерело. Не вздувая огня, Настюха
нашаривала одежку, подавала парню то и другое, приговаривала:
- Ступай задами, через тын перелезь и по тому проулку... Свекор и то
даве баял: не к тебе ли, мол? Я ему: <Коли увидашь, дак за волосы мои
женские из постели выволоки, тогда и бей! А баять неча попусту, мало ли
чего соседи сбрешут!> Сына цельный год нет, как угнали с ратью под
Коломну, так и глаз не кажет, а старик и бесится. Куда пойду - ждет меня,
что ворон крови...
Про мужика своего Настюха редко вспоминала, и всегда так, походя, на
расставаньи, как сейчас, торопливо заматывая косы округ головы и отводя
глаза. Она стояла перед ним в мятой рубахе, босая, но уже чужая,
неприступная. И - пора было уходить. Скосив глаза вбок, будто нехотя,
молвила:
- Завтра вовсе не приходи, гости будут у нас, и про корчагу не
забудь. Не увидишь на тыну никоторой посудины, ступай прочь с Богом и не
стучи, не ходи по заулку, как того разу. Ну, прощай! - И задохнулась,
забросила руки на плечи ему, до боли, почти укусив, поцеловала и тотчас
выпихнула за дверь.
Мишук тенью пробрался вдоль стены, прыгнул, потужась, одна глупая
жердина хрустнула под ногой, и соседский пес - тотчас залился брехливым,
хриплым спросонья лаем. Ругнувшись про себя, Мишук свернул за анбар и,
пробежав по зыбко чавкающей, оттаявшей черноте, остоялся. Лезть в грязь в
единственных своих тимовых сапогах страсть не хотелось, но псы за спиной
уже заливались вовсю. Ославить бабу, мужик которой того и гляди мог
воротиться и затеять смертоубийство, Мишуку совесть не позволяла.
Пришлось-таки петлять межулками, прыгая по случайным мостовинкам, выбирая
твердые, не оттаявшие еще, с кромкою темного льда закраинки и поминутно
проваливаясь в лужи. Сапоги погибали. Впрочем, кого винить! Сам же пошел
хвастать обновой. А ей - что сапоги! Стянула, не поглядела, - кинулась
обнимать... Долговато уже это у них повелось, а все Мишуку будто в первый
раз. Ох и баба, ну и баба! Похвастал бы сотоварищам в палате молодечной, а
и похвастать нельзя...
Ночная прохлада едва трогала его разгоряченное лицо, и всего
переполняло ликованием. Он шел, уже выбравшись на наезженный путь, пьяный
от недосыпа и счастья, осклизался, спотыкался и подпрыгивал, чуя, как
невесомо сейчас его тело: разбежись - и можно полететь! На мосту через
Москву-реку его окликнули сторожи:
- Стой, парень! Откуда? Чей, молодец?
Ждать бы до утра, да, к счастью, попался знакомый ратник.
- А, Протасья, тысяцкого кметь! Проходи, проходи! Хороша баба-то
небось? До зари додержала!
Мишук покраснел в темноте, отшутился. Перейдя мост (вот-вот его
должны были снимать, лед уже потемнел, потрескал и весь покрылся
разводьями), Мишук, огибая кремник, полез в гору. Миновав еще одну
сторожу, выбрался наконец на угор и, уже подходя к дому, подумал, что
худо, ежели дядюшка ныне не заночует, как обычно, в монастыре. Просунув
руку, отомкнул щеколду, отворил калитку. В сенях нашарил запор, толкнул
разом подавшуюся дверь и - остоялся. Дядюшка, как на грех, пожаловал домой
и, видимо, давно уже ожидал племянника. На стук отворяемой двери он
пошевелился в кресле, отложил, заложив кожаным снурком, книгу и, отведя
покрасневшие глаза от одинокой свечи, хмуро и недобро уставился на Мишука.
Дядя был в лиловом подряснике, камилавке и суконном коче, наброшенном
на плечи. В горнице, со вчера дня не топленной, было прохладно. (<Вот
принесла нелегкая!> - невольно посетовал Мишук.) Сейчас бы сунуться носом
в постель, под овчинный тулуп, и заснуть, а тут отвечай - что да зачем...
Не маленький!



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 [ 35 ] 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.