надо на что-то жить, надо платить своим служащим. Поэтому волей-неволей вам
приходится накидывать.., чтобы удовлетворить и казну и себя. Как это вы
устраиваетесь? Удваиваете подати, верно ведь? Поскольку мне известно, так
поступают все прево.
скрытничать или прибегать к околичностям, ибо он решил, что имеет дело если
не с прямым соучастником, то по крайней мере с лицом осведомленным. - Вы
правы, нас к этому вынуждают. Ведь чтобы удержать за собой свое место,
приходится золотить ручку одного из секретарей мессира Мариньи.
дню святого Николая. А тут еще надо делиться с моим сборщиком налогов, не
говоря уже о том, что и бальи, который выше меня по должности, тоже норовит
попользоваться. Так что в конечном счете...
прево, поскольку вы мне обязаны, вы должны мне помочь, а я предложу вам
сделку, вполне для вас выгодную. Мне нужно кормить своих служащих. Каждую
неделю вы будете доставлять им соль, муку, бобы, мед, свежее или сушеное
мясо - словом, все, что необходимо для поддержания жизни, и за это вам будет
заплачено по самым высоким ценам, существующим в Париже, да еще с надбавкой
трех су на каждый ливр. Могу вам оставить даже в качестве задатка пятьдесят
ливров, - добавил Гуччо, хлопнув по кошельку, в котором зазвенело золото.
немного поломался, оговорил наперед цены, определил количество посылаемых
припасов, количество, тут же удвоенное Гуччо, ибо он имел в виду также и
нужды семейства де Крессэ.
немедленно, прево повел гостя в кладовую, скорее напоминавшую торговый
склад.
был даже рад представившейся ему возможности безнаказанно похвастать
сокровищами своей кладовой, которыми он гордился больше, нежели своим
высоким служебным положением. Если тщеславие побудило Портфрюи стать прево,
то по своим природным наклонностям он был самый настоящий лавочник.
Круглолицый, курносый, он ловко двигался среди бочонков с чечевицей и
зеленым горошком, обнюхивал головки сыра, ласково касался своими
коротенькими ручками колбас, будто четки, свисавших связками с потолка. Хотя
он не меньше двух часов просидел за столом, казалось, аппетит его разыгрался
с новой силой.
молодчик этого вполне заслуживает", - думал Гуччо. Слуга приготовил гостю
огромный сверток продуктов и обернул полотном, чтобы скрыть от любопытных
глаз его содержимое. По приказанию Гуччо тюк приторочили к седлу.
случае послать и туда воз припасов, - говорил Портфрюи, провожая гостя до
ворот.
с вами ненадолго. Будьте благонадежны, я замолвлю за вас, где полагается,
словечко, Распрощавшись с хозяином, Гуччо поскакал в Нофль, явился в
отделение Толомеи, где служащие дяди, узнав об энергичных действиях юного
тосканца, превознесли его до небес.
половину из того, что привезет вам прево, или обитатели Крессэ сами будут
являться за продуктами. Мой дядя весьма заинтересован в судьбе этого
семейства, которому благоволят при дворе, хотя тому трудно поверить, видя их
теперешнее положение; так смотрите же хорошенько, чтобы у них ни в чем не
было недостатка.
долгу? - осведомился глава отделения.
ворвался в замок Крессэ. Когда он разложил в спальне Мари свои сокровища, на
глазах девушки выступили слезы.
воскликнула она.
бы вы любили меня. Каждую неделю вы будете получать столько же... Поверьте
мне, - с улыбкой добавил он, - это куда легче, чем отыскать в Авиньоне
кардинала.
для того, чтобы расточать любезности. Воспользовавшись тем, что они были в
комнате одни, он осведомился у Мари, по-прежнему ли хранится в тайнике
часовни отданный ей прошлой осенью ларец.
ответила Мари. - И это также тревожило меня, я боялась, что могу умереть, а
как поступить с ларцом - не знала.
любите, молю вас, не говорите о смерти.
теперь чаще наведываться к ней, Гуччо спустился в залу.
чудодейственные реликвии и хочет помолиться один в часовне за окончательное
исцеление Мари. Вдова умилилась душой при мысли, что этот ловкий, деловой и
преданный их дому юноша к тому же еще столь благочестив. Нет, решительно он
обладал всеми мыслимыми достоинствами.
маленький алтарь, без труда отыскал вращающийся камень и, порывшись среди
костей безымянного святого, отыскал свинцовый ларец, где лежала расписка,
выданная архиепископом Жаном де Мариньи. "Вот она, реликвия, могущая
исцелить все государство Французское", - шепнул он. Он водворил камень на
место и вернулся к хозяевам с самой благочестивой миной.
благодарностями, поскакал в Париж.
ночлег в маленькой деревушке, именуемой Версалем. Только на следующий день
предстал он перед дядей и рассказал ему все, или, вернее, почти все свои
подвиги: в частности, он не особенно распространялся о распоряжениях,
отданных им относительно семейства де Крессэ, но упомянул их имя в связи с
их бедственным положением и обрушился на незаконные действия прево с такой
яростью и гневом, что банкир только диву давался.
в том, что удваивает налоги с целью выделять требуемую часть одному из
секретарей де Мариньи. А не знаешь, какому именно?
гнусно наживаются на голоде, все жрут, как свиньи, когда вокруг них мрет
народ. Разве не обязаны мы довести это до сведения короля?
никому не удавалось увидеть, вдруг широко раскрылся, и лицо банкира приняло
не свойственное ему выражение иронии и тревоги. Одновременно банкир соединил
ладони и несколько раз потер кончики жирных пальцев с длинными острыми
ногтями.
улыбкой:
Глава 2
В ВЕНСЕНЕ
кажется, что добиться своей цели он может лишь напряженной работой
воображения. Средние века видятся ему зловещей эпохой, отступившей во мрак
прошлого, тем часом истории, когда на небе вовсе не появлялось солнце, а
тогдашние люди, общественное устройство в корне отличались от того, что мы
видим сейчас. А ведь достаточно получше присмотреться к нашей Вселенной,
читать каждое утро свежие газеты, чтобы понять: Средневековье у нашего
порога, оно не желает уходить прочь и выражает себя не только в материальных
памятниках; оно продолжает жить за морем, омывающим наши берега, рядом,
всего в нескольких часах полета; оно составляет неотъемлемую часть того, что
в наши дни еще именуется Французской империей, и ставит перед
государственными деятелями XX века вопросы, которые те не в состоянии
разрешить.
сохранился во всей неприкосновенности быт XIV века, воссоздают в некоторых
отношениях картину жизни европейского Средневековья. Те же городские
трущобы, те же лачуги, те же узкие, кишащие народом улочки, выводящие
путника к роскошным дворцам; та же пропасть между ужасающей нищетой неимущих
классов и роскошью вельмож; те же бродячие рапсоды на перекрестках -
мечтатели и рассказчики городских новостей; та же почти сплошь неграмотная
масса, долгие годы терпящая гнев и вдруг охватываемая яростным мятежным
духом, чреватым кровопролитиями; то же вмешательство религии в общественные
дела; тот же фанатизм, те же интриги сильных мира сего, та же ненависть
Лондон Джек
Шилова Юлия
Быков Василий
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Громыко Ольга