немецким транспортам снабжать углем 2-ю эскадру, отправившуюся в далекое
плавание. Его затаенная цель была достигнута
водораздел между нашей страной и Германией оказался очищенным от русских
военно-морских сил. По совету Вильгельма, весь наш Балтийский флот был
брошен на Дальний Восток добывать царю высокое звание адмирала Тихого
океана.
наблюдения за горизонтом. Помимо того, два миноносца посылались сторожить
вход на рейд. С заходом солнца ставили сетевые заграждения и прекращалось
сообщение с берегом и между судами. Шлюпка могла пойти куда-нибудь не иначе,
как только с разрешения самого Рожественского. Ночью со всех боевых судов
эскадры уходили в море минные катеры, вооруженные прожекторами, маленькими
пушками и минами. На кораблях с постановкой сетей били боевую тревогу,
проверяли орудийную прислугу, заряжали дежурные пушки и готовили к действию
боевые фонари. Темно-синяя безмерность неба искрилась самоцветами. Эскадра
стояла без огней, погруженная в мрак и безмолвие.
островами, тревожа ночь, ползали над сонным океаном, как хвосты комет,
отблески прожекторов со сторожевых судов.
способности и незаурядный ум командующего эскадрой. Он не даст противнику
застигнуть нас врасплох, он знает, что нужно делать, куда и как вести
вверенные ему корабли.
освобождая коммерческие пароходы от груза угля.
будущем судьба, вероятно, еще сильнее и безжалостнее будет комкать наши
жизни. Мы почти каждый день кого-нибудь хороним. На вспомогательном крейсере
"Урал" сорвавшейся стрелой тяжело ранило лейтенанта Евдокимова и убило
насмерть прапорщика по механической части Попова. Там же погиб от солнечного
удара матрос. Из команды "Бородино" убыли двое: они спустились в боковой
коридор трюма и, хотя горловины были открыты, оба задохлись от ядовитых
газов. Умирали еще от туберкулеза и других болезней. Печальную картину
представляли собою похоронные процессии. К тому судну, где находился
мертвец, приближался вплотную миноносец, брал покойника к себе на борт и
направлялся к выходу в море. В это время раздавался пушечный выстрел,
приспускались флаги, музыка играла "Коль славен", офицеры и команда всех
кораблей стояли на палубе во фронт. На океанском просторе, удалившись от
берегов, покойника, зашитого в брезент, с грузом, прикрепленным к ногам,
выбрасывали за борт. Лишь всплеск воды сопровождал мгновенное, исчезновение
человека.
пучинах, никем не оплаканные. Потом появлялся короткий стереотипный приказ
командующего эскадрой: такой-то скончался там-то и потому "исключается из
списка нижних чинов (или офицеров ) означенного судна".
"Малайя". Рожественский был недоволен тем, что на них постоянно происходили
поломки в машинах. На "Малайю" теперь списывали офицеров и матросов,
негодных к дальнейшей
сумасшедших. Как ни тяжело было их положение, многие из нас хотели бы
попасть на их место: они скоро будут дома. Правда, не все они доберутся до
родины,-некоторые, более слабые, не выдержат далекого пути и будут выброшены
за борт. Но каково наше будущее? Лучше не думать об этом, не тревожить
сердца, разъеденного сомнениями.
ананасы мы ели, как репу. Но здесь не было овощей. Могли добывать только
картофель, да и то с трудом и по дорогой цене. Матросы скучали о свежих щах,
а у нас имелась в запасе лишь квашеная капуста, но она
испортилась, что от каждой бочки несло, как от выгребной ямы. Приходилось
удовлетворяться супом или похлебкой. Зато свежего мяса можно было добыть
здесь в любом количестве.
большими, в аршин длиною, размашистыми рогами, с мохнатым горбом на спине,
как у верблюда. Их доставили нам местные туземцы, сакалавы, на своих
пирогах. Эти оригинальные суденышки были выдолблены из ствола толстого
дерева. Чтобы такая лодка не перевернулась, к ней пристроен параллельно
борту на двух поперечных жердях противовес, своего рода полоз с загнутым
концом, скользящий по воде. Он всегда с правого борта, а слева концы жердей
соединены для крепости бруском. В ветер, поставив громадные паруса, сакалавы
смело управляют своими пирогами и носятся по гребням волн, как альбатросы,
иногда обгоняя паровые катеры. Я представлял себе, какое смятение пережили
быки, прежде чем их доставили к левому борту нашего броненосца. Но еще
ужаснее было, когда их начинали поднимать на шкафут.
паху и к подгрудку; затем строп подхватывался гаком, иначе говоря, железным
крючком спустившегося с нок-реи горденя, и сейчас же раздавался приказ:
надувался, напрягал мускулы, вытягивал ноги и пучил, округляя, большие
фиолетовые глаза. Он не понимал, что смерть придет позднее, когда ударят,
кувалдой по лбу и вонзят в горло нож, но чувствовал ее теперь же всем своим
существом. Нужно было поднять его значительно выше борта, чтобы потом
оттяжкой подтянуть его на судно, травя в то же время гордень.
и бестолково оглядывался.
задумались зеленые высоты островов. Вокруг судна плавали голые черномазые
ребятишки. Они по целым дням держались на воде, выпрашивая деньги, несли им
бросали с борта монету, ныряли за нею в глубину, как черные утята. Но
теперь, любуясь зрелищем погрузки быков, они что-то кричали и звонко
смеялись. На
унтер-офицеры, делились впечатлениями:
водятся только в Африке. Больше нигде нет. Считают, что родоначальником их
является буйвол...
с висячим книзу мясистым подгрудником, с кудрями на широком плоском лбу, с
необычайно толстой шеей. Шерсть на нем лоснилась и отливала, как дорогой
бархат. Это был богатырь и красавец среди своих собратьев. Когда его начали
поднимать, он вдруг завозился, замотал головой, весь изгибаясь и размахивая
ногами. Несмотря на сопротивление, гордень продолжал тянуть его вверх. В это
время мичман Воробейчик,
по-французски сакалавским ребятам, показал им серебряный франк и бросил его
за борт. Монета упала вводу, как раз под быком, которого медленно поднимали
на воздух. Чернокожий мальчик лет двенадцати с раздувшимися, словно от
опухоли, щеками, за которые он закладывал пойманные медяки, нырнул за
монетой. Расстояние до нее было довольно большое, и она успела погрузиться
глубоко, прежде чем попала ему в руки.
к задним ногам. Потеряв равновесие, он повис вниз головою, но через
секунду-две, выскользнув из стропы, бултыхнулся в море и сразу исчез в
глубине. Сакалав, стоявший на пироге, чернокожий хозяин его, весь голый,
если не считать подвязки вокруг бедер, испуганно вскинул руки. Что-то
кричали плавающие ребятишки. На палубе броненосца, глядя за борт, все молча
вытянули шеи.
сакалав уже поднимался вверх. Что представилось ему, когда рядом с ним на
большой глубине, в зеленоватой пучине, смутно обозначилось рогатое чудовище?
А он не мог не видеть его-он нырял с открытыми глазами. Ко всеобщей нашей
радости, мальчик всплыл целым и невредимым, но тут же, запрокинув шерстистую
голову, заорал истошным голосом. Руки его несуразно зашлепали по воде,
словно были надломлены. Он ошалело бросался то в одну сторону, то в другую,
пока его не выхватили на пирогу.
стоял у борта с напускным равнодушием на побледневшем лице.
голова. Теперь внимание всех было сосредоточено на ней.
человек, моргал выкатившимися глазами. Он сам направился к пироге, словно
искал в ней спасения. Но с нок-рей уже спускался гордень со стропом.
размашистые рога животного. В следующий момент из белозубого
чернокожего вырвался не крик, а какой-то торжествующий визг, сопровождаемый
энергичными жестами рук. Это означало, что нужно выбрать гордень. Бык,
поднимаемый за рога, сгорбил спину, согнул передние ноги в коленях, а задние
вытянул. Под лоб закатились круглые фиолетовые глаза.
рухнул на нее животом. При вздохах в его легких что-то клокотало. Минут
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Самойлова Елена
Роллинс Джеймс
Прозоров Александр
Шилова Юлия