Чтение 35–й страницы книги ~Следопыт, или на берегах Онтарио~

- Все это одна поэзия, будь она неладна! Ты еще назовешь рябью пузырьки
воздуха в полном стакане, а прибоем - плеск воды, которой окатывают палубу.
Озеро Онтарио так же похоже на Атлантический океан, как индейская пирога -
на военный корабль. Ну, а что касается Джаспера, конечно, он парень не
промах, но ему еще надо кое-чему поучиться, чтобы стать настоящим человеком.

- Вы считаете его невеждой, дядюшка? - смутившись, спросила Мэйбл и
отвернулась, делая вид, что поправляет волосы. - На мой взгляд, Джаспер -
Пресная Вода знает больше, чем многие молодые люди его звания. Правда, он
мало читал - где тут достанешь книги, - но он для своих лет много размышлял,
- по крайней мере так мне кажется.

- Он невежда, невежда, как всякий, кто плавает по внутренним водам вроде
этого озера. Пусть он сумеет сделать прямой узел, даже удавку, но он ни за
что не срастит концы и не сделает рифовый узел, так же как и ты не выберешь
якорь на кат! Да, да, Мэйбл! Мы с тобой немалым обязаны Джасперу и
Следопыту, и я как раз думал о том, чем их отблагодарить, ибо я считаю, что
неблагодарными могут быть только свиньи, хотя некоторые люди приписывают
этот порок королям. Посади свинью за стол, а она - ноги на стол.

- Правда, правда, дорогой дядюшка! Мы должны постараться доказать этим
смелым людям, как мы им благодарны.

- Ты говоришь совсем как твоя мать, девочка, и чувства твои делают честь
семье Кэп. Послушай, я напал на правильный курс; моя мысль должна всем
понравиться. Я намерен сделать им одно предложение, как только мы вернемся
после этой прогулки по озеру на Тысячу Островов и я соберусь в обратный
путь.

- Дядюшка, дорогой! Какой вы чуткий и какой справедливый! Скажите, что же
вы хотите предложить?

- Не вижу причины скрывать это от тебя, Мэйбл, но твоему отцу лучше
ничего не говорить; у сержанта - свои причуды, и он может стать нам поперек
дороги. Ни Джаспер, ни его Друг Следопыт не добьются здесь ничего путного;
пусть они отправляются вместе со мной на побережье и поступают во флот.
Джаспер уже через две недели сможет устоять на ногах при любом шторме, а
после того, как год проплавает, стане! заправским моряком. Со Следопытом
придется повозиться дольше; пожалуй, он никогда не станет настоящим моряком,
но из него тоже может выйти толк: у него на редкость зоркий глаз, и он будет
хорошим впередсмотрящим.

- И вы думаете, дядюшка, что кто-нибудь из них согласится на это? -
улыбаясь, спросила Мэйбл.

- Да неужели они такое дурачье, чтобы отказаться? Какой же разумный
человек упустит свое счастье? Дай только Джасперу выбраться на дорогу, и он
станет со временем капитаном большого судна с прямыми парусами.

- Будет ли он от этого счастливее, дорогой дядюшка? Так ли уж важно быть
капитаном судна с прямыми, а не с косыми парусами?

- Тьфу! Твои рассуждения о судах, Магии, годятся только для изнеженных
барышень! Ты сама не знаешь, что говоришь. Предоставь это мне, и все
уладится. А вот и сам Следопыт. Я намекну ему о том, что собираюсь для него
сделать. Надежда - великий утешитель.

Кэп решительно тряхнул головой и умолк. Охотник приближался к ним, но не
с обычным для него приветливым, непринужденным видом, а с легким смущением,
словно не был уверен в приеме, который его ожидает.

- Дядя и племянница толкуют о семейных делах, - сказал Следопыт, подойдя
к ним, - и посторонний человек может оказаться лишним.

- Вы нам не посторонний, мастер Следопыт, - возразил Кэп, - и вы пришли
как нельзя более кстати. Мы только что вспоминали вас. А когда об
отсутствующем говорят друзья, нетрудно догадаться, как они о нем отзываются.

- Я не любопытен, нет, не любопытен. У каждого человека есть недруги, и у
меня тоже, но я не причисляю к ним ни вас, мастер Кэп, ни прелестную Мэйбл.
Не скажу того о мингах, хотя, по справедливости, и у них нет причин меня
ненавидеть.

- В этом я готов поручиться. Следопыт! Мне сразу показалось, что вы
человек прямой и добрый. Однако у вас есть средство избавиться от вражды
этих самых мингов, и, если вы захотите воспользоваться им, никто вам не
укажет его с большей готовностью, чем я, и вдобавок ничего не возьму за
совет.

- Не хочу я иметь врагов. Соленая Вода, - ответил Следопыт, невольно
назвав Кэпа прозвищем, которое ему дали индейцы, жившие в крепости и ее
окрестностях. - Не хочу я иметь врагов и готов захоронить томагавк с мингами
и французами <Готов захоронить томагавк с мингами и французами - то есть, по
выражению индейцев, заключить мир с теми и другими.>, но вы знаете, что
только всемогущий, а не мы с вами, внушает человеку добрые чувства и
избавляет его от врагов.

- Снимайтесь-ка с якоря, дружище Следопыт! Как только мы вернемся из
нашего короткого плавания, отправляйтесь вместе со мной на побережье, и вы
больше не услышите боевого клича индейцев и вас не настигнет индейская пуля.

- А что мне там делать, на соленой воде? Охотиться в ваших городах?
Выслеживать людей, идущих на рынок и с рынка, устраивать засады на собак и
домашнюю птицу? Нет, вы не друг мне, мастер Кэп, если хотите увести меня из
тенистых лесов на солнцепек городских площадей.

- Я вовсе не собираюсь оставлять вас в городе, Следопыт, я хочу забрать
вас с собой в море, только там можно свободно дышать, Мэйбл подтвердит, что
таково было мое намерение еще прежде, чем я с вами заговорил.

- А что думает Мэйбл о такой перемене? Она знает, что у каждого человека
свое призвание и желать другого - значит идти наперекор воле всевышнего. Я
охотник, разведчик, проводник. Соленая Вода, и не такой я человек, чтобы
противиться божьей воле. Разве я неправ, Мэйбл? Или вы судите так же легко,
как другие женщины, и хотите, чтобы человек изменил своей натуре?

- Я не хочу, чтобы вы изменились, Следопыт, - ответила Мэйбл с
сердечностью и простотой, растрогавшими охотника. - И, как бы мой дядя ни
восхищался морем, как ни велики блага, которых он ждет от моря, я не желала
бы, чтобы лучший и благороднейший лесной охотник превратился в адмирала.
Оставайтесь тем, кем вы были до сих пор, и не бойтесь ничего, кроме божьего
гнева, мой добрый друг.

- Слышите, Соленая Вода? Слышите, что говорит дочь сержанта? Она, такая
прямая, такая справедливая и пригожая, всегда говорит только то, что думает.
Пока она довольна мною таким, каков я есть, я не стану отрекаться от
талантов, данных мне богом, и пробовать изменить свою судьбу. Здесь, в
гарнизоне, я не такой уж нужный человек, но там, на Тысяче Островов, у меня,
наверное, будет случай доказать, как может пригодиться доброе ружье.

- Значит, вы тоже едете с нами? - сказала Мэйбл с такой открытой улыбкой,
что охотник готов был хоть сейчас пойти за ней на край света. - Кроме жены
одного солдата, я буду там единственной женщиной, но среди наших защитников
будете вы. Следопыт, и мне ничего не страшно.

- Вас защитил бы сержант, если бы вы даже не приходились ему дочерью. Да
и все будут о вас заботиться. А вашему дяде, я думаю, должно прийтись по
вкусу такое плавание под парусами - ведь он увидит внутреннее море.

- Эка важность - ваше внутреннее море, мастер Следопыт, я от него ровно
ничего не жду. Но, признаюсь, мне хотелось бы знать цель этого рейса; быть
праздным пассажиром я не привык, а сержант, мой шурин, молчит, как
франкмасон <Франкмасон - (от франц franc macon - вольный каменщик) -
последователь тайного религиозно-философского учения, возникшего в XVIII
веке в Англии, а затем распространившегося по другим странам.>. Не знаешь ли
ты, Мэйбл, что все это означает?

- Нет, дядюшка! Я не смею расспрашивать отца о его служебных делах - это,
по его мнению, не пристало женщине, знаю лишь, что мы отплываем, как только
задует попутный ветер, и будем в отсутствии месяц.

- Намекните хоть вы, Следопыт, куда мы направляемся! Не велика радость
для старого моряка плыть, не зная цели.

- Цель нашего путешествия и место высадки. Соленая Вода, не такая уж
тайна, хотя об этом и запрещено говорить в гарнизоне. Но я не солдат и волен
говорить что хочу. Впрочем, и я не любитель пустой болтовни. Однако мы
вот-вот отплывем, и вам, участникам экспедиции, можно сказать, куда вас
везут. Вы, мастер Кэп, я полагаю, знаете название "Тысяча Островов"?

- Да, слыхать-то я слыхал, но ручаюсь, что это не настоящие острова, не
такие, как в океане; их, наверное, подсчитывали, как подсчитывают убитых и
раненых после большого сражения: говорят - тысяча, а их там всего
каких-нибудь два-три.

- У меня зоркий глаз, но, как ни старался я их сосчитать, всегда путался
в счете.

- Что ж, я знавал людей, которые и до десяти-то считать не умеют. Ваши
сухопутные крысы не узнают своих нор, даже находясь у самого берега. Как бы
они ни всматривались, все равно ничего не видят. Сколько раз я видел землю,
дома и церкви, когда пассажиры ничего не могли разглядеть, кроме воды! Не
представляю себе, как можно на пресноводном озере потерять из виду берег.
Это же просто немыслимо!

- Вы не знаете наших озер, мастер Кэп, иначе не стали бы так говорить. Не
успеем мы добраться до Тысячи Островов, как вы измените свое мнение о том,
что создала природа в нашей глуши.

- Сомневаюсь, есть ли во всем здешнем краю хоть один настоящий остров. По
моим понятиям, в пресных водах не может быть островов, таких, какие я
называю островами.

- Мы их покажем вам сотни, может быть, и не ровно тысячу, но такое
множество, что их глазом не окинешь и языком не сосчитаешь.

- А какой у них вид?

- Вид земли, со всех сторон окруженной водой.

- Да, но какой земли и какой водой? Ручаюсь, что в действительности они
окажутся всего лишь полуостровами, мысами или просто материком. Осмелюсь
заметить, в этом деле вы не знаток. Но острова или не острова, дружище
Следопыт, какова же все-таки цель нашего плавания?

- Вы сержанту зять, а прекрасная Мэйбл ему дочь, и все мы - участники
экспедиции, а потому не беда, если я расскажу вам о том, что нам предстоит.
Мастер Кэп, вы старый моряк и уж, наверное, слышали о форте Фронтенак?