братства ни одного из тех морских существ, которые до настоящего времени
причислялись к разряду китов наиболее авторитетными жителями Нантакета; с
другой стороны, оно не относит сюда рыб, и ранее рассматривавшихся знатоками
как нечто постороннее(1). Тем самым и все мелкие рыбы, характеризующиеся
фонтанами и горизонтальными хвостами, должны быть включены в генеральный
план Цетологии.
первоначально на Три КНИ---------------------------------------(1) Мне
известно, что до недавнего времени многие натуралисты относили к китам рыб,
величаемых ламантинами и дюгонями (рыба-свинья и пила-рыба, по нантакетской
терминологии). Однако поскольку эти рыбы-свиньи представляют собой шумливое,
подлое сборище, таятся по преимуществу в устьях рек, кормятся мокрой травой,
а главное, не пускают фонтанов, я не принимаю их китовые верительные грамоты
и выдаю им паспорта с предписанием покинуть пределы Королевства Цетологии. -
Примеч. автора. ГИ (с подразделением на главы), которые дают возможность
охватить их всех, и малых, и больших:
Octavo - кита-убийцу; in Duodecimo - бурого дельфина.
{Настоящий кит;} III. {Финвал;} IV. {Горбатый кит;} V. {Остроспинный кит;}
VI. {Желтобрюхий кит}.
смутно известный англичанам под названиями трампа, физетер и кит-наковальня,
у французов именуется "кашалотом", у немцев носит имя "Pottfisch", а по
Словарю Длинных Слов значится "макроцефалом". Он, без сомнения, является
самым крупным из обитателей земного шара, самым свирепым из китов, самым
величественным по внешнему виду и, наконец, безусловно самым ценным с точки
зрения коммерческой, поскольку он - единственное животное, из которого
добывается ценнейшее вещество - спермацет. Обо всех его удивительных
качествах я еще не раз буду говорить ниже. Сейчас же меня занимает в
основном его имя. С точки зрения филологической оно абсурдно. Несколько
столетий тому назад, когда спермацетовый кит во всей своей подлинной
индивидуальности был неведом людям, а жир его добывался только случайно,
если мертвого кита прибивало к берегу, - в те дни люди полагали, что
спермацет им поставляет то самое существо, которое известно в Англии как
гренландский, или настоящий, кит. Считалось также, что именно оный
спермацет, как явствует из начального слога, является тем веществом, которое
возбуждает и распаляет по временам гренландского кита. К тому же в те
времена спермацет был большой редкостью и шел он не на освещение, а лишь на
притирания и лекарства. Его можно было достать только в аптеке, подобно тому
как в наше время мы покупаем там унцию ревеня. Когда же с течением времени,
как я полагаю, стала известна истинная природа спермацета, торговцы
сохранили за ним его первоначальное наименование, по всей видимости для
того, чтобы благодаря заключенному в нем понятию редкостности удержать
высокие цены на свой товар. А уж затем название, вероятно, перешло и на
самого кита, в действительности служившего источником спермацета.
отношении это наиболее заслуженный из левиафанов, поскольку он был среди них
первым, на кого начали охотиться люди. Из него получают такую вещь, которая
обычно называется "китовым усом", и особый жир, известный под названием
"китового жира", предмет второстепенной важности с точки зрения
коммерческой. Среди китопромышленников он без разбора величается любым из
следующих титулов: Кит, Гренландский кит, Черный кит, Великий кит. Настоящий
кит. Подлинные границы этого вида, столь многоразлично окрещенного, не
вполне выяснены. Какого же именно кита включаю я во второй раздел моих {in
Folio}? Я имею в виду кита, которого английские натуралисты называют Великий
{Mysticetus}, английские китоловы - Гренландский кит, французские китоловы -
{Baleine Ordinaire}, а шведы - {Growlands Walfisk}. Кита, на которого вот
уже два столетия охотятся голландцы и англичане в арктических водах; за
которым издавна гоняются американские китоловы по Индийскому океану, на
Бразильских отмелях, у Северо-Западного побережья и в различных других
концах света, именуемых ими "Китовыми полями".
китом американцев существует какая-то разница. Однако во всех своих основных
чертах они полностью соответствуют друг другу; и никому никогда не удавалось
привести ни одного определенного факта в доказательство этого мнимого
различия. Все такие разграничения и подразграничения, основанные на крайне
неубедительных отличиях, и приводят к тому, что некоторые разделы
естественной истории представляют собой сплошную путаницу. В дальнейшем мы
еще будем говорить о настоящем ките, и при этом будем ссылаться на данные,
проливающие также свет и на природу кашалота.
В этом разделе я рассматриваю исполина, который под разными именами -
Финвал, Длинный Джон и другие - встречается во всех морях, будучи тем самым
китом, чьи отдаленные фонтаны так часто наблюдают пассажиры
трансатлантических линий. В длину финвал достигает размеров настоящего кита
и напоминает его своим "китовым усом", однако в обхват он не столь дороден и
обладает более светлой окраской, приближающейся к оливковому цвету. Его
гигантские губы словно украшены витым орнаментом, который образуют косые
переплетенные складки огромных морщин. Его отличительная черта - большой
плавник, который часто бывает виден над водой. Плавник имеет форму
треугольника длиной фута в три-четыре с очень тонкой заостренной вершиной и
поднимается отвесно над задней частью спины. Даже тогда, когда это животное
полностью скрыто под водой, одинокий плавник подчас отчетливо выступает над
поверхностью. В тех случаях, когда море относительно спокойно и лишь слегка
тронуто рябью, над которой возвышается, подобно гномону, этот плавник,
отбрасывая тень на испещренную водную поверхность, можно подумать тогда, что
перед вами солнечные часы с волнистыми линиями делений. И часто тень на этих
ступенях Ахазовых указывает назад. Финвал не стадное животное. Вероятно, он
китоненавистник, как некоторые люди бывают человеконенавистниками. Он очень
пуглив; ходит всегда в одиночку, неожиданно всплывая на поверхность в самых
отдаленных, негостеприимных водах; его отвесный одноструйный фонтан взлетает
ввысь, подобно длинному угрюмому копью над бесплодной равниной; наделенный
столь необычайной мощью и быстротой, что любое преследование со стороны
современного человека ему нипочем, этот левиафан кажется среди сородичей
непреклонным изгнанником Каином, неся на спине в виде особого знака
остроконечную иглу. На основании того, что у него в пасти есть китовый ус,
финвала иногда объединяют с настоящим китом в некий теоретически
существующий род, называемый "баленовые киты", то есть киты, имеющие китовый
ус. Весьма вероятно, что среди этих "баленовых китов" существует несколько
разновидностей, однако нам о них почти ничего не известно. Киты широконосые
и киты клюворылые; шипоголовые киты; горбатые киты; киты косоротые;
острорылые киты - вот несколько названий, изобретенных для них китоловами.
подобный принцип номенклатуры хотя и облегчает обозначение одной категории
китов, все же не дает ключа к отчетливой классификации левиафанов, ибо на
чем бы мы ни основывались: на китовом ли усе, горбе, плавнике или зубах, -
составить последовательную китологическую систему невозможно, несмотря на
кажущуюся пригодность перечисленных ярко выраженных признаков для того,
чтобы лечь в основу такой классификации. В чем же тут дело?
китов всех видов как попало, без всякого учета других, более важных
особенностей их строения. Так, кашалот и горбач оба имеют горбы; но этим их
сходство и ограничивается. С другой стороны, этот же самый горбач наряду с
гренландским китом имеет китовый ус, но и тут все сходство ограничивается
только этим. То же самое и с другими упомянутыми признаками. У различных
китов они образуют такие замысловатые комбинации, а у отдельно взятого кита
одного какого-то вида создают такое замысловатое своеобразие, что всякие
попытки провести систематизацию на этой основе заведомо обречены на полную
неудачу. Об этот камень разбивали себе головы все натуралисты-цетологи.
его анатомии, там по крайней мере заключена возможность правильной
классификации. Но это не так. Что, например, более примечательно в анатомии
гренландского кита, чем его китовый ус? Однако мы видели, что наличие
китового уса не может служить основанием для определения видовых границ
гренландского кита. А если вы углубитесь в левиафанье брюхо, так там вы не
обнаружите и сотой доли тех пригодных для систематизатора данных, какие он
может найти снаружи. Что же остается? Остается только брать китов целиком,
во весь рост, во всем их исполинском объеме и смело приниматься за
сортировку. Именно такова принятая здесь библиографическая система -
единственная, какая еще может привести к цели, поскольку она только и
приложима к данному материалу. Но я продолжаю.
северных берегов Америки. Здесь его издавна били и буксировали в гавани. За
плечами у него, как у старых коробейников, увесистая котомка; можно также
сравнить его с вывеской гостиницы "Слон и Замок". В любом случае его обычное
название недостаточно его определяет, так как у кашалота тоже есть горб,
хотя и поменьше. Жир у него не очень ценный. Зато у него есть китовый ус. Из
всех китов это самый игривый и легконравный, всегда окруженный веселыми
брызгами и белой пеной.
известно почти ничего, кроме названия. Я видел его на большом расстоянии у
берегов мыса Горн. Склонный к уединению, он равно избегает и охотников, и
философов. Про него не скажешь, что он трус, но тем не менее он всегда
показывает людям только спину с длинным острым хребтом. Пусть себе плавает.
Мне о нем мало что известно, да и никто о нем ничего не знает.
необщительный джентльмен с брюшком цвета серы - окраска, которую он,
Каменистый Артем
Херберт Фрэнк
Семенова Мария
Свержин Владимир
Конан-Дойль Артур
Соломатина Татьяна