труднее.
отрезанный конец. Пространство между двумя ящиками позволило расшатать доску
настолько, что гвозди на ее концах вылетели и сама доска под конец упала
вниз.
открылось отверстие, достаточное, чтобы исследовать его содержимое.
листы бумаги. Я вытащил бумагу, очистил эту поверхность и провел по ней
пальцами. Это было дерево, настолько гладко отполированное, что поверхность
его казалась стеклянной. На ощупь она походила на поверхность стола из
красного дерева. Я бы так и остался при убеждении, что это стол, но, когда я
постучал по нему суставами пальцев, снова раздался тот же звенящий гул. Я
ударил посильнее -- и получил в ответ долгий вибрирующий музыкальный звук,
напоминающий эолову арфу. Теперь я понял, что большой предмет -- это
фортепиано. Я уже был знаком с этим инструментом. Он стоял в углу нашей
маленькой гостиной, и моя мать извлекала из него прекрасные звуки. Да,
предмет с гладкой поверхностью, загородивший мне дорогу, был не что иное,
как фортепиано.
-==Глава LVIII. В ОБХОД ФОРТЕПИАНО==-
пути моего продвижения представляло серьезное препятствие, если не полную
преграду. Очевидно, это было большое фортепиано, намного больше того,
которое стояло в гостиной в домике моей матери. Фортепиано стояло на боку, а
крышка его была обращена ко мне; и по резонансу в ответ на мои удары я сразу
определил, что оно сделано из красного дерева толщиной в дюйм, а то и
больше. Притом дерево было цельное, так как на всем протяжении я не нашел ни
одной щелки, чтобы проделать в нем дыру. Надо было прямо резать его и
сверлить.
потрудиться с таким инструментом, какой у меня был в руках, а тут передо
мной было красное дерево, очень прочное благодаря полировке и лаку.
тяжелый и утомительный, но возможный,-- что тогда? Придется вынуть все его
внутреннее устройство. Я очень мало разбирался в механизме таких
инструментов. Я припоминал только множество кусочков из белой и черной
слоновой кости и огромное количество крепких металлических струн. И какие-то
планки, которые располагались то продольно, то поперечно, да еще педали --
трудно будет все это разобрать и вынуть. Кроме того, имеются корпус из
твердого красного дерева и стенка ящика на другой стороне, в которой надо
проделать отверстие, чтобы вылезть наружу.
части инструмента, вытащить их и сложить позади себя, найдется ли внутри
фортепиано достаточно места, чтобы я смог просверлить его противоположную
стенку и стенку ящика и дальше проделать себе вход в следующий ящик? Это
было сомнительно.
тем меньше хотелось мне браться за него.
идти напролом через стену из красного дерева, я решил пуститься в обход.
ведь полдня в работе над ящиком. И все это оказалось напрасным. Но делать
было нечего. Не было времени на пустые сожаления. И, как генерал, осаждающий
крепость, я решил начать с разведки, чтобы найти лучший путь для "охвата
крепости с флангов".
это убеждение отбило у меня всякую охоту к работе в этом направлении.
Оставалось выбирать между правой и левой стороной.
Она ни на дюйм не приблизит меня к желанной цели. Когда я сделаю следующий
шаг, я все равно буду только во "втором ярусе". Это было невесело -- новая
потеря времени и сил! Но я так боялся ужасного тюка с полотном!
ящика с материей, я обнаружил, как вы уже знаете, порядочное расстояние
между ним и деревянной упаковкой фортепиано. Теперь я запущу туда руку по
самый локоть и прощупаю соседние грузы.
заключил, был похож на тот, в котором я находился,-- значит, это были ящики
с материей. Отлично! Я так хорошо научился взламывать и опустошать тару
этого рода, что считал такую работу пустяком. Я хотел бы, чтобы весь груз в
трюме состоял из этого товара, создавшего славу западной Англии.
руку, чтобы проверить, насколько тюк с полотном выдается над краем ящика. К
моему удивлению, я увидел, что он не выдается вовсе! Я сказал "к моему
удивлению", потому что привык, что тюки с полотном были примерно тех же
размеров, что и ящики. Этот тюк был несколько сдвинут к стенке трюма и,
следовательно, должен был торчать с другой стороны. Но он не торчал -- ни на
один дюйм. "Значит,-- подумал я,-- этот тюк меньше, чем другие".
ножа я убедился, что это вовсе не тюк, а деревянный ящичек. Он был покрыт
сверху чем-то мягким, вроде войлока,-- вот почему я ошибся.
Я быстро удалю войлочную упаковку и потом поступлю с этим ящиком так же, как
с другими.
-- я сразу переменил планы и решил двигаться прямо вверх.
Я прорезал и сорвал одну из досок на крышке ящика из-под материи. Около меня
было свободное место, образованное выгибом борта, и мне было легко
действовать клинком среди досок.
труда. И вот передо мной дно обернутого ящика. Я сорвал войлок и очистил
дерево -- это была обыкновенная ель.
один из его углов был почти рядом со мной. Проведя рукой по нему, я нащупал
шляпки гвоздей. Их было немного, и, казалось, они не слишком плотно
заколочены. Я очень обрадовался, заметив, что здесь нет никаких железных
скреп. Надо будет, пожалуй, вскрыть одну из досок, действуя ножом как
рычагом, и это избавит меня от долгого, утомительного просверливания.
Увы! В действительности это было причиной большого несчастья, которое через
пять минут бросило меня в бездну величайшего отчаяния и горя.
образом, я только хотел попробовать, насколько сильно доска будет
сопротивляться, чтобы найти подходящий рычаг.
звук потряс меня сильнее выстрела... Нож сломался!
-==Глава LIX. СЛОМАННОЕ ЛЕЗВИЕ==-
руке. Я ощупал его большим пальцем -- лезвие отломилось до самой пружины,
так что в рукоятке осталось не больше десятой части дюйма.
несчастье: что мне было делать без ножа?!
туннеля -- я должен забыть о попытке, на которую возлагал столько надежд.
Другими словами, я должен был отбросить все планы дальнейшего продвижения и
предаться ожидающей меня горестной судьбе.
продвигаться вперед, и радовался своим успехам. Неожиданное несчастье
уничтожило все и бросило меня опять в мрачную бездну отчаяния.
продолжать работу: у меня не было для этого никакого орудия.
ножа, нащупывая короткий кусок сломанного лезвия -- вернее, только толстой
его части, потому что лезвие, в сущности, отсутствовало целиком. Я делал это
машинально, словно желая убедиться окончательно в том, что оно сломалось.
Несчастье было внезапно -- я с трудом мог поверить, что оно действительно
произошло. Я был ошеломлен и несколько минут находился в состоянии полной
растерянности.
ко мне. Убедившись наконец в реальности печального события, я стал
соображать, нельзя ли что-нибудь сделать сломанным ножом.
"Уж лучше сломанным оружием сражаться, чем голыми руками". Теперь я применил
к себе это мудрое изречение. Я решил, что надо обследовать лезвие. Черенок
был у меня в руке, но клинок все еще торчал в углу ящика, в том месте, где
он сломался.
делать с ним без рукоятки?
рукоятки. Оказалось, что можно, но с большим трудом. Лезвие, к счастью, было
хорошее, очень длинное. Кое-что можно еще им сделать, если обернуть толстый
конец тряпкой. Но работать им долго нельзя: это будет мучительный и долгий
труд!
Сначала я было подумал об этом, но потом понял, что тут есть затруднение,
которое мне не преодолеть,-- я ведь не мог соединить вновь лезвие с