read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



неоднократно совал руку в карман, и каждый раз этот плоский
кружок оказывался на месте. А теперь он пропал. Все было против
меня.
-- Потерял номерок? -- спросил какой-то случившийся рядом
красно-желтый чертенок пронзительным голосом. -- На тебе мой,
приятель. -- И он уже протянул мне свой номерок. Когда я
машинально взял его и стал вертеть в пальцах, юркий коротышка
уже исчез.
Поднеся, однако, эту круглую картонную бирку к глазам,
чтобы разглядеть номер, я увидел вместо него какие-то мелкие
каракули. Я попросил гардеробщика подождать, подошел к
ближайшему светильнику и прочел их. Мелкими, спотыкающимися,
неразборчивыми буквами было нацарапано:
Сегодня ночью с четырех часов магический театр
-- только для сумасшедших --
плата за вход -- разум.
Не для всех. Гермина в аду.
Как марионетка, веревочки которой выскользнули на секунду
из рук кукольника, вновь оживает после короткой, мертвой, тупой
неподвижности, снова включается в игру, танцует и шевелится,
так и я, стоило меня дернуть за магическую веревочку,
пружинисто, с молодой прытью, побежал назад в ту самую толчею,
от которой только что удирал усталым, тоскующим стариком. Ни
один грешник не стремился в ад с такой поспешностью. Только что
мне жали лакированные ботинки, мне был противен густой,
надушенный воздух, меня расслабляла жара; а теперь я легко и
ловко, в ритме уанстепа, бежал через все залы к аду, воздух был
полон теперь волшебства, меня окрыляли и несли вперед это
тепло, вся эта гремящая музыка, мельканье красок, аромат
женских плеч, шум толпы, смех, ритмы танцев, блеск воспаленных
глаз. Какая-то испанская танцовщица бросилась ко мне в объятья:
"Потанцуй со мной!" -- "Нельзя, -- сказал я, -- мне нужно в ад.
Но твой поцелуй я рад взять с собой". Алый рот под маской
приблизился к моему рту, и, лишь целуя, узнал я Марию. Я крепко
ее обнял, ее полные губы цвели, как зрелая летняя роза. И вот
мы уже танцевали, не прервав поцелуя, и прошли в танце мимо
Пабло, а тот влюбленно припадал к своей нежно стонавшей трубе,
и полуотрешенно обвел нас его сияющий, его прекрасный звериный
взгляд. Но не успели мы сделать и двадцати па, как музыка
прекратилась, я с сожаленьем выпустил Марию из рук.
-- С удовольствием потанцевал бы с тобой еще, -- сказал я,
опьяненной ее теплом, -- проводи меня немножко, Мария, я
влюблен в твое прекрасное плечо, дай мне его еще на минутку! Но
понимаешь, меня зовет Гермина. Она в аду.
-- Так я и думала. Прощай, Гарри, я буду о тебе вспоминать
с любовью.
Она попрощалась. Это было прощанье, это была осень, это
была судьба, которой так зрело и пряно пахла моя летняя роза.
Я побежал дальне, по длинным коридорам, где повсюду шла
нежная возня, вниз по лестницам, в ад. Там на черных как смоль
стенах горели беспощадно яркие лампы и лихорадочно играл
оркестр чертей. На высоком табурете, у бара, сидел какой-то
красивый юноша без маски, во фраке, он коротко окинул меня
насмешливым взглядом. Я был оттеснен танцующими к стене, в этом
очень тесном зале танцевало десятка два пар. Жадно и боязливо
разглядывал я всех женщин, большинство было еще в масках,
некоторые улыбались мне, но ни одна из них не была Герминой. С
высокого табурета бросал насмешливые взгляды красивый юноша. В
следующую паузу между танцами, думал я, она появится и меня
пригласит. Танец кончился, но никто не подошел ко мне.
Я прошел к бару, втиснутому в угол низкого зальца. Став у
табурета юноши, я спросил виски. Я пил и видел профиль этого
молодого человека, показавшийся мне теперь знакомым и
прелестным, как какая-нибудь картина из очень далеких времен,
дорогая тихим налетом пыли минувшего. О, туг я вздрогнул: это
же был Герман, друг моей юности!
-- Герман! -- сказал я нерешительно.
Он улыбнулся.
-- Гарри? Ты нашел меня?
Это была Гермина, только немного иначе причесанная и
слегка подкрашенная, необычным и бледным казалось ее умное лицо
над модным стоячим воротничком, удивительно маленькими, по
контрасту с широкими черными рукавами фрака и белыми манжетами,
руки, удивительно изящными, по контрасту с длинными брюками, ее
ножки в шелковых черно-белых мужских носках.
-- Это и есть тот костюм, Гермина, в котором ты хочешь
заставить меня влюбиться в себя?
-- Пока что, -- кивнула она, -- я заставила влюбиться в
себя лишь нескольких дам. Но теперь на очереди ты. Давай сперва
выпьем по бокалу шампанского.
Мы пили, сидя на высоких табуретах, а рядом продолжались
танцы и кипела жаркая, ожесточенная струнная музыка. И без
каких-либо видимых усилии со стороны Гермины я очень скоро
влюбился в нее. Поскольку она была в мужской одежде, я не мог
танцевать с ней, не мог позволить себе никаких нежностей,
никаких посягательств, и хотя в этом мужском наряде она
казалась далекой и безучастной, ее взгляды, слова, жесты дышали
всей прелестью женственности. Без единого прикосновенья к ней я
поддался ее волшебству, и само это волшебство входило в ее
роль, было двуснастным. Ведь беседовала она со мной о Германе и
о детстве, моем и своем, о тех годах, предшествующих половой
зрелости, когда отроческая сила любви направлена не только на
оба пола, но на все вообще, на чувственное и духовное, когда
она придает всему то очарование, ту сказочную способность к
метаморфозам, которые лишь для избранных и поэтов оживают
иногда и в более позднем возрасте. Играла она, безусловно,
юношу, курила сигареты, болтала легко и умно, порой чуть
глумливо, но все светилось эротикой, все превращалось на пути к
моим чувствам в прелестный соблазн.
Как хорошо и глубоко знал я, по моему представленью,
Гермину и как совершенно по-новому открылась она мне в эту
ночь! Как мягко и незаметно обволакивала она меня вожделенной
сетью, как игриво и по-русалочьи поила сладкой отравой!
Мы сидели, болтали и пили шампанское. Мы бродили,
наблюдая, по залам, пускались в авантюры открытий, выбирая пары
и подслушивая любовную их игру. Она показывала мне женщин, с
которыми я должен был танцевать, и давала советы относительно
способов обольщения той или другой. Мы выступали в роли
соперников, увивались за одной и той же женщиной, попеременно
танцевали с ней оба, старались оба ее покорить. Но все это было
лишь маскарадной игрой, игрой между нами двумя, все это лишь
теснее сплетало нас и распаляло обоих. Все было сказкой, все
было на одно измеренье богаче, на одно значение глубже, было
игрой и символом. Мы увидели какую-то очень красивую молодую
женщину, у которой был несколько болезненный и недовольный вид,
Герман потанцевал с ней, заставил ее расцвести, исчез с ней в
одной из питейных беседок, а потом рассказал мне, что победил
эту женщину лесбийским волшебством. Для меня же весь этот
громогласный дом, полный гремевших танцами залов, этот хмельной
хоровод масок стал постепенно каким-то безумным, фантастическим
раем, один за другим соблазняли меня лепестки своим ароматом,
один за другим обласкивал я наудачу плоды испытующими перстами,
змеи обольстительно глядели на меня из зеленой тени листвы,
цветок лотоса парил над черной трясиной66, жар-птицы на ветках
манили меня, но все лишь вело меня к вожделенной цели, все
заново заряжало меня томленьем по одной-единственной. Мне
довелось танцевать с какой-то незнакомой девушкой; пылая,
завлекая, она утопала в хмельном восторге, и когда мы витали в
неземном мире, она вдруг рассмеялась и сказала: "Тебя не
узнать. Сегодня вечером ты был такой глупый и нудный". И я
узнал ту, которая несколько часов назад сказала мне "старый
брюзга". Теперь она полагала, что заполучила меня, но во время
следующего танца я пылал уже в объятьях другой. Я танцевал
подряд два часа или больше, все танцы, в том числе и те,
которым никогда не учился. То и дело поблизости возникал
Герман, улыбающийся юноша, кивал мне, исчезал в толпе
Одно ощущенье, неведомое мне дотоле за все мои пятьдесят
лет, хотя оно знакомо любой девчонке, любому студенту, выпало
на мою долю в эту бальную ночь -- ощущенье праздника,
упоенности общим весельем, проникновения в тайну гибели
личности в массе, unio mystica* радости. Я часто слышал
рассказы об этом -- это знала любая служанка, -- часто видел,
как загорались глаза у тех, кто рассказывал, а сам только
полунадменно-полузавистливо посмеивался. Это сиянье в пьяных
глазах отрешенного, освобожденного от самого себя существа, эту
улыбку, эту полубезумную, самозабвенную растворенность в общем
опьяненье я наблюдал сотни раз на высоких и низких примерах --
у пьяных рекрутов и матросов, равно как и у больших артистов,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 [ 35 ] 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.