Чтение 35–й страницы книги ~Микророманы~

минут. На анатомию -- час надо -- это даже спрашивать нечего... А на
литературу -- сколько?

ИРИНА (осторожно). Хотя бы часик, а?

СТЕПАН. Слыхали?

КОСТЯ (иронически). Какая скромность. Так вот, получилось, что простой
честный троечник, оттрубив пять часиков в школе, должен долбить уроки дома
восемь часов десять минут.

СТЕПАН. А у родителей рабочий день сколько?..

ИРИНА. Выход?

КОСТЯ. Есть: халтурить! Гармоничность -- это перегрузка.

СТЕПАН. В мире мудрых мыслей.

ИРИНА. Я понимаю: сейчас модно прикидываться умственно отсталыми...

КОСТЯ. Мы -- не дебилы!

ИРИНА. Тогда давайте вместе подумаем, как выкроить время и сходить в
консерваторию...

КОСТЯ. Лучше в уголок Дурова. А вы, Ирина Павловна, тоже в своем роде
фанатик. Поймите, мы принципы оттачиваем, на ошибках учимся.

ИРИНА. На каких?

КОСТЯ. Вон, Олан, вместо того чтобы взять профессора за грудки и к
стенке, -- просто ушел. Да я бы... (Бьет кулаком Хоботкова так, что тот
отлетает.)

СТЕПАН. Ты что?

КОСТЯ. ...показал!.. Так что перевоспитывать нас -- поздно. Надо было
начать на нас практиковаться восемь лет назад!

ИРИНА. Погодите! Еще измените вашей биологии! (Уходит в учительскую.)

Ребята собираются разойтись, останавливаются.

ЛЮСЯ. Изменим? Ради литературы?.. Думаете почему она такая нервная?

КОСТЯ. Училка -- а доказать ничего не может.

СТЕПАН. Какая она училка?! Всего-то студентка. В голове хи-хи. А Седых
подавай эрудицию! Занервничаешь!

ЛЮСЯ. Лопух! Это все следствие.

СТЕПАН. А причина?

ЛЮСЯ. Неужели не заметил? Да она того...

СТЕПАН. Как -- того?

ЛЮСЯ. Как, как?! Ну, Олан в нее, а она -- в него.

СТЕПАН. Откуда ты знаешь?

ЛЮСЯ. Я же девчонка, давно все заметила. Они из школы выходят --
вдвоем! И она! Берет! Его! Под руку! Значит, старик ее домой провожать
ходит!.. Вчера на скамейке сижу, а они идут, как будто кроме них никого не
существует. Даже меня...

КОСТЯ. "Даже меня!" Подумаешь!

ЛЮСЯ (Косте). Ты в этой области еще не созрел. Да она на него знаешь
как смотрит?!

КОСТЯ. Как?! Как?

ЛЮСЯ. А вот так! (Смотрит. Пауза.)

КОСТЯ (кричит, машет руками). Ты что?! Что?..

ЛЮСЯ. Не бойся, это тренировка.

СТЕПАН. Смотрит -- еще ничего не доказывает.

ЛЮСЯ. Доказательства? Пожалуйста!.. Первое, Олан стал рассеянным. На
вопросы отвечает, а думает о другом. Факт! Второе. Изменил своим принципам.
Например...

СТЕПАН. Например, двоек раньше никогда не ставил. А сейчас влепил. Я
спрашиваю: за что?! Этого в программе нету. А он: сам не чувствуешь? А
чувства в программе тоже нету!

ЛЮСЯ. Откуда ты, Хобот, программу знаешь?

СТЕПАН. Программу мне отец купил -- для проверки, чтобы лишнее случайно
не выучить.

КОСТЯ. Эта пара тебе, Хобот, за умственную отсталость -- Ирочка
сказала!

СТЕПАН. Сколько раз говорено: я не Хобот! Зовите меня Степан Степанович
Хоботков, а то врежу!

КОСТЯ. Сдачи получишь, Степан Степанович!

ЛЮСЯ. Не отвлекайтесь, мальчики... Третье... Не пошел с нами в музей
института Склифосовского, сказал, что болит голова. А Кузьмина видела его
возле кино "Прогресс".

СТЕПАН. С ней?

ЛЮСЯ. Не с тобой же!.. Четвертое. Она читала Пушкина... Как это там?..
"...Из наслаждений жизни одной любви музыка уступает, но и любовь
мелодия..." А Мухин спрашивает: "Мелодия -- для кого?" Помните --
покраснела? Да вся школа говорит, что он в нее втюрился!

КОСТЯ. Абстрактно говоря, она, в общем, в порядке...

ЛЮСЯ. В порядке? Да ничего особенного. Сексопильная девица, и все...

КОСТЯ (Степану). Чего хихикаешь, как недоразвитый? Может, Олану у вас
разрешения спрашивать, в кого влюбляться?

ЛЮСЯ. Не в этом дело! Все девочки против того, чтобы он влюбился.

КОСТЯ. А как же: вы все сами в старика влюблены!

ЛЮСЯ. Вот еще! Все! Если и да, то некоторые...

СТЕПАН. Ты, например...

ЛЮСЯ. Хотя бы и я! Не в тебя же влюбляться!

СТЕПАН. Почему?

ЛЮСЯ. Ты посмотри ни свои уши. (Протягивает ему зеркальце.)

СТЕПАН. И что? По-моему, уши как уши...

ЛЮСЯ. А по-моему, слишком торчат!.. Олан -- необыкновенный человек. У
него есть цель. Мужчина без цели -- ничтожество... Нет, я в него не
влюблена! Просто он -- мой кумир, рыцарь в очках и без шпаги. Как артисты на
фотографиях. Но все это -- было. Теперь ему на нас наплевать. Все внимание
-- ей! Нас на Иру променял!

СТЕПАН. Ревнуешь!

ЛЮСЯ. Я?! С какой стати?!

СТЕПАН. Женщина всегда ревнует мужчину, который ей нравится.

ЛЮСЯ. Да он классу изменил! А ты -- нравится!

КОСТЯ. А мне нравится, когда меня не опекают с удвоенной силой! Она
сидит на всех уроках. Анатомию вдвоем проводят -- она плакаты развешивает.
На собраниях не поймешь, кто классный руководитель: Олан или практикантка...

ЛЮСЯ. Уже требует, чтобы мы толстые журналы читали.

СТЕПАН. А тут на худые -- времени нема!

КОСТЯ. Ести поженятся -- вообще хана! На литературе аукнется, на
анатомии откликнется. Я такое иго терпеть не намерен. Крепостное право сто
лет как отменили. С женщинами надо разговаривать сурово: нет, и все!

ЛЮСЯ. Как же, по-вашему, быть?

КОСТЯ. Вы как хотите, а я беру личное обязательство: литературу не
учить. Пушкин сказал: "Спи, младенец мой прекрасный, баюшки-баю!" Вот и буду
спать на литературе по указанию Пушкина.

ЛЮСЯ. Это, кажется, сказал Лермонтов.

КОСТЯ. Тем более! Ее директриса за наши двойки в два счета выгонит!

СТЕПАН. Лопухи вы! Уши развесили. Ждите, пока выгонит. Да меня отец до
этого за двойки живьем съест -- тапочки сплюнет. Действовать надо!

ЛЮСЯ (осторожно). Как?

СТЕПАН. Очень даже просто: вбить клин между ними -- и привет!
Пофлиртовали -- и хватит!

ЛЮСЯ. Хватит... Легко сказать!

КОСТЯ. А чего? Давай, Хобот, то есть Степан Степанович, выступи на
собрании и заяви: "Ирина Павловна! На каком основании вы влюбились в нашего
персонального Олана? Этого в программе нету". Ей и крыть нечем.

СТЕПАН. Я не понял: кто выступит? Я?!

КОСТЯ. Ты же летом на Клязьме с камнями во рту дикцию отрабатывал, как
Цицерон, -- сам говорил.

СТЕПАН. Как Демосфен, балда!

КОСТЯ. Нет возражений. Выскажись, как Демосфен.

СТЕПАН. Не... Какой же дурак открыто будет выступать? Надо тонко...
(СТЕПАН прижимает к себе головы ребят и что-то шепчет. Все смеются.) Еще
увидим, у кого умственная отсталость!

ЛЮСЯ (Степану). Сам-то трусишь? (Косте.) И ты тоже? Эх вы! А
называетесь мужчинами!..

СТЕПАН. Стоп: есть еще способ, вполне порядочный: "на морского"!

ЛЮСЯ. Это как?

КОСТЯ. Примитив! Бросим жребий -- "на морского". На кого падет -- тот и
скажет!

СТЕПАН. Согласны? Моя идея -- я не участвую.

ЛЮСЯ и КОСТЯ складывают пальцы в кулаки и размахивают ими.

КОСТЯ. Начинаем с меня. Раз!.. Два!.. Три!..

Разжимают пальцы -- кто сколько, КОСТЯ подсчитывает сумму, показывает,
на кого она выпадает. ЛЮСЯ кричит.

КОСТЯ. Прекрасный пол -- тебе!

ЛЮСЯ. Это кто -- прекрасный пол? Я? Хотя... Вообще-то да. Только...

СТЕПАН. Тише вы! Раскудахтались. Она!

Ребята прячутся -- кто где. Из учительской выходит ИРИНА. СТЕПАН
выталкивает ЛЮСЮ. ЛЮСЯ выскакивает из укрытия, едва удержавшись от падения,
кашляет.

ИРИНА. Ты еще не ушла, Нечаева?.. Пока не забыла. Помнишь, ты
спрашивала о ранении Пушкина. Я выяснила у нас в институте у пушкинистов. В
1937 году врач Арендт, потомок Николая Федоровича Арендта, который пытался