Чтение 35–й страницы книги ~Приключения Гекльберри Финна~

перь сиротами, без отца в без матери. Да! И мы, которые знали его, зна-
ем, что он проявил бы к ним еще больше великодушия, если б не боялся
обидеть своего дорогого брата Уильяма, а также и меня. Не правда аи? Ко-
нечно, у меня на этот счет нет никаких сомнений. Так вот, какие мы были
бы братья, если бы помешали ему в таком деле и в такое время? И какие мы
были бы дяди, если б обобрали - да, обобрали! - в такое время бедных,
кротких овечек, которых он так любил? Насколько я знаю Уильяма, - а я
думаю, что знаю, - он... Впрочем, я сейчас его спрошу.

Он оборачивается к герцогу и начинает ему делать знаки, что-то пока-
зывает на пальцах, а герцог сначала смотрит на него Дурак дураком, а по-
том вдруг бросается к королю, будто бы повял, в чем дело, и гугукает
вовсю от радости и обнимает его чуть не двадцать раз подряд. Тут король
объявил:

- Я так и знал. Мне кажется, всякий может убедиться, какие у него
мысли на этот счет. Вот, Мэри Джейн, Сюзанна, Джоанна, возьмите эти
деньги, возьмите все! Это дар того, который бежит вон там во гробе, бес-
чувственный, но полный радости...

Мэри Джейн бросилась к нему, Сюзанна и Заячья Губа бросились к герцо-
гу, и опять пошло такое обнимание и целование, какого я никогда не виды-
вал. А все прочие столпились вокруг со слезами на глазах и чуть руки не
оторвали этим двум мошенникам - все пожимали их, а сами приговаривали:

- Ах, какая доброта! Как это прекрасно! Но как же это вы?..

Ну, потом все опять пустились разговаривать про покойника - какой он
был добрый, и какая это утрата, и прочее тому подобное, а через некото-
рое время с улицы в комнату протолкался какой-то высокий человек с квад-
ратной челюстью и стоит слушает; ему никто не сказал ни слова, потому
что король говорил и все были заняты тем, что слушали. Король говорил, -
с чего он начал, не помню, а это была уже середина:

- ... ведь они близкие друзья покойного. Вот почему их пригласили сю-
да сегодня вечером; а завтра мы хотим, чтобы пришли все, все до единого:
он всех в городе уважал, всех любил, и потому мы желаем, чтобы на его
похоронной оргии был весь город.

И пошел плести дальше, потому что всегда любил сам себя слушать, и
нет-нет да и приплетет опять свою "похоронную оргию", так что герцог в
конце концов не выдержал, написал на бумажке: "Похоронная церемония,
старый вы дурак!" - сложил бумажку, загугукал и протягивает ее королю
через головы впереди стоящих гостей. Король прочел, сунул бумажку в кар-
ман и говорит:

- Бедный Уильям, как он ни огорчен, а сердце у него всегда болит о
других. Просит, чтобы я всех пригласил на похоронную церемонию, - ему
хочется, чтобы все пришли. Только напрасно он беспокоится, я и сам соби-
рался всех позвать.

И разливается дальше самым преспокойным образом и нетнет да и вставит
свою "похоронную оргию", будто так и надо. А как только вклеил ее в тре-
тий раз, сейчас же и оговорился:

- Я сказал "оргия" не потому, что так обыкновенно говорят, вовсе нет,
- обыкновенно говорят "церемония", - а потому, что "оргия" правильней. В
Англии больше не говорят "церемония", это уже не принято. У нас в Англии
теперь все говорят "оргия". Оргия даже лучше, потому что вернее обозна-
чает предмет. Это слово состоит из древнегреческого "орго", что значит
"наружный " ("открытый", и древнееврейского "гизум" - "сажать", "зары-
вать"; отсюда - "хоронить". Так что, вы видите, похоронная оргия - это
открытые похороны, такие, на которых присутствуют все.

Дальше, по-моему, уже и ехать некуда. Тот высокий, с квадратной че-
люстью, засмеялся прямо ему в лицо. Всем стало очень неловко. Все зашеп-
тали:

- Что вы, доктор!

А Эбнер Шеклфорд сказал:

- Что с вами, Робинсон, разве вы не знаете? Ведь это Гарни Уилкс.

Король радостно заулыбался, тычет ему свою лапу и говорит:

- Так это вы и есть дорогой друг и врачеватель моего бедного брата?
Я...

- Уберите руки прочь! - говорит доктор. - Это вы-то англичанин? Да
это дрянная подделка, хуже я не видывал. Вы брат Питера Уилкса? Мошен-
ник, вот вы кто такой!

Ох, как все переполошились! Окружили доктора, стали его унимать, уго-
варивать, стали объяснять ему, что Гарви сто раз успел доказать, что он
и вправду Гарви, что он всех знает по именам, знает даже клички всех со-
бак в городе, и уж так его упрашивали помолчать, чтобы Гарви не обиделся
и чтобы девочки не обиделись. Только все равно ничего не вышло: доктор
не унимался и говорил, что человек, который выдает себя за англичанина,
а сам говорить, как англичанин, не умеет, - просто враль и мошенник.
Бедные девочки не отходили от короля и плакали; но тут доктор повернулся
к ним и сказал:

- Я был другом вашего отца, и вам я тоже друг, и предупреждаю вас
по-дружески, как честный человек, который хочет вам помочь, чтобы вы не
попали в беду и не нажили себе хлопот: отвернитесь от этого негодяя, не
имейте с ним дела, это бродяга и неуч, даром что он бормочет чепуху
по-гречески и поеврейски! Сразу видно, что это самозванец, - набрал
где-то ничего не значащих имен и фактов и явился с ними сюда; а вы все
это приняли за доказательства, да еще вас вводят в обман ваши легковер-
ные друзья, хотя им бы следовало быть умнее. Мэри Джейн Уилкс, вы знае-
те, что я вам друг, и бескорыстный друг к тому же. Так вот, послушайте
меня: гоните вон этого подлого мошенника, прошу вас! Согласны?

Мэри Джейн выпрямилась во весь рост - и какая же она сделалась краси-
вая! - и говорит:

- Вот мой ответ! - Она взяла мешок с деньгами, передала его из рук в
руки королю и сказала: - Возьмите эти шесть тысяч, поместите их для меня
и моих сестер куда хотите, и никакой расписки нам не надо.

Потом она обняла короля, а Сюзанна и Заячья Губа подошли к нему с
другой стороны и тоже обняли. Все захлопали в ладоши, затопали ногами,
поднялась настоящая буря, а король задрал голову кверху и гордо улыбнул-
ся.

Доктор сказал:

- Хорошо, тогда я умываю руки. Но предупреждаю вас всех: придет вре-
мя, когда вам тошно будет вспомнить про этот день!

И он ушел.

- Хорошо, доктор, - сказал король, как бы передразнивая его, - уж
тогда мы постараемся - уговорим их послать за вами.

Все засмеялись и сказали, что это он ловко поддел доктора.

ГЛАВА XXVI

Когда все разошлись, король спросил Мэри Джейн, найдутся ли у них
свободные комнаты, и она сказала, что одна свободная комната у них есть,
она подойдет для дяди Уильяма, а дяде Гарви она уступит свою комнату,
которая немножко побольше, а сама она поместится с сестрами и будет
спать там на койке; и еще на чердаке есть каморка с соломенным тюфяком.
Король сказал, что эта каморка пригодится для его лакея, - это для меня.

Мэри Джейн повела нас наверх и показала дядюшкам их комнаты, очень
простенькие, зато уютные. Она сказала, что уберет из своей комнаты все
платья и разные другие вещи, если они мешают дяде Гарви; но он сказал,
что нисколько не мешают. Платья висели на стене, под ситцевой занавес-
кой, спускавшейся до самого пола. В одном углу стоял старый сундук, в
другом - футляр с гитарой, и много было разных пустяков и финтифлюшек,
которыми девушки любят украшать свои комнаты. Король сказал, что с ними
комната выглядит гораздо уютнее и милей, и не велел их трогать. У герцо-
га комнатка была очень маленькая, зато удобная, и моя каморка тоже.

Вечером у них был званый ужин, и опять пришли те же гости, что и ут-
ром, а я стоял за стульями короля и герцога и прислуживал им, а ос-
тальным прислуживали негры. Мэри Джейн сидела на хозяйском месте, рядом
с Сюзанной, и говорила всем, что печенье не удалось, а соленья никуда не
годятся, и куры попались плохие, очень жесткие, - словом, все те пустя-
ки, которые обыкновенно говорят хозяйки, когда напрашиваются на компли-
менты; а гости отлично видели, что все удалось как нельзя лучше, и все
хвалили, - спрашивали, например: "Как это вам удается так подрумянить
печенье? ", или: "Скажите, ради бога, где вы достали такие замечательные
пикули?" - и все в таком роде; ну, знаете, как обыкновенно за ужином -
переливают из пустого в порожнее.

Когда все это кончилось, мы с Заячьей Губой поужинали в кухне остат-
ками, пока другие помогали неграм убирать со стола и мыть посуду. Заячья
Губа начала меня расспрашивать про Англию, и, ей-богу, я каждую минуту
так и думал, что, того гляди, проврусь. Она спросила:

- Ты когда-нибудь видел короля?

- Какого? Вильгельма Четвертого? Ну, а то как же! Он ходит в нашу
церковь.

Я-то знал, что он давно помер, только ей не стал говорить. Вот, после
того как я сказал, что он ходит в нашу церковь, она и. спрашивает:

- Как? Постоянно ходит?

- Ну да, постоянно. Его скамья как раз напротив нашей - по другую
сторону кафедры.

- А я думала, он живет в Лондоне.

- Ну да, там он и живет. А где ж ему еще жить?

- Да ведь ты живешь в Шеффилде!

Ну, вижу, я влип. Пришлось для начала прикинуться, будто подавился
куриной костью, чтобы выгадать время, - надо же придумать, как мне вы-
вернуться! Потом я сказал:

- То есть он ходит в нашу церковь всегда, когда бывает в Шеффилде.
Это же только летом, когда он приезжает брать морские ванны.