Чтение 35–й страницы книги ~Бажов Павел. Сказки~

Простились. Пошла Дуняха одна. Сразу хуже стало. Места незнакомые, лес
страшенный. Хоть не боязливая, а запооглядывалась. Ну, и сбилась маленько.

Пока путалась да направлялась, - глядишь, - и к потемкам дело подошло. Во
всех сторонах заповывали. Много ведь в те годы волков-то по нашим местам
было. Теперь вон по осеням под самым заводом воют, а тогда их было - сила!
Видит Дуняха - плохо дело. Столько узнала, и даже весточки не донесет! И
жизнь свою молодую тоже жалко. Про парня того - про Матвея-то - вспомнила.
А волки вовсе близко. Что делать? Бежать - сразу налетят, в клочья
разорвут. На сосну залезть - все едино дождутся, пока не свалишься.

По уклону, видит, к Чусовой болото спускаться стало. Так мужик-то объяснил.
Вот и думает: "Хоть бы до Чусовой добраться!"

Идет потихоньку, а волки по пятам. Да и много их. Топор, конечно, в руке,
да что в нем!

Только вдруг два синеньких огня вспыхнуло. Ни дать ни взять - кошачьи уши.
Снизу пошире, кверху на нет сошли. Впереди от Дуняхи шагов, поди, до
полсотни.

Дуняха раздумывать не стала, откуда огни, - сразу к ним кинулась. Знала,
что волки огня боятся.

Подбежала - точно, два огня горят, а между ними горка маленькая, вроде
кошачьей головы. Дуняха тут и остановилась, меж тех огней. Видит - волки
поотстали, а огни все больше да больше и горка будто выше. Дивится Дуняха,
как они горят, коли дров никаких не видно. Насмелилась, протянула руку, а
жару не чует. Дуняха еще поближе руку подвела. Огонь метнулся в сторону,
как кошка ухом тряхнула, и опять ровно горит.

Дуняхе маленько боязно стало, только не на волков же бежать. Стоит меж
огнями, а они еще кверху подались. Вовсе большие стали. Подняла Дуняха
камешок с земли. Серой он пахнет. Тут она и вспомнила про земляную кошку,
про которую мужик сысертский сказывал. Дуняха и раньше слышала, что по
пескам, где медь с золотыми крапинками, живет кошка с огненными ушами. Уши
люди много раз видали, а кошку никому не доводилось. Под землей она ходит.

Стоит Дуняха промеж тех кошачьих ушей и думает:

"Как дальше-то? Волки отбежали, да надолго ли? Только отойди от огней -
опять набегут. Тут стоять холодно, до утра не выдюжить".

Только подумала, - огни и пропали. Осталась Дуняха в потемках. Оглянулась -
нет ли опять волков? Нет, не видно. Только куда идти в потемках-то? А тут
опять впереди огоньки вспыхнули. Дуняха на них и побежала. Бежит-бежит, а
догнать не может. Так и добежала до Чусовой-реки, а уши уж на том берегу
горят.

Ледок, конечно, тоненький, ненадежный, да разбирать не станешь. Свалила две
жердинки легоньких, с ними и стала перебираться. Переползла с грехом
пополам, ни разу не провалилась, хоть шибко потрескивало. Жердинки-то ей
пособили.

Стоять не стала. Побежала за кошачьими ушами. Пригляделась все-таки к
месту, - узнала. Песошное это. Рудник был. Случалось ей тут на работе
бывать. Дорогу одна бы ночью нашла, а все за ушами бежит. Сама думает: "Уж
если они меня из такой беды вызволили, так неуж неладно заведут?"

Подумала, а огни и выметнуло. Ярко загорели. Так и переливаются. Будто знак
подают: "Так, девушка, так! Хорошо рассудила!"

Вывели кошачьи уши Дуняху на Поваренский рудник, а он у самой Думной горы.
Вон в том месте был. Прямо сказать, в заводе.

Время ночное. Пошла Дуняха к своей избушке, с опаской, конечно,
пробирается. Чуть где люди, - прихоронится: то за воротный столб притаится,
а то и через огород махнет. Подобралась так к избушке и слышит -
разговаривают.

Послушала она, поняла - караулят кого-то. А ее и караулили. Старуху баушку
приказчик велел в ее избушке за постоянным караулом держать. "Сюда, -
думает, - Дуняха явится, коли ей обратно прокрасться посчастливит". Сам
этот караул проверял, чтобы ни днем, ни ночью не отходили.

Дуняха этого не поняла. Только слышит - чужой кто-то у баушки сидит.
Побоялась показаться. А сама замерзла, невтерпеж прямо. Вот она и
прокралась проулком к тому парню-то, Матвею, с которым до Косого Броду шла.
Стукнула тихонько в окошко, а сама притаилась. Тот выбежал за ворота:

- Кто?

Ну, она и сказалась. Обрадовался парень.

- Иди, - говорит, - скорее в баню. Топлена она. Там тебя и прихороню, а
завтра понадежнее место найдем.

Запер Дуняху в теплой бане, сам побежал надежным людям сказать:

- Воротилась Дуняха, прилетела птаха. Живо сбежались, расспрашивать стали.
Дуняха все им рассказала. В конце и про кошачьи уши помянула:

- Кабы не они, сожрали бы меня волки. Мужики это мимо пропустили.
Притомилась, думают, наша птаха, вот и помстилось ей.

- Давай-ко, - говорят, - поешь да ложись спать! Мы покараулим тебя до утра
и то обмозгуем, куда лучше запрятать.

Дуне того и надо. В тепле-то ее разморило, еле сидит. Поела маленько да и
уснула. Матюха да еще человек пять парней на карауле остались. Только время
ночное, тихое, а Дуняха вон какие вести принесла. Парни, видно, и
запоговаривали громко. Ну, и другие люди, которые слушать приходили, тоже
не утерпели: тому-другому сказать, посоветовать, что делать. Однем словом,
беспокойство пошло. Обходчики и заметили. Сразу проверку давай делать. Того
нет, другого нет, а у Матвея пятеро чужих оказалось.

- Зачем пришли?

Те отговариваются, конечно, кому что на ум пришло. Не поверили обходчики,
обыскивать кинулись. Парням делать нечего - за колья взялись. Обходчики,
конечно, оборуженные, только в потемках колом-то способнее. Парни и
ухайдакали их. Только на место тех обходчиков другие набежали. Втрое либо
вчетверо больше. Парням, значит, поворот вышел. Одного застрелили
обходчики, а другие отбиваются все ж таки.

Дуняха давно соскочила. Выбежала из бани, глядит - над Думной горой два
страшенных синих огня поднялись, ровно кошка за горой притаилась, уши
выставила. Вот-вот на завод кинется. Дуняха и кричит:

- Наши огни-то! Руднишные! На их, ребята, правьтесь!

И сама туда побежала. В заводе сполох поднялся. На колокольне в набат
ударили. Народ повыскакивал. Думают - за горой пожар. Побежали туда. Кто
поближе подбежит, тот и остановится. Боятся этих огней. Одна Дуняха прямо
на них летит. Добежала, остановилась меж огнями и кричит:

- Хватай барских-то! Прошло их время! По другим заводам давно таких-то
кончили!

Тут обходчикам и всяким стражникам туго пришлось. Известно, народ грудкой
собрался. Стража побежала - кто куда. Только далеко ли от народа уйдешь?
Многих похватали, а приказчик угнал-таки по городской дороге. Упустили -
оплошка вышла. Кто в цепях сидел, тех высвободили, конечно. Тут огни и
погасли.

На другой день весь народ на Думной горе собрался. Дуняха и обсказала, что
в Сысерти слышала. Тут иные, из стариков больше, сумлеваться стали:

- Кто его знает, что еще выйдет! Зря ты нас вечор обнадежила.

Другие опять за Дуняху горой:

- Правильная девка! Так и надо! Чего еще ждать-то? Надо самим к людям
податься, у коих этот Омельян Иванович объявился.

Которые опять кричат:

- В Косой Брод сбегать надо. Там, поди, наши-то сидят. Забыли их?