зыке, но не случилось.
художников.
пусть художники сделают интерьеры по вашим эскизам, а вот настоящие сти-
хи по заказу не пишутся... Доверьтесь мне, я - ваш поэт, и все, что я
написал - ваше, и что напишу тоже.
казала она.
в свои роли, есть момент, когда игра перестает быть игрой. Такой момент
настал.
вых...
Заморожено.
что кажется немного зыбкой
в твоей оттаявшей улыбке.
Тихо зимой в лесу, но эта тишина заполнена негромким шорохом съехавшего с ели
снега, кряхтением сосен под налетевшим порывом ветра, скрипом снега под
ногами. Впрочем, снег не скрипел. Мы стояли и молчали.
у нас началось. Да, так оно и было - встреча в завороженном лесу... А
дальше?
тебе просьба, сходим завтра в деревню? Здесь недалеко.
нусь с мыслью о ней, что мне уже нельзя без нее, что хочется видеть ее,
смотреть на нее, говорить с ней, касаться ее...
заполонило душу. И я глубоко вздохнул от радостного и щемящего пред-
чувствия.
Глава тридцать восьмая
Глава тридцать восьмая
На следующий день она издалека улыбнулась мне в столовой и отвела глаза. Я
даже было встревожился, но потом одернул себя - мало ли что у нее?
Действительно, оказалось, что ей после завтрака надо сделать снимок в
рентгеновском кабинете, поэтому условились пойти в деревню после тихого часа.
солнце скрылось за деревьями и снег из белого стал голубым, а потом си-
ним.
держа меня за руку, уверенно провела мимо магазина и почты к небольшой
церкви, в которой шла воскресная служба.
потрескивали свечи, лики богоматери и первых русских святых Бориса и
Глеба склонились над прихожанами, которых было совсем немного. Пожилой
поп вел службу, четыре старушки надтреснуто подпевали ему.
иконой Николы-чудотворца. Я смотрел на золоченые оклады оклады икон, на
мерцающий свет лампад и думал о том, что как нужен человеку храм, где он
укрепит веру свою в чудо, в исцеление болезней, в защиту от напастей и
бед.
помнить бога надо. А свечи я поставила за маму, за тебя и за меня.
оказался небольшой сельский погост. По запорошенной тропинке мы добра-
лись с Наташей почти до ограды и оста новились около двух могил с поко-
сившимися крестами.
венской улицы: скрипела где-то калитка, визжала детвора, катающаяся с
ледяной горки, тарахтел вернувшийся с поля трактор. Никакой мистики, ни-
какого страха я не испытывал, стоя с Наташей на кладбище, настолько оно
мне казалось естественной, неотъемлимой частью села. Наташа как будто
угадала мои мысли.
произошла со мною?.. Ни за что не догадаешься!
этих мест, и наказала поискать, не осталось ли чего. Дом наш, к сожале-
нию, не сохранился, а вот могилы прадеда и прабабки - вот они, понима-
ешь? Сейчас темно, не видно, но Кузнецовы здесь покоятся, это точно.
Прадед мой кузнецом был в этом селе, так и пошли мы по свету - Кузнецо-
вы. Поразбрелись, правда, кто куда, и , наверное, одиноко тут родона-
чальникам нашим. Зато я хожу навещать, я - как веточка от их дерева, а
корни, они здесь, в этой земле...
лой ладонью.
перь можно идти.
ня это не кладбище вовсе, а как будто дом, где спят мои предки, и, на-
верное никуда не годится, что мы с ними так далеко друг от друга? Были
бы рядом - и память о них была бы жива, и было бы не так одиноко, как
иногда бывает. Я верю, что они нас берегут, и тебя тоже теперь. Отныне у
нас с тобой будет все хорошо. Хорошо?
действительно хорошо - и оттого, что погладила она меня теплой ладонью
по лицу, и оттого, что она шагала рядом, держась за мою руку, и оттого,
что мы стали нужны друг другу.
крестьянин. Прадед мой был лесничим под Вольском, что на Волге. Всю
жизнь вдали от людей провел и, уже будучи в годах, взял девушку молодую
из бедной семьи. Родила она ему сына и дочку. И жили они счастливо, да
случилось так, что он на охоте о сук щеку распорол. Собака его верная
рвалась зализать рану, а он отогнал ее, да, видно, зря, попала инфекция,
началось заражение крови и осталась моя прабабка вдовой. Пришлось ей из
леса в деревню вернуться. Сын ее, то есть дед мой, рос лесным бирюком и
в деревне слыл чудаком, потому что с детства увлекался чтением книг и
страсть эту сохранил до старости. Мать рассказывала, что нередко можно
было наблюдать такую картину: лошадь бредет куда ей вздумается, а в те-
леге дед с книгой в руках, углубился в чтение настолько, что не замечает
вокруг никого и ничего... А по отцовской линии я из потомственных рабо-
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Никитин Юрий