Чтение 35–й страницы книги ~VIS VITALIS~

по миллионам клеток и нервных окончаний, словно шипами впивается в
нужные места, жалит, будя неуемное желание - быть подольше, прежде,
чем не быть.
Если б он мог предвидеть свой успех... и последующее поражение...
Впрочем, ничего бы не изменилось.
8
А пока бедность не давала ему подняться, убийца стольких начинаний,
в том числе бесполезных... Он скоро вспомнил, что не всех обошел с
протянутой рукой, и опять собрался к Фаине. "Она явно выстраивает
перед вами препятствия" - смеялся над ним Аркадий. Кое-кто считал ее
волшебницей, экстрасенсом и телепаткой, а большинство просто боялось
опасного сочетания природного ума, наглости и силы.
Он шел, выбрав самый короткий путь, как ему советовали
многочисленные доброжелатели. Советчики редко пользуются своими
советами, они их бережно передают другим... Шел - и вдруг вышел на
ярко освещенный простор. Здание незаметно прервалось, над ним небо,
впереди старый заброшенный мост, далеко внизу желтой полоской песок,
широкая вода, резвятся мелкие барашки.
Он пошел по теплым прогнившим доскам неизвестно куда - не умел
отступать. Наконец, ступил на берег, зашумела трава. Прошел немного
вперед, и узнал место - овраг, сюда впервые привел его Аркадий,
только с другой стороны. Вот и дом. Он в бешенстве от этих шуток с
пространством, ему хватало возни со временем. Стучится к старику.
Дверь неожиданно распахивается, навстречу вырывается человечек в
большой шляпе, плаще в поднятым воротником, бледное лицо-маска в
пренебрежительной усмешке. Ипполит?..
Аркадий несколько смущен - "а, прогульщик..." Сели, тут же чай, то
есть молоко, разбавленное кипятком. Аркадий увлекался, следуя
журнальным советам, Марк мог пить, что угодно.
- Что от вас нужно этому проходимцу?
- Пожалуй, вы слишком... - Аркадий покачал головой, - он кое-что
может, хотя, конечно, бедняга, окаянная душа... Представьте, играл
лицом - постоянно менялось, расплывалось... Определенно, он чего-то
достиг в своей области. Двигал блюдечко вот... Нет, я, коне-е-чно,
против, но если нормальное какое-то поле, неисследованное...
- Аркадий...
- Что, что Аркадий... я давно в стороне от новейших веяний, узко
беру, пенсионер... И почему, собственно, противоречит науке, если
особенное, материальное, конечно?..
- Дайте факты, а не фокусы!
- Он предложил мне свалить Глеба, - сказал Аркадий. - У него факты
преступного расхитительства и легкомысленных затей, и если добавить
такую малость, как тот донос, доносик... Момент, он говорит,
благоприятный, доносы не жалуют. Надо спешить, скоро станет
наоборот. А мне справедливость больше не нужна. Да и видеть вместо
Глеба - все-таки каков! - этого замухрышку... В конце концов, Глебка
меня по-дружески заложил, то есть, ничего лишнего сказано не было,
сверх того, чтобы самому не залететь. А я в заточении, в глубине
этих, сибирских... иногда достаю журнальчик или газетку, смотрю -
правильно пишет! Ловчил, конечно, интриганил, но о хороших вещах
упоминал, что есть они еще. Вот люди и не забыли... Нет, я не могу.
Марк ему про мост, старик удивился:
- Редко попадается, только случайно.
- Гнилая фантастика, опять случайно! - Марк дал себе слово составить
карту Института и его окрестностей, по науке, чтоб никаких тебе
придуманных чудес!
- Он теперь спец не только по тарелочкам, Ипполит, он и по
блюдечкам ударяет. Надо, говорит, перестроить Институт в космический
центр, пришельцев принимать. А Глеб, говорит, авантюрист, носится со
своей кровью. Хочет искусственную создать, поскольку натуральная
легкомысленно тратится, всякие недоразумения и прочее... Нашел для
этих дел одного чудака, Белоусова. Зайдите к нему, у него куры не
клюют.
9
Про недоразумения Аркадий не зря упомянул - действительно,
постреливали, а кто, в кого, зачем, старик не мог вразумительно
объяснить приезжему человеку. Марку подобные занятия казались
несусветным вздором, а те, кто втягивается - бессмысленными
идиотами, не имеющими настоящих интересов.
"Не до этого!" - напрягая все силы, он преобразует окружающий его
хаос в стройные ряды приборов и пробирок.
- Главное, не отчаивайтесь, - сказал Штейн, узнав о его трудностях.
Вообще-то он знать о них не хотел, но под настроение мог выслушать.
- Жизнь богата силами, которым на нас наплевать.
- Меня поглощает борьба с досадными мелочами, - мрачно отвечает
юноша.
- Зато вы предоставлены себе, за это всегда приходится платить. -
Штейн одновременно пожал плечами и вздохнул. Так отозвались две
части его существа: одна прекрасно приспособилась к превратностям
судьбы, ей странно было слышать жалобы на жизнь, а вздохнул человек,
который все понимал и ничем не обольщался... Жизнелюбие врожденное
свойство, но его запасы не восполняются. Как озонный слой - есть
пока есть, а потом - дыра.
Впрочем, моменты уныния у Марка были редки. Он тут же устыдился,
встряхнулся и пошел к Фаине, рассчитывая добыть всего побольше. Ведь
она слыла богачкой по части химии и иностранной техники. По дороге
решил заскочить к Белоусову по имени Альфред.
10
Он снова идет и идет по длинным темным коридорам, удивляясь, сколько
же металла вбухано в это здание. Словно космический корабль, только
носом обращенным в недра земли... Коридор закончился уютным
тупичком, на лакированных пнях стояли горшки с цветами. Из дубовой
двери навстречу ему молодой человек в белом ослепительном костюме.

- Слышал о тебе, - говорит, - давай сотрудничать, мне большая химия
нужна. Если б твои вещества да к нашим достижениям... Получится
новая кровь... или живая вода!.. VIS VITALIS на службе людям!
Марк хотел прервать фонтан энтузиазма, но постеснялся. Вещества еще
где-то на горизонте, к тому же яд для всего живого, стоит только
переборщить.
- Глеб меня основательно поддерживает, - проронил счастливец. И это
было видно по множеству никелированных, обтекаемых, нужных и не
нужных... Приборы стояли молча, с попонами на спинах, как слоны на
отдыхе; вокруг щебетали упитанные лаборанточки, вилась зелень,
топорщились занавески. Марк вспомнил свои стены в разводах, грязь,
копоть, надрывный вой, взрывы, наводнения, с которыми мужественно
боролся...
- Наша первая ласточка! - Альфред поднял над головой вычурной формы
колбу, на дне болталась лужица беловатой жидкости. Как ни старался
Марк придвинуться поближе, рассмотреть эмульсию, колба как бы сама
отодвигалась от него. Такая предусмотрительность задела Марка, но он
виду не подал. Они расстались, удачливый жизнелюб и врожденный
неудачник. Марк спешил, он твердо решил добраться до Фаины.
11
И вот она - в одиночестве, читает пухлую книгу, всунув нос в большие
черные очки. Ей чтение явно не к лицу. Сильная южная женщина, она
вызывает у Марка интерес, но весьма почтительный и осторожный.
Молодые девушки не волнуют его - постоянные капризы, отговорки,
отсрочки, и все это тянется часами, днями... Непонятная игра
раздражает и отталкивает. А здесь другое дело - сразу поучительный
разговор, он впитывает каждое слово, у нее техника, лаборантки
вышколены, никаких тебе мужиков, чтоб не отвлекались... Она ведет
его туда, где происходит разделение веществ, триумф аккуратности и
неослабевающего хищного внимания. С рождения, говорит, такой у меня
глаз, все замечаю, умею, и людей ставлю на нужные места.
Этого он не умел! Никому не доверял, сам бросался исправлять ошибки,
затыкать прорехи... он рожден был все делать сам. А как без
помощников в наши-то дни, когда клетки разбирают по молекулам, и
перекладывают заново, как душе угодно, и обнаружили уже такие, черт
возьми, вещества... из них Жизненная Сила так и сочится!
Он с завистью смотрит на Фаинины колоночки и трубочки - "паршивые
шведы..."
- Годами дается, годами, - она его утешает. Закрепилась, засела в
своей крепости, попробуй, сверни, соблазни какой-нибудь модной
новинкой! Штейн пытался, да зубы чуть не обломал, и, с присущей ему
мудростью, отступился. А она, выбрав несколько всем нужных веществ,
где уже никакой мысли, одна тонкая ручная работа, шпарила и шпарила
годами. Крутозадая дама, жеманность деланая, в ней еще много страсти
за прочными заслонками и скобками.
А в тот вечер что-то совпало, лопнуло, поехало... почему, отчего,
кто знает - случай!
- Выпьем, - она говорит, - за знакомство, - и бутылку коньяка на
стол. Глаза у нее блестят, за окнами темнеет, лаборантки исчезают
одна за другой, и они вдвоем в уголочке, где камин, два кресла,
кушетка, большой ковер, свеча на блюдечке... В полутьме, выполняя
задания, вздрагивают автоматы, каплями стекает жидкость в
своевременно подставляемые пробирки, по колонкам, в толще импортных
дорогих смол бегут, обгоняя друг друга молекулы, кичась своими
преимуществами - кто зарядом славен, кто весом берет...
12