маской.
да.
бавил: "Теоретически".
поэтому получался какой-то нереальный, как диалог статуй.
ру.
торского автомобиля. Вел машину Тарру.
топать на своих двоих.
вами.
уже был не в силах вынырнуть из недр усталости.
то, во что верил, но, если он уедет, ему будет стыдно. Ну, короче, это
помешает ему любить ту, которую он оставил. Но тут Риэ вдруг выпрямился
и твердо
счастью.
одному.
Рамберу угодно разделять людское горе, ему никогда не урвать свободной
минуть! для счастья. Надо выбирать что-нибудь одно.
этом городе и что мне здесь у вас нечего делать. Но теперь, когда я ви-
дел то, что видел, я чувствую, что я тоже здешний, хочу я того или нет.
Эта история касается равно всех нас.
лазарете? Или вы тоже сделали выбор и отказались от счастья?
длилось почти до самого дома Риэ. И тут Рамбер снова повторил свой воп-
рос, но уже более настойчиво. И опять только один Риэ повернулся к нему.
Чувствовалось, что даже этот жест дался ему с трудом.
вайтесь с нами, раз вы хотите.
говорил, глядя в ветровое стекло.
того, что любишь? Однако я тоже отказался, сам не знаю почему.
мем это к сведению и сделаем выводы.
будем стараться излечивать как можно скорее. Это самое неотложное.
предстояло инспектировать, и вдруг Tapру поглядел на часы. Подняв голо-
ву, он встретил взгляд Рамбера.
сюда, к вам.
сыворотка была последней надеждой Риэ. Доктор был твердо убежден, что в
случае новой неудачи город окончательно попадет под власть капризов чумы
независимо от того, будет ли хозяйничать эпидемия еще долгие месяцы или
вдруг ни с того ни с сего пойдет на убыль.
и всю семью полагалось отправить в карантин. Мать, сама только что вы-
шедшая из карантина, вынуждена была возвратиться туда снова. Свято чтя
приказы властей, следователь вызвал доктора Риэ, как только обнаружил на
теле ребенка первые пометы болезни. Когда Риэ явился, родители стояли у
изножья постели. Девочку удалили из дома. Мальчик находился в первой
стадии болезни, характеризующейся полным упадком сил, и покорно дал себя
осмотреть. Когда доктор поднял голову, он встретил взгляд отца, увидел
бледное лицо матери, стоявшей чуть поодаль; прижимая к губам носовой
платок, она широко открытыми глазами следила за манипуляциями врача.
тель тоже молчал, потом вполголоса произнес:
случаях.
зажимая рот платком.
рил он.
его жене:
те, как все это делается.
чего-нибудь. Мать по-прежнему молча смотрела на него. Но на сей раз от-
вел глаза следователь.
сите моего ребенка.
Риэ с Рамбером, все правила изоляции стали соблюдаться неукоснительно. В
частности, они потребовали, чтобы члены семьи больного помещались непре-
менно раздельно. Если один из них уже заразился, сам того не подозревая,
то не следует увеличивать риск. Риэ изложил эти соображения следователю,
который признал их весьма разумными. Однако они с женой переглянулись,
и, поймав их взгляд, доктор понял, как убиты оба предстоящей разлукой.
Мадам Отон с дочкой решено было устроить в отеле, отведенном под каран-
тин, которым руководил Рамбер. Но мест там было в обрез, и на долю сле-
дователя остался только так называемый лагерь для изолируемых, этот ла-
герь устроила на городском стадионе префектура, взяв заимообразно для
этой цели палатки у дорожного ведомства. Риэ извинился за несовершенство
лагеря, но мсье Отон сказал, что правила существуют для всех, и вполне
справедливо, что все им подчиняются.
бывшей классной комнате, поставив десять коек. После двадцатичасовой
борьбы Риэ понял, что случай безнадежен. Маленькое тельце без сопротив-
ления отдалось во власть пожиравших его микробов. На хрупких суставах
набухли совсем небольшие, но болезненные бубоны, сковывавшие движения.
Мальчик был заранее побежден недугом. Вот почему Риэ решил испробовать
на нем сыворотку Кастеля. В тот же день под вечер они сделали ему ка-
пельное вливание. Но ребенок даже не реагировал. А на заре следующего
дня все собрались у постели ребенка, чтобы проверить результаты решающе-
го опыта.
рочался под одеялом. С четырех часов утра доктор Кастель и Тарру не от-
ходили от его постели, ежеминутно следя за усилением или ослаблением бо-
лезни. Тарру стоял в головах, чуть нагнув над посте лью свой могучий
торс. Риэ тоже стоял, но в изножье, а рядом сидел Кастель и с видом пол-
нейшего спокойствия читал какой-то старый медицинский труд. Но когда на-
чало светать, в бывшем школьном классе постепенно собрались и другие.
Первым пришел Панлю, он встал напротив Тарру и прислонился к стене. На
лице его застыло страдальческое выражение, а многодневная усталость,
связанная с постоянной угрозой заражения, прочертила морщины на его баг-
ровом лбу. Пришел и Жозеф Гран. Было уже семь часов, и Гран попросил из-
винения, что еще не отдышался. Он только на минутку, просто забежал уз-
нать, нет ли каких новостей. Риэ молча указал ему на ребенка, который,
зажмурив веки, сжав зубы, насколько позволяли ему силенки, неподвижно
лежал с искаженным болью лицом и только все перекатывал голову справа
налево по валику подушки без наволочки. А когда уже стало совсем светло
и на черной классной доске, которую так и не удосужились снять, можно
было различить нестертые столбики уравнения, явился Рамбер. Он присло-
нился к стене в изножье соседней койки и вытащил было из кармана пачку
сигарет. Но, посмотрев на мальчика, сунул ее обратно.
мальчик. Он не спускал глаз с больного ребенка, который внезапно весь
напрягся и, снова сжав зубки, как-то странно прогнулся в талии и медлен-
но раскинул руки и ноги. От маленького голенького тела, прикрытого гру-
бым солдатским одеялом, шел острый запах пота и взмокшей шерсти. Ма-
ло-помалу тело мальчика обмякло, он свел руки и ноги и, по-прежнему ни-