read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



день не схалтурившее солнце.
Зато начало перстройки Казаха из рядового жолдаса в партийного Бая я
запомнил: эту перестройку начала партия. Калбитня - вшивая, трахомная,
им что по голове - что по этому столу (раздастся "каля-баля, каля-ба-
ля"), а их тащат в руководство, - этот припев впервые и надолго я услы-
хал в доме секретаря райкома по сельскому хозяйству И.С.Казачкова -
простой люд еще долго числил Казаха простым жолдасом.
Это при том, что наш, эдемский секретарь страшно близок был к народу
- квартира его вполне могла быть выставлена в этнографическом музее при
табличке "Дом зажиточного эдемчанина". Туда же отправьте и корову в
стайке, хрупающую аппетитной, но недоступной чужому зубу (зубу чужака)
жвачкой для внутреннего пользования, и астматически за стайкой благоуха-
ющее сено, и хитроглазую ядреную супружницу, увлеченно брешущую заодно
со всеми. Даже сын Вовка Казак, мой лучший друг и юный атлет, дрался и
хватал параши как и никакой не сын. А стоило скромному И.С.Казачкову
всего-то раз,поправляя широкий офицерский ремень имени Сергея Мироновича
Кирова, выступить на учительской конференции: "Мы жалам, чтобы все успе-
вали", - так и то жидовствующая полуссыльная интеллигенция десять лет
потом передразнивала: "Мы жалам, мы жалам..."
Хлопнув дверцей "виллиса", И.С.Казачков, широкий и осанистый, как то-
варищ Киров, в обычное время благословлявший аллею в Горсаду, на которую
меня, пятилетнего, однажды вырвало кровавой фруктовкой, - итак, он всхо-
дил на крыльцо походкой Гипсового Гостя, а трезвый, положительный шофер,
собирая мощные складки на шее, выгружал то седой, курящийся мешок с му-
кой, то успевавший дохнуть головокружительной копчатиной кабаний окорок,
то флягу медлительного меда. "Из совхоза привезли", - разъяснял Вовка.
В совхозах жили люди сказочной щедрости, но если шофер, обтряхиваясь,
приговаривал с юмористической сокрушенностью: "Хоть бы вшей не наб-
раться!" - значит закусывали где-то у казахов. На этот счет существовал
целый секретарский цикл: один секретарь угощался кумысом из бурдюка - ан
в бурдюке-то возьми и окажись - черви! Другой секретарь, от души, то
есть от пуза, покушав пельменей, вздумал поудивляться, откуда, дескать,
фарш: "У тебя ж и мясорубки нет", - "Ничего, начальник, мой всю ночь не
спал - тебе мяс жевал". Третий секретарь... но это уже не для дам.
Пока казахи знали свое место (исправно краснели), у нас в школе
склонны были дразнить, скорее, джукояков ("Пашанцо, пашанцо"), иной раз
забывавших о скромности. Но Вовка уже тогда выходил из стандартов: об-
резки, обкуски, калбитня, казачня - его, Казачкова, словно дополнительно
оскорбляла фонетическая близость между казаком и казахом.
Полутемная сценка, заспиртованная в необозримых пустотах моего чере-
па: Вовкина бычья шея на фоне быка (рваный, дикий камень), над которым
бредут кони (дело разворачивается под мостом от Шахты к Фабрике). Из-за
быка появляются пятеро казахских пацанов со школьными сумками. Вовка от-
рывается от быка и - пошла сеча: в зубы, в ухо, в рыло, в харю - только
Чувство Правоты, только Вера Отцова может даровать такое бесстрашие. А
противники - всего лишь частные лица, без Веры Отцовой они рассыпаются
прыгучим сушеным горохом (последний получает завершающий пендаль). Сцен-
ка эта - из животного Главкосмоса, но Вовкина целеустремленность убила
неисчерпаемость: я всегда вижу Вовку в битве, в преодолении - даже когда
он в банном морге тартает жестяную шайку к цементному прокрустову ложу.
В этой мертвецкой атлетизирующаяся фигура Казака - уменьшенная с коэффи-
циентом 0.95 копия моего папы Яков Абрамовича, - осталось подернуть дым-
чатой шерстью.
Взвивая ядовитую ртутную пыль, Вовка рвет по зунтам, а за ним с тяже-
лым топотом несется потерявший терпение Сергей Миронович Киров с вилами
наперевес. "Казак, смывайся, Казак, смывайся!" - надсаживаются болельщи-
ки, но через час-другой они потихоньку отпадают, отпадают, и герой, как
водится, остается один. Нет - с верным другом, которого он - в тот вечер
изгнанник и отверженец - тогда-то и обрел во мне.
Я бродил с ним по меркнущим и холодеющим каменным отвалам, хотя дома
у меня с каждой просроченной минутой тоже густел и наливался скандал. Но
- лучше смерть, чем измена! При добела раскаленной луне (Боже, неужто и
сейчас мне светит, безмятежно и беспощадно, та же самая луна?!), под со-
бачий брех и коровий мык, я рискнул пробраться на переговоры. Благород-
ное Чувство Правды вело меня так безошибочно, что Гипсовый Гость времен-
но аннулировал отцовское проклятие. "Как фамилие?" - строго спросил он,
словно не узнать хотел, а меня проверить. "Ка-це...", - начал я, изнемо-
гая от стыда. "Вот с ним и дружи! И еще с Бубырем", - распорядился И.С.,
не дослушав последних трех каскадов.
Водиться с Бубырем лихой Казак считал западло, но опора на евреев
принесла кое-какие плоды: так я, инородец, сумел перевести в тройки бе-
зысходные Вовкины двойки по русскому. Но союз с евреями приносит только
временные выгоды: через двадцать лет, обретаясь в доме, купленном и со-
держимом на Вовкины гешефты, И.С. лишь, покряхтывая, старался потихоньку
ускользнуть из комнаты, где Вовка агрессивно располагался послушать свои
"Би-би-си" - "пищалку эту...", выбирая страну проживания, которая приш-
лась бы ему по богатырскому плечу (он обзавелся прекрасной супругой-жи-
довкой, с которой жаждали воссоединиться ее израильские родственники).
Дурачком-то легче прикидываться, обличал Вовка отцовскую спину, курящую-
ся выветривающимся гипсом.
А началось Вовкино падение со слов: "Ну ты даешь!", когда я на спор
за два-три прочтения запомнил "Лорелею" на практически неизвестном мне
немецком языке (что значит автор тоже еврей - Вовка клялся, что тут не
хватит недели).
Вовкина морда раздувается в багрец, в пурпур, в фиолетовую синь - но
двухпудовка, которую выжмет еще и не всякий мужик, по миллиметру, но бе-
зостановочно, как минутная стрелка, ползет и ползет все выше и выше. До-
бавьте примесь яростной черноты - и увидите, как вздулась Вовкина физия,
когда подгулявший казах в рокочущем, будто крыша под ногой, брезентовом
плаще тащил его с подоконника в Клубе.
Мужик в кураже шуганул пацанов - тут без обиды, он в своем праве: мы,
не помню с кем, вспорхнули как пух, но Вовку бесчестье (уступить каза-
ху!) налило свинцом. От его ярости охолонул даже брезентовый гуляка и,
едва отметившись задом на подоконнике, сразу же куда-то заторопился. Но
еще неизвестно, чем бы навернул его рассвирипевший Казак, если бы я не
дал ему возможность сделать вид, что его уговорили.
Неукротимый белый человек, с громовым хохотом сокрушающий черепа -
или хоть челюсти - всяким черножо и желтопу макакам, - Казаку, словно
влитая, пришлась впору эта живая картина, зажженная в Главкосмосе нашего
воображения пламенным "Ундервудом" Джека Лондона, чьи лиловые карди-
нальские тома (приложение к "Огоньку" без "Огонька") один за другим пос-
тавлял Вовке все-таки я.
Сея расизм своей еврейской рукой, я нудно оспаривал очевидное превос-
ходство Белого Человека: "Все люди одинаковы" (слышите угасание, перехо-
дящее уже не в шепот, а в шелест?). Правда, подсовывая эту пресную спра-
ведливость Казаку под горячую руку, я уберег от нее довольно много ка-
захских и без того приплюснутых носов и глаз, все равно подзаплывших
(Вовка всегда указывал мне на это), но негодования я не испытал ни разу
- только скучноватое довольство своим великодушием.
То ли дело мой сынуля - еще румяным пятиклашкой (но уже еврейчиком!)
он сбросил со стола и без того истрепанный нашими с Вовкой вожделениями
сборник лиловых фантазий да еще отпихнул его ногой, не снесши храбрости
Белого Человека. Еврейская ненависть к подвигу...
Я тоже с лживой наивностью люблю задавать вопрос: был ли в истории
один случай, когда охваченные Единством массы двинулись не убивать, а
сажать деревья или утирать слезы тем самым вдовам и сиротам, коими они
только и попрекают друг друга (враг врага). Евреи ехидно хихикают, полу-
евреи задумываются, и лишь немногие честные патриоты вспоминают о своем
долге гордо плюнуть мне в лицо.
Мы стремимся уничтожить главное (вернее, единственное), что делает
народы Народами - вражду друг к другу - источник единства и мужества.
Мой сынуля до сих пор повторяет - глумится - то, что писал славный аме-
риканский парень о какой-то помеси индейца с негром (с евреем): индеец в
нем требовал поднять голову, а негр - опустить поглубже в канаву.
Зато меня, былого эдемчанина, ничуть не изумляет, что окружающие не
вспыхивают от негодования из-за моих оскорбленных чувств: меня, что ли,
сильно волновали оскорбленные чувства казахов? Протестовал из долга и
самолюбования, да и то не очень громко. По-настоящему стыдно мне всего
только за один случай.
Клуб, кумачовый плакат:
Из всех искусств для нас
важнейшим является кино.
Смотр худсамодеятельности. Усердно танцуют "Яблочко", выбрасывая но-
ги, как прогрессивные паралитики с двадцатилетним стажем, ответственно
выводят хором "Партия наш рулевой", - и это никому не кажется смешным. И
тут под звуки домбры (один палка - два струна) выпорхнула на сцену пре-
лестная узкоглазая девочка в расшитой бархатной тюбетеечке и таком же
бархатном (бордовом?) платьице. Стреляя пасленовыми глазками и сверкая
улыбкой, она закружилась по эшафоту, поочередно вертя перед нами и пе-
ребрасывая из руки в руку невидимое, но все равно живое яблочко. И тут
зал как захохочет, засвистит, заулюлюкает... Она расплакалась и навеки
скрылась за тяжкими складками раздвинутого занавеса - бархат растворился
в бархате.
Всего и делов. Правда, меня и тогда чуточку покоробливала неловкость,
- но обнаружить эти корчи было бы еще более неловко: так уж мир устроен.
Когда в первомайской колонне школа имени Сталина запевает про стены
древнего Кремля - это нормально, а когда школа имени Абая заводит "Пар-
тия, кайда балсан", - это смешно, и ничего тут не поделаешь.
Когда на нас в школе время от времени спускали казахский язык, мы в
ответ отводили душу на "казачке" с университетским ромбиком: у мастеров



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 [ 35 ] 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.