Чтение 35–й страницы книги ~Три товарища~

сирень - и я уже счастлива.

- Это не поверхность - это высшая философия.

- Может быть, но не для меня. Я просто поверхностна и легкомысленна.

- Я тоже.

- Не так, как я. Раньше ты говорил что-то про великосветского жулика.
А вот я - настоящая авантюристка.

- Я так и думал, - сказал я.

- Да. Мне бы давно надо переменить квартиру, заиметь профессию, зара-
батывать деньги. Но я все откладывала это. Хотелось пожить какое-то вре-
мя на свой лад. Разумно это, нет ли - неважно. Так я и поступила.

Мне стало смешно:

- Почему у тебя сейчас такое упрямое выражение лица?

- А как же? Все твердили мне, что все это бесконечно легкомысленно,
что надо экономить жалкие гроши, оставшиеся у меня, подыскать себе место
и работать. А мне хотелось жить легко и радостно, ничем не связывать се-
бя и делать, что захочу. Такое желание пришло после смерти матери и моей
долгой болезни.

- Есть у тебя братья или сестры? Она отрицательно покачала головой.

- Я так и думал.

- И ты тоже считаешь, что я вела себя легкомысленно?

- Нет, мужественно.

- При чем тут мужество? Не очень-то я мужественна. Знаешь, как мне
иногда бывало страшно? Как человеку, который сидит в театре на чужом
месте и все-таки не уходит с него.

- Значит, ты была мужественна, - сказал я. - Мужество не бывает без
страха. Кроме того, ты вела себя разумно. Ты могла бы без толку растра-
тить свои деньги. А так ты хоть что-то получила взамен. Но чем ты зани-
малась?

- Да, собственно, ничем. Просто так - жила для себя.

- За это хвалю! Нет ничего прекраснее.

Она усмехнулась:

- Все это скоро кончится, я начну работать.

- Где? Это не связано с твоим тогдашним деловым свиданием с Биндин-
гом?

- Да. С Биндингом и доктором Максом Матушайтом, директором магазина
патефонной компании "Электрода". Продавщица с музыкальным образованием.

- И ничто другое этому Биндингу в голову не пришло?

- Пришло, но я не захотела.

- Я ему и не советовал бы... Когда же ты начнешь работать?

- Первого августа.

- Ну, тогда еще остается немало времени. Может, подыщем что-нибудь
другое. Но так или иначе, мы, безусловно, будем твоими покупателями.

- Разве у тебя есть патефон?

- Нет, но я, разумеется, немедленно приобрету его. А вся эта история
мне определенно не нравится.

- А мне нравится, - сказала она. - Ничего путного я делать не умею.
Но с тех пор как ты со мной, все стало для меня гораздо проще. Впрочем,
не стоило рассказывать тебе об этом.

- Нет, стоило. Ты должна мне всегда говорить обо всем.

Поглядев на меня, она сказала:

- Хорошо, Робби. - Потом она поднялась и подошла к шкафчику: - Зна-
ешь, что у меня есть? Ром. Для тебя. И, как мне кажется, хороший ром.

Она поставила рюмку на столик и выжидательно посмотрела на меня.

- Ром хорош, это чувствуется издалека, - сказал я. - Но почему бы те-
бе не быть более бережливой. Пат? Хотя бы ради того, чтобы оттянуть все
это дело с патефонами?

- Не хочу.

- Тоже правильно.

По цвету рома я сразу определил, что он с чем-то смешан.

Виноторговец, конечно, обманул Пат. Я выпил рюмку.

- Высший класс, - сказал я, - налей мне еще одну. Где ты его достала?

- В магазине на углу.

"Какой-нибудь паршивый магазинчик деликатесов", - подумал я, решив
зайти туда при случае и высказать хозяину, что я о нем думаю.

- А теперь мне, пожалуй, надо идти, Пат? - спросил я.

- Нет еще...

Мы стояли у окна. Внизу зажглись фонари.

- Покажи мне свою спальню, - сказал я.

Она открыла дверь и включила свет. Я оглядел комнату, не переступая
порога. Сколько мыслей пронеслось в моей голове!

- Значит, это твоя кровать, Пат?.. - спросил я наконец.

Она улыбнулась:

- А чья же, Робби?

- Правда! А вот и телефон. Буду знать теперь и это... Я пойду... Про-
щай, Пат.

Она прикоснулась руками к моим вискам. Было бы чудесно остаться здесь
в этот вечер, быть возле нее, под мягким голубым одеялом... Но что-то
удерживало меня. Не скованность, не страх и не осторожность, - просто
очень большая нежность, нежность, в которой растворялось желание.

- Прощай, Пат, - сказал я. - Мне было очень хорошо у тебя. Гораздо
лучше, чем ты можешь себе представить. И ром... и то, что ты подумала
обо всем...

- Но ведь все это так просто...

- Для меня нет. Я к этому не привык.

Я вернулся в пансион фрау Залевски и посидел немного в своей комнате.
Мне было неприятно, что Пат чем-то будет обязана Биндингу. Я вышел в ко-
ридор и направился к Эрне Бениг.

- Я по серьезному делу, Эрна. Какой нынче спрос на женский труд?

- Почему это вдруг? - удивилась она. - Не ждала такого вопроса. Впро-
чем, скажу вам, что положение весьма неважное.

- И ничего нельзя сделать?

- А какая специальность?

- Секретарша, ассистентка...

Она махнула рукой:

- Сотни тысяч безработных... У этой дамы какаянибудь особенная специ-
альность?

- Она великолепно выглядит, - сказал я.

- Сколько слогов? - спросила Эрна.

- Что?

- Сколько слогов она записывает в минуту? На скольких языках?

- Понятия не имею, - сказал я, - но, знаете... для представи-
тельства...

- Дорогой мой, знаю все заранее: дама из хорошей семьи, когда-то жила
припеваючи, а теперь вынуждена... и так далее и так далее. Безнадежно,
поверьте. Разве что кто-нибудь примет в ней особенное участие и пристро-
ит ее. Вы понимаете, чем ей придется платить? А этого вы, вероятно, не
хотите?

- Странный вопрос.

- Менее странный, чем вам кажется, - с горечью ответила Эрна. - На
этот счет мне кое-что известно.

Я вспомнил о связи Эрны с ее шефом.

- Но я вам дам хороший совет, - продолжала она. - Постарайтесь зара-
батывать так, чтобы хватало на двоих. Это самое простое решение вопроса.
Женитесь.

Я рассмеялся:

- Вот это здорово! Не знаю, смогу ли я взять столько на себя.

Эрна странно посмотрела на меня. При всей своей живости она показа-
лась мне вдруг слегка увядшей и даже постаревшей.

- Вот что я вам скажу, - произнесла она. - Я живу хорошо, и у меня
немало вещей, которые мне вовсе не нужны. Но поверьте, если бы кто-ни-
будь пришел ко мне и предложил жить вместе, по-настоящему, честно, я
бросила бы все это барахло и поселилась бы с ним хоть в чердачной камор-
ке. - Ее лицо снова обрело прежнее выражение. Ну, бог с ним со всем - в
каждом человеке скрыто немного сентиментальности. - Она подмигнула мне
сквозь дым своей сигаретки. - Вероятно, даже и в вас.

- Откуда?..

- Да, да... - сказала Эрна. - И прорывается она совсем неожиданно...

- У меня не прорвется, - ответил я.

Я пробыл дома до восьми часов, потом мне надоело одиночество, и я по-
шел в бар, надеясь встретить там кого-нибудь.

За столиком сидел Валентин.

- Присядь, - сказал он. - Что будешь пить?

- Ром, - ответил я. - С сегодняшнего дня у меня особое отношение к
этому напитку.

- Ром - молоко солдата, - сказал Валентин. - Между прочим, ты хорошо
выглядишь, Робби.

- Разве?

- Да, ты помолодел.

- Тоже неплохо, - сказал я. - Будь здоров, Валентин.

- Будь здоров, Робби.