Вильнюсе, пока группа любознательных зимних туристов осматривала
какой-нибудь Зверинас, made love в номере у Лисы, made love в номере у
Емели. made love в душе на этаже, ночью, когда все мучились во сне видениями
осмотренных достопримечательностей.
Омском полсуток стукались о стены вдвоем в купе. После Тюмени пили чай с
четой пенсионеров.
"Трио Вадим Гаримбекова(Челябинск)" и буквально изменилась лицом.
матери... Правда, дурацкое совпадение?
свете его наконец-то одурачит...
через два мамуля.
школой, а сама, не будь дура, снова вышла замуж, живет теперь в Якутске и
каждые полгода обещает вернуться.
Юлия Аркадьевна, сорок лет, а своего угла нет, вот и живет со мной, заодно
за присматривает, так она, Юля, за это платит. Раз в месяц приносит мне
тридцатку за постой. Представляешь, какая ловкая коммерческая комбинация
ради прокорма стршей дочери Ну, еще подарочек на червончик ко дню
рождения... И чем ее взял отец, до сих пор не пойму. Саксофоном, что ли?
нездоровый, хоть и стыдливо прикрываемый, но интерес, любопытство
чистенького мальчика из хорошей семьи. В марте, в пору первой капели,
поссорились, впрочем, вибрация началась уже в феврале, после первых же
занятий нового семестра, после первых "не хочу, но надо", в Лису просто бес
вселился, совершенно безумное желание овладело ею - бросить универ. < - Ты
что, в самом деле думаешь всю жизнь изображать девять дней одного года? Ты
что молчишь. Мельников? Понимаешь, в этом академическом заповеднике, если ты
не робот, а человек, тебе один путь - упасть, скорчиться и превратиться в
гадюку. Знаешь, я уже вырабатываю яд, только сплевываю. Серьезно, в самом
деле можно свихнуться, у меня такое ощущение, что это может случиться
вот-вот. Надо бежать, спасать человеческий облик, забыть таблицы и графики,
наплевать на сопричастность. Элитарность - для людей с квадратными мозгами.
Движение. движение, а сюда возвращаться раз в год отлеживатьсяr, пополнять
запасы отвращения к квантовой оптике. Ну. что ты молчишь? Скажи, разве ты,
ты, Мельников, не чувствуешь то же самое? (Эх-хе-хе, как видим, когда очень
хочется, не только Емеля умеет самого себя дурачить, как видим, на двух
наших умников простоты приходится все тот же и заурядность отягощающий
золотник.) Ну скажи, Мельников, разве тебя самого не тошнит от этого вивария
молодых гениев и всезнаек, разве тебя не подмывает прийти на лекцию с
автоматом? Просто чтобы увидеть их нутро, эти глаза и губы. Ты знаешь, кто
боится смерти? Тщеславные дураки, вундеркинды и владельцы личного
автотранспорта. Птицы ничего не боятся...
подать до ханжества, расчетливости, пошлости и наконец...- самое
болезненное, поскольку сорок восьмой размер неумолимо переходил в
пятидесятый. - низкого обывательского вожделения, склонности в мучном и
сладком видеть смысл бытия.)
четыре сантиметра, весной вкушать сладостный миг свободы от прошлогоднего
узкого пояса. Да, как я сразу не поняла, в чем твое тихое счастье.
обреченно опущенные плечи, в конце концов это она рехнулась, а не он.
(кричал ей вослед во все стороны света) Емеля,- нормальную найду, не
шизофреничку)". Вернулась вдруг в начале мая, без скандалов - принесла
бюллетень, болела.
Недели через две без всяких предисловий в коридоре разговор:
ждал ее до одиннадцати, плюнул, разделся, улегся с книгой в кровать. В
начале двенадцатого тихое "тук-тук". Кто там - сто граммов. Лиса в стельку,
вдрабадан, готовальня, слова сказать не может, за косяк держится, газетку
разворачивает и на пол роняет недопитую бутыль "Лучистого". Пока укладывал,
она собралась с силами и осчастливила.
любовью, автор совершенно потерял лицо. исчезла куда-то столь любезная ему
велеречивость, витиеватая, старорежимная фраза, словечко "сие", и только
присутствие (как безусловного атавизма) знаков препинания не позволяет
признать стиль нашей интимной лирики совершенно уж телеграфным. С другой
стороны, как знать, не обогатили ли мы сим стилистическим перебоем свой
художественный арсенал?
быстрого сканирования, самое время вернуться в привычное русло нашего
приключения. Как оно там, не слишком ли разыгралось на просторе, пока мы
баловались клубничкой? Куда направляется раздираемый противоречивыми
чувствами и желаниями Саша Мельников, где в это время пребывает отринутый
обществом Михаил Грачик?
юный гибкий стан) легким хлебом of a love story, автор словно забыл (какой
позор) о нашем чисто мужском походе за мечтой, за радугой и даже в
критический, обещающий самые невероятные приключения момент потерял из вида
(шутка ли сказать) основного героя.
красноречием, автор готов без лишних придаточных предложений открыть все на
свете, и в первую очередь убежище бедолаги. Ну где ему быть, кроме как на
вокзале. Вот он, изгой, на скамеечке на фоне величественного фасада сидит и
наблюдает, как неопрятные голуби набивают утробу всевозможной, в пищу,
безусловно, негодной гадостью. Единственный поначалу радовавший глаз желтый
кусочек пирожка, отчаянно рискуя и явно перенапрягаясь. утащил на глазах у
Лысого из-под носа серых заплеванных птиц бравый воробей.
сорок, а ехал из городка и того больше, но за все это время ничего
достойного эпических хрестоматий, вроде "лучше умереть стоя..." или "мы
пойдем другим путем...", ему в голову не пришло. Ничего, просто до
скандального пусто у него в голове с самого момента изгнания, с той
экзистенциальной секунды, когда разумом так и не понятый отчаянный импульс
сердца вытолкнул его из автобуса на Морском проспекте, впрочем, через
пятнадцать минут он же позвал обратно. Нет, не готов оказался Мишка Грачик,
совершенно определенно не готов к выпавшим на его долю испытаниям.
Переполнилась касса, туз-король-отказ, померкло дневное светило, и Лысым,
еще пару часов назад бравым и деятельным, овладела даже не злоба, не печаль,
а полная (осмелимся на неожиданный эпитет), прямо-таки клиническая апатия.
Он погрузился в нее с головой и вот, как видим, сидит, и в стеклянных его
глазах отражаются книзу башкой дети помойки - городские голуби. Смотрит он и
не видит, слушает он и не слышит, в общем, не замечает, как, перемещаясь по
шумной площади, мало-помалу к его синей печальной скамье приближаются еще
два юных натуралиста.
беспорядка, беспокойства и суеты, движутся парень и девушка. Одежда и
внешность пары определенно обещают нам новое знакомство с племенем молодым,
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Круз Андрей
Буркатовский Сергей
Круз Андрей