потемнела от штемпельной краски и красящей ленты в машинке. Он спустился на
кухню и открыл кран.
Уилт и, не закрывая кран, полез обратно наверх.
стекловаты. К тому времени наступил рассвет, и свет прожекторов растворился
в первых лучах утреннего солнца. Уилт слез с чердака, отправился в большую
комнату, прилег на диван и погрузился в размышления.
погасли прожектора. Уилт сонно клевал носом, забившись в уголок мансарды.
Гудрун Шауц устроилась в ванной, миссис Де Фракас дремала в подвале, а
близняшки, сбившись в тесную кучку, сопели под кучей мешков, в которых Ева
когда-то хранила "органически выращенную" картошку. Террористы и те немного
соснули. На узле связи майор улегся на раскладушке. Во сне он похрапывал и
подергивался, словно гончая, которой снится завтрашняя охота. Антитеррористы
устроились кто где. Сержант-оператор свернулся калачиком на диване, а
инспектор Флинт оккупировал личную спальню миссис Де Фракас. Но среди этого
сонного царства всевозможные датчики постоянно собирали информацию, она
записывалась на пленку, обрабатывалась компьютером и поступала военным
психоаналитикам. Полевой телефон, своего рода электронный троянский конь,
прислушивался к дыханию Уилта, стеклянный глаз телеобъектива фиксировал
каждое его движение.
уставившись на тусклую лампочку, и требовала позвать своего адвоката.
Дежурный сержант просто не знал, что делать. Он не мог не выполнить подобное
требование. Тем более миссис Уилт не преступница и, насколько известно, нет
никаких законных оснований держать ее за решеткой. Даже отъявленным злодеям
разрешено приглашать своих адвокатов. И после нескольких тщетных попыток
дозвониться Флинту, сержант наконец сдался.
кабинета. Пусть звонит, сколько влезет. А Флинту так или иначе придется
смириться. Подставлять шею сержант не собирался.
четыре утра от звонка Евы и с облегчением узнала, что та не позвонила ей
накануне по причине незаконного заключения под стражу.
тебя освободим в два счета, -- пообещала Мэвис, быстро растолкала сонного
Патрика и потребовала связаться с шефом городской полиции, с местным членом
палаты общин и друзьями из Би-би-си.
подготовить материал к утреннему выпуску.
ужасную историю о том, как на нее напала полиция, и спросила, кто из
знакомых может помочь. Питер Брейнтри позвонил секретарю Лиги защиты
гражданских свобод, а заодно и в редакции всех крупных газет.
вытащила из постели, и тот пообещал, что немедленно приедет в полицию.
Уилт совершила преступление. Ева его не послушалась и стала звонить дальше.
В результате она переговорила с Наями, ректором Гуманитеха, всеми, кого еще
смогла вспомнить, и даже с доктором Скэлли. Когда она обзвонила всех,
раздался звонок Би-би-си. Ева по телефону дала интервью, в котором предстала
матерью четырех юных заложниц, задержанная полицией без всяких на то
оснований. С этого момента скандал начал разрастаться как снежный ком.
Замминистра внутренних дел звонил шефу сообщить, что Би-би-си отклонила их
просьбу не пускать интервью в эфир в государственных интересах, поскольку
незаконное задержание матери заложников якобы идет строго вразрез с
государственными интересами. Отсюда новость узнали главный комиссар полиции,
который отвечал за действия отдела по борьбе с терроризмом, и даже министр
обороны.
"пик" уже заняло первые полосы всех газет. В семь тридцать отделение
ипфордской полиции осаждали репортеры, телеоператоры, фотокорреспонденты.
Евины друзья и просто любопытные. Народу собралось даже больше, чем вокруг
дома на Веллингтон-роуд. Даже скептический настрой Госдайка куда-то
испарился, когда сержант признался, что не знает, почему миссис Уилт
содержится под стражей.
Флинт приказал держать ее взаперти. Хотите узнать подробности, обращайтесь к
инспектору Флинту.
наконец-таки подловил этого ублюдка Уилта на самом что ни на есть
преступлении. Когда он проснулся, в роли обвиняемого находился уже он сам.
борьбе с терроризмом.
Госдайк. -- Если так, то...
подозревает.
он, но Госдайк ему не верил.
было бы безопаснее находиться на свободе, нежели в полиции. Ее сильно
избили, это совершенно очевидно; таскали по грязи и, насколько я понимаю, по
колючим кустам, о чем свидетельствуют многочисленные ссадины на руках и
ногах; и наконец, в данный момент она пребывает в состоянии нервного
истощения. Согласны ли вы освободить ее, или я буду вынужден обратиться...
может идти, но я снимаю с себя всякую ответственность за ее безопасность,
если она появится здесь у нас.
ответил Госдайк и вывел Еву из здания участка. На нее обрушилось море
вопросов и фотовспышек.
интервью не дает.
из своих друзей.
замечает ее. Она представила себе Генри в постели с той жуткой немецкой
девкой и в этот момент меньше всего хотела видеть Мэвис. К тому же в глубине
души она все еще винила Мэвис за то, что та уговорила ее пойти на этот
дурацкий семинар. Останься Ева дома, ничего бы сейчас не случилось.
Бетти о своих злоключениях.
Генри.
слышно все, что делается в доме.
Еве. Изменить жене -- это не просто не похоже на Генри, это вовсе не Генри.
Он в жизни не глазел на других женщин. Ева точно знала и даже иногда
обижалась на мужа. Ведь тот лишал ее естественного чувства легкой ревности,
присущего любой женщине. Кроме того, бывало еще подозрение, что Уилт так же
безразличен и к ней самой. Теперь Ева чувствовала себя преданной дважды.
этой... этой... -- Тут Ева зарыдала в голос.
Бетти, и Ева позволила отвести себя наверх в ванную. Но как только Ева
оказалась в горячей воде, ее мысли перенеслись на Веллингтон-роуд, а
инстинкт потянул домой. Надо идти. Правда, сейчас придется идти при ярком
свете дня. Ева вылезла из ванной, вытерлась полотенцем и напялила на себя
платье Бетти, которое та носила беременной. Ничего другого на Еву в доме не
нашлось. Спускаясь вниз, она уже знала, как будет действовать.
Флинт, майор и несколько военных психологов. Все смотрели телевизор, нелепо
стоявший в самом центре битвы при Ватерлоо. Дело в том, что покойный генерал
-- страстный коллекционер оловянных солдатиков -- любил воспроизводить
великие сражения на теннисном столе, выстраивая боевые порядки с
безукоризненной исторической точностью. Покрытые пылью солдатики придавали
дополнительный элемент сюрреализма тем причудливым образам и звукам, которые
телекамера в соседнем доме передавала на экран. Сейчас Уилт вел себя так,
словно у него произошел окончательный сдвиг по фазе.
до неузнаваемости выпуклым объективом, меняет свою форму и размеры наподобие
посетителя комнаты смеха и с торжественным видом несет какую-то ахинею. Даже
Флинт не смог не согласиться с майором.
спросил он у психиатра доктора Фелдена.
Ильин Андрей
Гуревич Георгий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай