что из того, что он к людям пристает, это даже хорошо! Вы здесь засиде-
лись, варитесь в своем соку! Он толковый парень, у него идеи какие-то в
голове крутятся, ты понял, о чем я говорю? - Ефим в раздражении покачал
головой. - Пойдем, надо поговорить, - он пригласил меня выйти в коридор.
может быть я глупость делаю, но я хочу здесь что-то изменить. Ты понял?
Все-таки другой человек, может быть он херню несет, но нам нужна ка-
кая-то встряска. Вот он с Вонгом поговорил, а Вонг, может быть, от экра-
на отвлечется, посмотрит в окно, скажет: "Да пошел этот Ефим к такой-то
матери" и уедет в горы на лыжах кататься. Ты понимаешь? Ну нет, я ничего
против Лени и Бориса не имею, но скучно как-то, затхло. Нам нужна свежая
кровь, представление. Ты понял? Хрен с ним, если он даже ничего не сде-
лает, пусть он круглый идиот, все равно, люди уже зашевелились, забега-
ли. Ты на Бориса посмотри, челюстями двигает, как будто запах мяса почу-
ял. И Андрей на запах прибежал. Как гиены или волки. Это нормально, у
них даже румянец на лице появился, здоровые, хищные реакции! Пусть побе-
сятся. Вот я Эдика начальником над Борисом поставлю, тогда начнется иг-
ра! Я тебя хотел подставить, но ты не захотел воевать, умнее оказался. А
этот дурак хочет, понял в чем дело?
майте о деле. Эдик, конечно, парень умный, но для того, чтобы войти в
курс дела ему понадобится по меньшей мере полгода, да и склад у него
совсем не такой, чтобы заниматься производством.
любой идиот сможет все сделать. Ты думаешь, Борис такой уникальный? Он
идиот, и Леонид мудак, Эдик, конечно, тоже мудак, я же все вижу. Полный
идиот, но своеобразный, ты обратил внимание, как он губки вытягивает?
Голову наклонил и как бульдог вцепился, челюсти не разведешь! Может
быть, я глупость делаю, но ты мне помоги, понял? Мне нужна твоя помощь!
Эдик, раскрасневшийся от только что прочтенной лекции, спешил поделиться
со мной впечатлениями:
удивляюсь, такое производство, и люди ничего не слышали о теории сложных
систем!
зать это как нельзя более жестко. - У вас там хорошая репутация, здесь
же придется тяжело, это грубое производство, и поменять существующие по-
рядки будет сложно. И еще, я советую быть поосторожнее с людьми, здесь
сложились свои порядки...
назначит меня руководителем отдела, я обязательно все изменю. Как же я
могу остаться в Кембридже, когда мама обещала дяде Ефиму, что я согла-
шусь? Нет, сегодня же улетаю обратно и начинаю собирать вещи!
и интересной.
привычные ряды серых многоэтажных домов с глазницами окон и бельем, бол-
тающимся на узких балкончиках, потом долго плескался в ванной, тщательно
выбрился и умылся холодной водой. Кожа на щеках покраснела, одеколон по-
щипывал лицо, и он почуствовал, что выспался и достаточно бодр, чтобы
встретить предстоящие испытания.
официальный костюм, который одевал лишь по особо важным случаям. В лац-
кане пиджака поблескивал профиль Ломоносова, выдающий принадлежность об-
ладателя к научной элите огромной, подергивающейся в конвульсиях страны.
"Великая, могучая... Эх, как бы она не дернулась в своих схватках слиш-
ком сильно, так что всех подомнет под себя," - подумал академик. Он за-
тянул галстук на белоснежной накрахмаленной рубашке и оценивающе посмот-
рел на себя в зеркало. "Сойдет, - решил он, - для моего возраста я еще
прилично выгляжу".
института решало многое. На академика уже давно катили бочку. Друзья не
раз передавали ему, что в дирекции накопились письма с обвинениями, до-
носами и жалобами на него. В чем только его не обвиняли! И в нарушении
этики, и в разбазаривании ресурсов, и в укрытии от коллектива института
каких-то средств и приборов, и даже в прямом воровстве институтского
имущества, включая лабораторный спирт. В последнее время дело приняло
еще более серьезный оборот, так как бывший профорг, а ныне замдиректора
был близким другом и собутыльником новоиспеченного представителя недавно
преобразованных Органов. Как намекали доверенные лица, недавние обвине-
ния напрямую связывали имя академика с незаконной продажей секретных
технологий на Запад за иностранную валюту.
меивался над нелепыми обвинениями, но в последние недели делу был придан
серьезный оборот. Академика вызывали к директору, в Президиум Академии
Наук, с ним беседовал следователь, откормленный мужик в штатском, явно
соскучившийся по работе.
цов, практически вся наука в Институте делалась академиком и его учени-
ками. Что-то изменилось в последние месяцы, видимо директор сам попал в
какую-то непонятную постороннему наблюдателю зависимость от своих серых
и черных кардиналов. "Что-то за этим стоит, - думал академик, - не может
быть, чтобы он так просто уступил им. Нет, они чем-то повязаны вместе."
- Он с тоской подумал о том, что многие из тех сотрудников, от которых
можно было ожидать какой-либо поддержки, давно разбросаны по различным
университетам и компаниям Европы и Америки, находясь в бессрочных отпус-
ках. Они, быть может, раз в году наезжали в Москву на пару недель прове-
дать родных и знакомых. В опустевшем институте остались всего несколько
полубезумных бессеребренников, увлеченно копающихся в книгах и в своих
установках.
тускло освещенной будочки, лениво и как-то по-особенному нагло осклабил-
ся. "Все они одна шайка-лейка, - подумал академик. - Какая чудовищная
инерция сидит у людей внутри. Взять хотя бы этого зажравшегося вахтера,
на кой черт здоровый, красномордый мужик сидит и пропускает в здание на-
учных сотрудников, когда всем давно известно, что другая дверь, выходя-
щая в заваленный ржавым хламом институтский двор уже несколько месяцев
не запирается? Пошел бы работать в частную компанию, даже шофером, зако-
лачивал бы в десять раз больше. Ан-нет, сидит, выслуживается перед ди-
ректорской сволочью как в старые времена. Он ведь даже не задумывается о
том, что если так дальше пойдет, то и Институт, в котором он сидит, зак-
роется сам собой за ненадобностью. А, впрочем, может быть я слишком наи-
вен и дело к тому и идет - он ждет, пока всех этих ученых вытравят пога-
ной метлой и тогда они с дирекцией потрут руки, да и откроют в пустом
здании контору по перепродаже куриного дерьма и металлолома! Вот он и
сидит, дожидается своего звездного часа."
ему в лицо.
мик. Он решил построить свое выступление на совете с перечисления науч-
ных результатов, полученных руководимым им отделом.
реты столпов Российской и мировой науки. Строгие усатые и бородатые
старцы уже многие десятилетия глядели неподвижным взглядом на ряды кре-
сел и на далекие сосновые перелески, видневшиеся за широкими окнами. Зал
был уже наполовину полон. На сцене стояла деревянная кафедра для высту-
пающих с выгравированным гербом СССР и с уже потерявшей свою акту-
альность надписью "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!". Около кафедры
стояли столы, покрытые зеленым сукном. Далеко в углу виднелся наполовину
прикрытый белый гипсовый бюст Ленина. Его так и не удосужились убрать из
зала заседаний и, задвинув в угол, стыдливо прикрыли старой занавеской.
Занавеска сползла в сторону, и запыленный руководитель российских
большевиков, покрывшийся мелкой паутинкой гипсовых трещинок, с хитрова-
тым, чуть монгольским прищуром всматривался в зал.
двое его заместителей и несколько приближенных. -Сегодня вы у нас, так
сказать, герой дня! - Директор отвел глаза в сторону.
ту, но держится за свой вонючий пост."
трудового коллектива. Так сказать, вопрос в последнее время встал очень
остро, накопились замечания. - директор явно играл на публику. Бывший
секретарь профкома с кривой улыбкой кивал, двигая кадыком.
злость поднимается у него в душе и старался себя сдержать. - В конце
концов, это Ученый Совет, и мы находимся в Институте Академии Наук и по-
лучаем свою зарплату за свою работу. Так что я считаю, что Ученый Совет
должен прежде всего оценивать деятельность коллектива, исходя из полу-
ченных научных результатов!
вы правы, и ваш доклад у нас в повестке дня. Вы же видите: все расписа-
но. Первым пунктом - сообщения дирекции. Вторым - ваш доклад. Третьим -
дискуссия и четвертым - "Разное".