сыты и довольны были.
го, как урожай собран. И ждали врага, и радовались врагу, и побеждали
врага, и гнали врага.
телям почет был, не то что ныне.
рать он мог над тем, чтобы жизнь в благочинии проходила. И не нужно было
палкой грозить и напоминать, чтобы седалище воздвигли, - все в роду рва-
лись эту работу сделать, ибо почет в том для себя видели.
гнусных не делали, а долг свой выполняли, пиво варили, ублажали и прис-
луживали старшему в роду.
дел не имели, дочерей за лукавых вандалов не выдавали и в доме своем
этих лукавых вандалов не привечали и советам их лукавым не следовали.
вые да лютые, не то что нынешние, липучие, как лепешка коровья. А у отца
Аларихова, Ариариха, эти вандалы вот где были - в кулаке железном держал
их!
ратной потехи народу нашему несли. Оттого и уважение аланам было, не то,
что ныне.
мена знали и несли исправно и молока давали больше, и гуще то молоко бы-
ло.
радость настоящего единоборства испытать. Вся жизнь в борьбе проходила и
все было чинно и благолепно. Стоило лишь на двор выйти - и бегут уж на
тебя с трех сторон: враг, да вутья, да зверь лютый, только успевай пово-
рачиваться.
нется, а после по селам ездит и со всеми добычей делится. Да и охота бы-
ла дивной, столько дичи брал Ариарих, что на пять сел хватало.
с нами делил.
лам хлеб выращивали, дружину же малую при себе держали. Не то что те-
перь, когда засела в бурге при Теодобаде орава проглотов и только и зна-
ет что орать: давай, давай! А Теодобад и рад стараться. Только тявкнет
какой-нибудь щенок из последних дружинников теодобадовых, что на самом
краю стола сидит во время пира: мол, штаны у него прохудились, пора бы,
мол, в геройский поход отправиться, - так Теодобад и рад стараться, уже
несется какой-нибудь герульский курятник разорять. И вечно посреди сева
норовит отправиться, либо в разгар жатвы.
что нынешние (это он в Валамира метит): пивом до самых глаз нальются и
забот о продолжении рода своего не ведают; муди и те у кабана оторвали -
своих, что ли, нет?
на коня попону постели, конским потом брезгуют.
меч острый. И из боя не тряпки да побрякушки приносили, а оружие, ибо
враг был столь же наг и суров.
ку вандальской работы стащили. А и правильно стащили; блага, видать,
Хродомеру желали: негоже чужой работы сбрую брать.
Хродомеру от молодых потому и нет. Когда во время пахоты (это когда Тео-
добад по глупости поход не ко сроку затеял и Тарасмунда сманил) делал
Хродомер Агигульфу замечания кротким тоном для поучения, Агигульф на
Хродомера, как пес бешеный огрызался, убить грозился. Разве в иные вре-
мена снес бы такое старейшина от молодого воина?
того лучше, огольцов этих, Атаульфа (то есть, меня) с Гизульфом по бро-
шенным хатам пугать, с него бы, Хродомера, сталось.
тяжко так приходится дедушке Рагнарису. В одиночку благолепие не сохра-
нишь, хоть ты тут умри.
рукой Сейи все с оглядкой ходили, будь то хоть рабы, хоть иные домочад-
цы, хоть сыновья сейины.
самому что ни на есть никчемному мужичонке на всем селе в портки загля-
дывали, мудями его мелкотравчатыми любовались!
жил, ни минуты он без дела не сидел, не то что мы с Гизульфом. И чистота
везде была. В свинарнике так чисто было, что хоть ночевать там ложись.
нес, за своих же горой стоял.
ли и полоумным отдавали, чтобы те тоже не померли. Калек и больных в ка-
пище относили, как было заведено. И оттого много здоровых детей жило и
все здоровей они становились. На них и опора была в семье.
душка. У отца дедушки Рагнариса, его тоже Рагнарис звали, тоже иногда
уроды рождались. Но отец дедушки Рагнариса как выяснял, что ребенок урод
или недоумок, так сразу в капище его относил. И семье польза, и боги до-
вольны были. Да и в селе от того были ему почет и уважение.
шись, с открытым ртом. Дедушка о величии грезил, только отец его того не
понимал. Отец дедушки Рагнариса решил было, что наш дедушка Рагнарис то-
же полоумный, как и старший братец его (того годом раньше богам отдали)
и в капище его свел, хоть и любил сына своего младшего. Слезами заливал-
ся, но свел.
ред богами, сказал - нет, не полоумный он, а о величии грезит. И обрадо-
вался отец Рагнариса и отвел его домой, ликуя.
основать новое село и старейшиной там быть, благочиние древнее блюсти.
репетно шел, отважно и в то же время степенно, хоть и юн был летами.
такое, чтобы вперед отца кто-нибудь есть начинал, когда за трапезу сади-
лись? А вот Гизульф недавно... (Тут дедушка о Гизульфе вспомнил и подза-
тыльник ему отвесил.)
рыхлить начинает. Только глянет на точильный камень - глядь, а нож уже и
наточен. А нынче!.. Агигульф уже в который раз хлев чинит. Недавно нож
наточил - так этим ножом даже Галесвинта, несмотря на всю свою глупость,
бы не порезалась.
черная была, а стала серая, да и вообще все серое стало, потому что мир
стареет. Скоро наступит зима, которой три года стоять, а там уж и до
последней битвы недолго, сгинут все в одном огне.
дет, мол, ваш Бог Единый на громовой телеге и вас, таких хороших, к себе
заберет. Все это он врет. Жаль, хороший был воин Винитар, покуда дурь на
него не нашла. Да что поделаешь, если все портится, все стареет и к
упадку склоняется.
А вот нас, дураков, ему жалко.
повсюду ходят. Озоруют - и то скучно.
желудок гнетет. (При этих словах дедушка в сторону Ильдихо кулаком гро-
зил.)
богопочитания отступились. Жертв кровавых не приносят, соберутся в своем
храме, ноют, как баба по битому кувшину и жидкую слезу точат: ах, бедный
скамар, к кресту его прибили.
зорвали, и никто ни слезинки не уронил. А все почему? Потому что пра-
вильно поступили. Эта вера новая - она похуже всякой чумы будет.
Доннара-молотобойца, Бальдра, светлого господина забыли, а бродяге пок-
лоняются. Кто он такой, бродяга этот? Нешто дал бы доблестный воин себя,
как лягушку, распластать?
ин дурью начинает маяться и кресту поклоняться, так сразу на поединок
того воина вызывал и убивал. Иной воин отказывался против вождя оружие
поднимать, так тех Ариарих без поединка убивал.
но.