клубящихся на тротуарах железобетонных проспектов). А теплые солнечные
блики протискивались сквозь плотное кружево листвы, плавно и невесомо
скользили по лицам... Хорошо!
дорогу, высматривала: может, едет уже? Может, уже появился? Ей казалось,
что из-за визита к подруге они очень опоздают, и Антон обидится. Виктор
пытался растолковать, что Антон обижаться совершенно не умеет - не
помогло.
обшарпанного автобуса. Все окна были открыты, но в них вместо свежего
воздуха врывалась едкая пыль, и Наташа, вжатая чужими локтями и спинами в
викторов живот, сопереживала тяжким мукам фарша, запрессованного в
сосисочную кожуру. Виктор слушал вполуха, услужливо ухмылялся, но на душе
у него было муторно. Он чувствовал, что и гипертрофированная боязнь
опоздания, и неостроумные транспортно-гастрономические аналогии - все это
дымовая завеса.
сил пытается скрыть. Чего она так боится? Спросить? Скажет, как же... Что
же делать, господи, как успокоить, защитить? Как защитить, если не знаешь,
от чего? Или от кого? И сборище это еще сегодняшнее... Некстати, как
некстати! Не под силу оно может оказаться Наташе, сорваться она может на
этом... Как это Антон высказался? Чрезвычайное и внеочередное
антиупыристическое совещание, так, что-ли? Ему бы все в игрушечки играть,
балбесу.
Виктор слишком поздно начал пропихиваться к выходу и еле успел выдернуть
Наташу из автобуса до того, как в него принялись вдавливаться дожидавшиеся
снаружи.
ухоженные чистые садочки, переулочки, тупички. И заборы, заборы, заборы...
тему опоздания, но вдруг умолкла на полуслове, больно и судорожно
вцепилась в руку Виктора. Глаза ее замутились таким неприкрытым страхом,
что Виктор похолодел. Никогда еще не видел он таких глаз у Наташи. Да что
же это с ней происходит, что она увидела такое жуткое?!
устремлен ее помертвевший от ужаса взгляд.
ветхого гнилого забора, поминутно взглядывал на часы, кусал губы в
нетерпении - явно кого-то ждал. И в облике его не было ничего пугающего.
Одет он был, как всегда, в нечто модное и невообразимо импортное, и был бы
просто шикарен, если бы не взмок так обильно - иноземная одежка оказалась
явно не по погоде.
видно ничего, и не слышно... Разве что за забором, возле которого он
торчит, мечется что-то, по габаритам скорее напоминающее теленка, а не
собаку, кидается на хлипкие доски, заходится остервенелым лаем... Может,
Наташа этого пса испугалась, ведь того и гляди забор проломит зверюга,
выскочит. Ну да, как бы не так...
кабыздоху, не взирая на его рост и манеры, напугал лай за забором?! Чушь
какая...
оглянувшаяся на него Наташа поняла, как ему муторно. Потому что сделала
вид, будто и не было ничего, стала весела и беспечна - слишком беспечна,
впрочем, чтобы беспечности этой можно было бы верить. А страх... Он не
ушел, нет - отступил, притаился в глубине ее глаз ледяной мутью.
подойти.
держался подчеркнуто по-приятельски, стараясь подавить невольно
вспыхнувшую неприязнь. Мало ли, может Наташе просто привиделось что-то,
ведь бывает же так. А может, ему самому просто примерещился Наташин испуг?
Ох, вряд ли... - Ты чего тут торчишь? Нас ждешь?
наверное, затосковал. А я немного опоздаю, вот.
прищурилась. - А то гав-гав выскочит, кусь-кусь сделает...
сотрясающегося от наскоков жаждущего крови хищника. - Да пусть себе
прыгает. Она привязана, наверное.
улыбнулся Виктор. - Только за нами потом не беги, если не привязана...
Виктор тихонько сказал:
белизны стиснув кулачки. Потом решилась.
ненормальная... Понимаешь, я его боюсь.
знаешь ли, не заметить, ежели человек побледнемши, задрожамши и чуть не
упамши. А почему ты его боишься, можно узнать?
теперь, если ты сам заметил. Вот ты мне скажи, ты очень-очень подумай и
скажи: может случиться, что Толик... Ну, что он заодно с упырями этими?
этом роде.
Прорвало наконец...
думала... Вот тогда, в каменном веке, были же у упырей... как это они
их... дрессированные аборигены... И теперь могут быть такие. Ну просто
обязательно есть: упыри же не могут тут жить, ну, у нас, на Земле. А им же
надо... ну, контролировать, управлять и все такое. А Толик... Ты пойми,
все это по отдельности, может, и не значит ничего, ну, может,
совсем-совсем ничего не значит, а вместе если посмотреть - страшно. И вещи
все-все у него дорогие, не наши, а зарплата маленькая очень, и отца у него
нет, а у мамы пенсия только. И как он все время доказывал, что мы ну такие
глупости городим - просто нельзя глупее. И о пещере этой со знаками он
заранее знал откуда-то... Говорит: "Расписку нашел". А если неправду
говорит? И кость эту жуткую он из пещеры притащил, а что за кость такая,
зачем? Может ее и не Странный прятал, может ее для плохого прятали? И
потом, когда уже совсем-совсем ясно стало, что правда нам с Глебом снилась
- как он доказывать стал, что пусть упыри что хотят делают и мешать им
нельзя, помнишь? И может быть, это он Глеба... - Наташа замотала головой,
умолкла.
тобой ему все рассказали.
давно-давно знакомы были, Глеб домой его приводил, я сама видела,
понимаешь? И знаешь, когда они в последний раз виделись, знаешь?
Четырнадцатого вечером.
двух часов говорили. Я на кухне возилась, а за стеной - бу-бу-бу,
бу-бу-бу... И, вроде, показалось мне, что все больше Глеб говорил, а Толик
перебивал, спрашивал. И, вроде, ссорились они. Понимаешь? Это
четырнадцатого апреля было, понимаешь? Помнишь, Антон все спрашивал: "Как
это упыри про Глеба смогли догадаться?" А вот, может, так и смогли...
догоню потом...
оставляла ни малейших сомнений в том, что Антон живет именно здесь.
ведет к крыльцу, и ярче махровых астр цветет на ней рыжая борода хозяина,
степенно шествующего встречать гостей.
Виктора в комнату, на дверях которой красовалась корявая надпись: "Без
бутылки не входить", велел сесть по углам и не мешать, а сам принялся
таскать на стол всякую всячину, приговаривая:
в Сочи выгнал, так что дома кроме нас - только старый маразматик Терентий
Нилыч, но он глуп, как пробка, глух, как пень, и вообще кот, так что
мешать не будет. Кстати, если этот хмырь станет шляться под столом и
играть в голодающих Поволжья - за хвост и в форточку. Он сегодня уже
нажрался на всю оставшуюся жизнь. Тут под забором двое алкашей с утречка
похмеляться приладились, так он у них закусь спер... А чего, археолог
загулял что-ли, не придет?
поглядывал на Наташу (съежилась на стуле, улыбается, но глаза нерадостные,
Афанасьев Роман
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Панов Вадим
Прозоров Александр
Березин Федор