они рассмотреть не успели. Там сидел на скамье человек, про которого
человек - не подумаешь. Гора и гора. Если Сметлив был большой, то этот -
огромный. И глядел он на них чуть насмешливо, но с интересом. Будто ждал
их заранее, будто знал, что они придут. Точно - знал, и не думал даже
скрывать:
входите, входите, ребятушки, не стесняйтесь. Вон табуреточки - берите,
садитесь. - Тут Скалобит встал, вынул клещами из горна железку цвета
закатного солнца, и принялся осторожно обстукивать на наковальне. - Мне
тут одну поделочку отковать надо - вы подождите пока, не скучайте...
бил-то им потихоньку, словно боялся разбить наковальню. Все было маленьким
по сравнению с ним самим - и называл он все уменьшительно: молоточек,
ребятушки, табуреточки. Когда-то давно, дождливой весной, случилось в
Овчинке несчастье: у выхода из долинки обрушилась в реку скала, перекрыла
русло Живой Паводи, и могло бы получиться из селения вполне приличное
озеро, не живи в нем могучий кузнец. Он за день сковал себе молот, который
едва поднимали шестеро крепких мужчин, и на третьем ударе скала
раскололась вдоль, а потом и каждый кусок - пополам, и еще, и еще... Он
крушил скалу, стоя по пояс в реке, и вода, пошедшая страшным потоком,
катящая многопудовые глыбы, не могла свалить его с ног. Вот такой он был,
Скалобит, живая легенда Оскальных гор. Старость не подтачивала его силу,
хотя жил он невесть как давно. Раз в тысячу лет рожают земные женщины
таких сыновей.
воду, отчего взлетело под крышу облако пара, и присел на свою скамью,
вытирая руки о фартук:
долго кряхтел, вздыхал, и сомнение было на его загоревшем навеки от
пламени горна лице.
жестом руки - будто дуб шевельнул веткою:
что надобно вам помочь. А вот как помочь - непонятно. Да... Оно, мелкому
народцу, конечно, виднее, но отправились вы, прямо скажу, на опасное дело.
Много до вас было желающих - все теперь камушками лежат, - Скалобит
испытующе поглядел на них, покачал головою, чуть тронутой сединой. - Ну да
ладно, расскажу вам, что знаю, а там видно будет.
к доброму разговору - что щепотка соли к похлебке.
голосом, без прикрас излагая суть. Но, поскольку слова его были скупы,
приходилось слушателям дополнять их воображением, внутренним взором своим,
чтоб увидеть события давние, невероятные. И вот что они увидели.
руках...
прельстил, что работу даст, и домик по соседству с ним пустовал - старик
там жил одинокий, помер. А сам, видать, на красоту ее позарился - думал
второй женою держать. Да и то сказать, первая-то ему попалась бездетная.
как сунулся, такой заворот получил, что навеки зарекся. Однако работала
хорошо, дела у Живоглота в гору пошли: народ к нему шел поглазеть на
прислугу, и деньги хуже считал. На том и успокоился Живоглот - ладно, мол,
пусть живет.
напрочь отваживала. Надо думать, принца ждала заморского. А откуда в
Овчинке принц? Бывали, правда, проездом торговцы богатые из Захребетья, да
она от них нос воротила, торгашами звала.
смирилась бы, замуж вышла, детей родила... Но случилось несчастье: как-то
зимою, в лютый мороз, из дому неодетая выскочила - и легкие застудила. Всю
зиму промучилась, а в начале весны от лихорадки сгорела.
помнит, а почему - дальше поймете. Да...
Ну, Живоглот согласился. Ясно, конечно, что мать не заменит, но куда ж
сироту девать? Так еще года три прошло.
заглядывается, хоть в летах уже был к тому времени. Обещала она стать не
хуже матери. А еще через годик-другой расцвела такой красотою, что дух
захватывало. Тогда в постоялом дворе Живоглота совсем отбою не стало от
посетителей. Но характером красавица в мать пошла, а то и покруче. Много
парней в Овчинке из-за нее белого света не видели. И был среди них один,
вовсе голову потерявший - звали его Тропотоп.
развернуты. А лицо бы совсем девичьим было, не задуби на нем кожу солнце,
мороз и ветер. Опасное дело себе он выбрал: искал в горах целебную
каменную смолу и кристаллы камней самоцветных. Далеко уходил, надолго, и в
такие места забирался, где человек отродясь не бывал. Потому его так и
звали...
составлять картины живые. И такие они получались чудные, что глаз не
оторвешь. Нашел Тропотоп однажды диковинную ветку арчовую - будто бы морда
с пастью оскаленной, усатая и рогатая, лапа ухватистая, хвост волнистый.
Подложил он под лапу красивый кристалл хрусталя горного, разместил все
вместе на плоском куске черного сланца - получился сказочный зверь дракон,
стерегущий сокровище. Тропотоп подарил его гордой красавице - та только
фыркнула.
к Живоглоту торговцы из Захребетья. Как и все, любовались юной красавицей,
а кто-то из них, особенно восхищенный, воскликнул: не иначе, мол - сам
Генерал Гор невесту себе готовит. Она услыхала - и запали ей те слова в
душу. И раньше надменной была, а тут как с ума сошла: совсем ни на кого
глядеть не хотела, берегла себя, как дракон то сокровище. Тогда ухажеры ее
надежду совсем потеряли.
молча, тихой лучистой улыбкой. И вот наконец надоело ей. Возьми она как-то
вечером, да скажи: если, де, любишь меня - сходи к Генералу Гору, принеси
от него кольцо. Принесешь - буду знать, что дал он тебе согласие, а нет -
так и нет. Просто так сказала, отвязаться чтобы. Да только не знала, с кем
шутки шутит.
пеньки, обул башмаки на многослойной подошве, надел видавшую виды овчину -
и в горы пошел, искать обиталище Генерала Гора.
там холод, оттуда лавины идут, ледники ползут на долину. Хочется Генералу
Гору, чтобы холод был во всем мире, чтобы все навсегда замерзло, замерло в
вечном порядке - и насылает, и гонит вниз свое белое воинство - и теряет
его, и теряет...
терпеть не может. Хочется ей, чтобы только тепло было всюду, чтобы все
живое согрелось, чтобы льды на горах потаяли, чтобы камни от жара
треснули. И шагает вверх ее воинство: подснежники снег пробивают, за
трещины травы цепляются, арча и кусты колючие выживают у самого льда. Как
их мучает холод! Как камень корежит! Как ветры к земле пригибают! Но они
все равно лезут вверх.
где Генерала Гора искать? Один Тропотоп мог знать про такое...
Клыком Скроббера, на отвесной скале увидал он однажды издали черную дырку
- видимо, вход в пещеру. Увидал - и подумал: если где-то и может
понравиться жить Генералу Гору, то как раз вот здесь. Не иначе. И теперь
он замыслил спуститься к той окаянной пещере, куда не послал бы прежде
врага заклятого.
огляделся: весь мир перед ним лежит, голубой и зеленый, а вокруг и пониже
- горы оскалились в небо зубцами заснеженными. И так не охота головой
рисковать, что хоть плачь. Но деваться некуда: сам наладился, никто не
гнал. Обвязал Тропотоп веревку вокруг подходящего выступа, сам обвязался,
вздохнул напоследок, и начал спускаться. Благо - правильно рассчитал:
попал аккурат к пещере. Встал на полочку, отвязался, закрепил веревку,
чтобы ветер не снес. И вошел в пещеру.
как-то странно - ледовою стенкой. Поглядел Тропотоп, поглядел - да не
стенка же это вовсе, а дверь! Уперся рукою, толкнул - поддается. Приналег
- и открылась ледовая дверь, и вступил он в чертог Генерала Гора.
снежными звездами на плечах, и лицо его бритое было бело, как снег. Он
что-то писал, - составлял, наверно, приказы по белому воинству, - царапая
острием хрусталя на тонких пластинках твердого пресного льда. Как
Белоусов Валерий
Андреев Николай
Маккарти Кормак
Андреев Николай
Вронский Константин
Херберт Фрэнк