гражданина могу до трех суток.
работу проведут, так ты через трое суток не только в этой наркоте и в
зелененьких сознаешься, но и что Алмазный фонд ограбил. Тут я совсем башку
потерял и понес его - по матушке, по бабушке... Он подошел и р-раз мне по
уху. Я кричу, при свидетеле меня ударил! А этот свидетель долбаный тут же -
ничего не знаю, он ко мне уже с распухшим ухом пришел. А мент опять за
телефон и на меня опять смотрит. Что, говорю, пялишься, гад, или рука не
поднимается невиноватого хомутать? Насчет невиноватого это ты, говорит, кому
другому заливай, а смотрю я на тебя, говорит, потому, что не решил пока -
сразу тебя сдать куда следует или сначала попробовать договориться
по-хорошему. Я ведь, говорит, потому и один за тобой пришел, что не ты,
черножопый... так и сказал, сука, "черножопый", представляешь!
черножопый, я видела.
цепочка ваша преступная, которая отравой весь город наводнила... И давай
прямо как по списку выдавать: имена, фамилии, клички. И про мои дела...
Видишь, говорит, мы и без тебя достаточно знаем. А ты нам всю систему
расколоть поможешь, Гамлета нам сдашь...
Колхозович.
смахнула набежавшие слезы рукавом и сказала:
братве своей побежишь на нас, ментов не правильных, управу искать. Мы тогда
им через своих людей маячок кинем, что ты Вагифа с Семен Марковичем заложил.
Так что нет тебе, Зейналов, другого выхода. Я говорю: раз уж у нас разговор
такой завязался, хотелось бы на документы ваши взглянуть, а то форму
напялить каждый может. Он улыбается, пожалуйста, раскрывает красную
книжечку, подносит ко мне: городское УВД, Кидяев Петр Петрович, полковник.
Ну как, говорит, убедился? Чувствую, со всех сторон обложили, говорю: вам,
как понимаю, и без меня все про нас известно, на что вам еще один стукач,
может, как-нибудь по-другому договоримся. А он: отчего ж не договориться,
договориться всегда можно, вижу, вы, Зейналов, все поняли и осознали и раз
уж сами такой разговор начали, вот вам мое слово: пятнадцать тысяч в течение
недели, и каждый месяц еще по пять. А мы, со своей стороны, гарантируем, что
никаких препятствий в вашей деятельности чинить не будем. Или это, или пиши
расписку о добровольном сотрудничестве, или мы сейчас пустим в дело этот
протокол, и хорошо тебе не будет, это я тебе тоже гарантирую.
лучше деньгами. А сам думаю: ну, гады, погодите, я вас еще сделаю. А
полковник этот смотрит на меня, скалится и говорит ласково так: только
фокусничать не вздумай, Зейналов. У нас все схвачено и везде свои. И давай
объяснять, чего мне делать не надо. Все охватил, что мне в голову прийти
могло. По полочкам разложил, с примерами...
нить.
много - про меня, про всех... Нет, все солидно.
буду, и подъезжать.
процентом.
- Она поднялась и сладко потянулась. - Ноги затекли, пока тебя слушала да и
есть хочется. Скажи Анджеле, чтобы чего-нибудь быстренько спроворила. И
кофе.
не знаю, получится из этого что-нибудь или нет. А ты готов довериться мне?
Обещаешь?
туда, скажешь, что деньги готовы, но что ты тоже не хочешь лишний раз
светиться в ментовской хате, а потому вместо тебя придет курьер, шестерка
тупая.
будет.
пойду, потому что мне надо на месте проверить кое-какие догадки.
убейте, не видела она здесь организованное чиновничье вымогательство (в
отличие от подавляющего большинства сограждан Таня прекрасно знала слова
"рэкет" и "коррупция" и имела довольно четкое представление о том, что
творится в отечественных коридорах власти, но как-то не подумала связать
американские слова с советским явлением). Интуиция подсказывала ей, что Якуб
нарвался на частную инициативу, на фармазон. Но для выработки правильной
линии действий совершенно необходимо было понять, какого уровня. Одно дело,
если здесь орудует просто группа мошенников, пусть даже прекрасно
информированных - информация могла, в частности, исходить от той же
заграничной Норы, посвященной в дела Якуба. И совсем другое, если настоящий
- и осведомленный - полковник милиции решил немного поработать на свой
карман... Тогда пойдет совсем другая игра.
глотку перегрызет. А многим ли она могла быть за такое благодарной? Случись
что с Якубом, Анджелке тоже не мало достанется. Нет. Так не пойдет.
квартиру.
со споротыми погонами, огромная бесформенная кроличья ушанка, широкие черные
шаровары, заправленные под голенища длинных шерстяных носков, туристские
ботинки размером не меньше сорокового. В руках Таня держала большую
клеенчатую сумку.
маскировки... Деньги готовы? - Он кивнул. - Неси сюда.
вызвал никакого удивления. Ну едет студенточка - а если не приглядываться,
то и студентик - с овощебазы или с субботника, перенесенного на среду. Все
там будем, аж до самой пенсии. Интересно, что сказали бы попутчики, узнав,
что в объемистой авоське, еще не переименованной народом в "нифигаську",
студенточка везет не грязные рабочие рукавицы и десяток ворованных яблочек,
а примерно годовую зарплату дюжины молодых специалистов.
восемнадцатого века, от внимания Тани не ускользнул. Если внутри там так же,
как и снаружи, то можно сказать, что товарищ... как его там?.. Волков Илья
Соломонович устроился очень даже неплохо. Пока.
посмотрела на медные номера квартир на обшитых темной вагонкой дверях и
позвонила в правую, под номером семь.
полшага и повернулась боком, демонстрируя себя невидимому зрителю.
неприятный голос.
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Никитин Юрий
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур