Чтение 35–й страницы книги ~Последний аргумент закона~

"Нервы у него в порядке", - подумал Илларион, увидев, что преследователь,
совсем не смутившись, неторопливо двинулся к нему.

Двое других мужчин остались на своих местах. Опасности Забродов пока не
ощущал. Человек, собирающийся ударить или убить, источает энергетическое
поле, которое Илларион научился распознавать давно. Агрессией тут не пахло.

- Добрый день, - мужчина остановился, но руки не подал. Он демонстративно
сцепил запястья у себя за спиной и немного насмешливо посмотрел на
Иллариона.

- День так себе, - ответил Забродов.

- Кому-то он запомнится надолго, а кто-то не вспомнит о нем и следующим
утром. Вы, если я не ошибаюсь, Илларион Забродов? - спросил незнакомец.

- Это не я сказал, а вы, - уклончиво ответил Илларион, понимая, что
незнакомец не спрашивает, а просто дает понять, что ему кое-что известно.

- У меня к вам есть деловое предложение.

- У вас лично? - взгляд Иллариона стал неподвижным. Он чувствовал, что
человек, который пытался произвести впечатление важного и самостоятельного
субъекта, на самом деле кому-то подчиняется.

Незнакомец усмехнулся:

- Скажем, предложение от человека, которого я представляю.

- Деловое предложение - достаточно расплывчатая формулировка. Может, мне
предлагают торговать семечками на остановках трамвая или устраивать
тараканьи бега?

Пока еще Забродов не решил главной для себя задачи: в связи с чем к нему
подкатились? То ли в связи с уничтоженной партией героина, то ли в связи с
происшедшим на дороге? Для первого случая с ним говорили достаточно мягко,
для второго - достаточно неопределенно.

- Я вас слушаю, - Забродов тоже заложил руки за спину. В пальцах он
держал толстый кожаный поводок, заканчивающийся стальной цепью.

- Вам готовы предложить деньги за молчание, большие деньги, - уточнил
собеседник, заметив, что на лице Забродова не дрогнула ни одна мышца.

- За что?

- Вы забудете о том, что случилось.

- Я не понимаю, о чем идет речь.

- Не притворяйтесь.

- Вы меня с кем-то спутали.

- Вот уж нет, - улыбнулся незнакомец, - со мной таких промахов не
случается. Подумайте, молчание стоит больших денег. Вам не нужно специально
что-то делать, надо всего лишь кое-что забыть.

- Не знаю, про что именно вы говорите, но человек, который платит, всегда
надеется остаться в выигрыше. А значит, то, что у меня есть, стоит дороже. Я
не привык уступать.

- Я еще не назвал сумму.

- Это правило непреложно, оно действует для меня при любой сумме.

"Странный и на первый взгляд беспредметный разговор", - подумал Забродов,
разглядывая собеседника, - его уже не так интересовало то, что тот говорил,
сколько появилось желание понять, кто он. "Бывший военный, - решил Илларион.
- Хотя нет, этот человек привык говорить. Прежде, чем он произнесет фразу,
она сначала у него складывается в голове. Военные же привыкли говорить
готовыми формулами. Спецслужба, скорее всего, КГБ. Но это в прошлом".

- Я, честно говоря, вообще не понимаю, о чем вы меня просите, -
проговорил Илларион.

Доберман уже потерял всю свою веселость, стоял невдалеке, осторожно
поглядывая на незнакомца, жадно втягивая в себя воздух, запоминая его запах.

"Да, - продолжал думать Забродов, - таких людей мне доводилось встречать
в жизни десятками. Они в большинстве были честны, вернее, были уверены в
том, что честность - лучшая манера поведения. Но для каждого из них
существует свой порог, измеряемый деньгами, и сами они с удивлением для себя
обнаруживают, что готовы продать самое святое. Его уже успели купить. Он
умен, сообразителен и умеет добиваться результата".

- Вам готовы предложить денежную компенсацию, - тихо проговорил
незнакомец.

"Интересно он выражается - не "я готов, а вам готовы".

- Меня интересуют две вещи, причем, конкретные, - спокойно сказал
Забродов. - Кто готов? За что? Незнакомец улыбнулся:

- Вы еще не созрели для разговора.

- Почему?

- Вы не спросили "сколько", а это самая существенная часть. Я вижу, вы
человек честный, врать не привыкли, вернее, даже не умеете, и я не стану
просить вас о невозможном.

"Такой ласковый, что его прямо к ране прикладывать можно!" - усмехнулся
про себя Забродов.

- Вам никого не придется обманывать. Сказать не всю правду - не значит
солгать, - продолжал незнакомец.

- Кому я должен говорить?

- Вас сегодня найдут, и вы поймете, о чем идет речь. Вы скажете, что не
все помните, кое в чем не уверены. Вот и все, что от вас требуется.

Говоривший запустил руку в карман и вытащил две пачки долларов.

- Возьмите, это задаток. Еще столько же получите, когда я смогу
убедиться, что вы поступили правильно.

Забродов пожал плечами. Он хотел сейчас лишь одного - чтобы его оставили
в покое. После разборок на авторынке он дал себе зарок не влезать в
конфликты, которые его не касаются.

- Я не привык брать деньги, которые не заработал.

- Эта сумма вас ни к чему не обязывает, - мягко говорил доброжелатель, -
это всего лишь знак того, что наш разговор состоялся.

- Засунь их себе в задницу, - не меняя тона, произнес Забродов и
посмотрел собеседнику прямо в глаза.

Тот оставался так же невозмутим, как и прежде. Чувствовалось, что он
печется не о себе, а выполняет чье-то поручение:

- Я не хочу, чтобы у вас появились неприятности, но вы сами стремитесь к
этому.

- Ты мне угрожаешь?

- Нет, предостерегаю. К нашему разговору, так или иначе, мы еще вернемся.
Но могут произойти вещи, о которых вам придется пожалеть.

- Иди ты на хрен! Я с бандитами в переговоры не вступаю, - Забродов
негромко свистнул и хлопнул ладонью по ноге. Доберман тут же подбежал к
хозяину. - Пошли, не о чем с ним говорить.

- Я вас предупредил, - проговорил незнакомец в спину Забродову.

Двое парней, увидев, что Илларион идет к ним, не спеша отошли в сторону,
не по дорожке, а прямо по траве.

"Может, стоит съездить ему по морде? - подумал Забродов, но тут же себе
ответил. - Нет, пожалуй, он этого только и ждет".

Он еще с полчаса гулял по парку, никто ему больше не досаждал. Но
интуиция подсказывала Забродову, что его в покое не оставят.

Начальник охраны олигарха Антон дождался, пока Забродов покинет парк, и
только тогда махнул рукой Сэму и Питу, топтавшимся возле кустов.

- Он, - указал Антон рукой в спину удаляющемуся Забродову, - все понял,
но ни с чем не согласился. Сэм хмыкнул и поинтересовался:

- Его убрать?

- Нельзя, - отвечал Антон, - пока еще он не дошел до этой ступени. Его
нужно убедить. Пит тут же улыбнулся.

- Хозяева иногда любят собак больше, чем собственных детей.

Антон взглянул на часы.

- Придется действовать. Скоро он вернется в квартиру, но его выманят из
дома. Держи, - он отдал Сэму две пачки долларов и расклеенный почтовый
конверт, в котором было что-то потолще обычного письма.

- Понятно, - усмехнулся Сэм.

- На все про все у вас полчаса.

- Этого хватит с лихвой, - ответил охранник.

И двое молодых людей из охраны олигарха Галкина неторопливо двинулись по
тротуару, стараясь не терять из виду Забродова.

- Чего он тебе дал? - спросил Пит.

- То же, что и в прошлый раз.

- В прошлый раз, - задумался Пит, - он, по-моему, давал патроны.

- Не все ли тебе равно? - ответил напарник.

Забродов, как только вошел во двор, сразу же увидел чужую машину с
милицейским номером. Двор был спокойным, милиция здесь появлялась редко. За
рулем сидел молодой человек лет двадцати пяти, которого, казалось, совсем не
интересует то, что происходит вокруг. Он читал, устроив папку с бумагами на
руле.

Когда Илларион уже зашел в подъезд и чуть повернулся, чтобы прикрыть
дверь, то поймал в зеркальце заднего вида машины пристальный взгляд молодого
мужчины.

"Или я стал слишком подозрительным, - подумал Забродов, - или они все
сошли с ума".

Пес так же радостно, как и час тому назад сбегал с лестницы, теперь
мчался наверх.

- Наглое ты животное, - бормотал Забродов, - считаешь, что я тоже должен
мчаться вприпрыжку, если тебе этого хочется? Вот уж, не получится!

Дверь на третьем этаже была открыта. Полковник-пенсионер стоял на
площадке в домашних тапочках, в старом трико и начищал латунную табличку на
двери квартиры. Выглядела она достаточно старомодно, словно пришла еще из
тридцатых-сороковых годов. Но на самом деле, табличке было десять лет от
роду, ее подарили полковнику сослуживцы, когда тот уходил на пенсию.

Фамилию, имя и отчество гравер исполнил по кальке, нарисованной штабным
писарем, с завитками, петельками и прочими каллиграфическими излишествами.
Тогда полковник, особо не подумав, в радостном угаре привинтил табличку на
дверь, чтобы порадовать друзей, и теперь ему приходилось раз в месяц
начищать ее до зеркального блеска, отвинчивать рука не поднималась.
Любопытный доберман просочился между полковником и дверным косяком в