уничтожить его, вы это понимаете?
его подружка. Они оба виновны в укрывательстве. А она готова выступить
свидетелем обвинения.
другие помещения, и тогда... - Проведя пальцем по горлу, она взглянула на
меня. - Я могла бы, конечно, позвать моих слуг, собрать вокруг гостей и на
виду у всех вывести вас из клуба. Пусть Галан только попробует помешать. Ему
же будет хуже...
просто-напросто удрать, не дожидаясь приезда полиции.
Тогда хватит ли у вас выдержки попробовать выйти через парадную дверь
переодетым? Я пойду с вами. Сделаем вид, что вы мой.., любовник.
желание по-жонглировать динамитными шашками.
такое удовольствие, какого не испытывал уже лет пять или шесть. Такое
приключение должно иметь достойный финал... У вас есть что-нибудь выпить?
шляпу здесь, я достану вам другие. Вы должны снять бинты и натянуть шляпу на
пластырь; я думаю, рана кровоточить не будет. У вас не рубашка, а настоящие
лохмотья, прикройте ее хорошенько... Маска у вас есть?
конечно, поставили у дверей усиленную охрану и наверняка спрашивают у
каждого выходящего ключ. Я достану вам другой. Придется немного подождать. А
пока - коньяк в шкафчике у туалетного столика.
родилась в затылке и одуряющими волнами нахлынула на глаза; в ногах все еще
не было твердости. Но возбуждение всей этой ночи поддержало меня. Я
прислонился к краю шезлонга и стоял так, пока пол не перестал ходить подо
мной ходуном и комната не остановила своего бешеного вращения. Тогда я
неуверенным шагом дошел до шкафчика, который она показала.
Вспомнив, как накануне ночью мы пили бренди под недовольным взглядом
хозяйки, я подумал, что вся эта игра безумно смешна. Хватанув хорошую порцию
коньяка, я почувствовал, как тепло разливается по жилам. Уже лучше. Я налил
себе еще - и вдруг увидел свое отражение в зеркале над туалетным столиком...
Боже! Настоящий призрак! Будто после недельного загула, бледный как смерть,
на голове повязка, рубашка разорвана и вся в кровавых пятнах... Этот
мерзавец располосовал мне ножом рукав пиджака от плеча до локтя. Еще бы пару
дюймов в сторону... Я чокнулся со своим отражением и залпом выпил все, что
было в стакане. Ого! Отражение в зеркале несколько смазалось. В таком
состоянии коньяк действует непредсказуемо.
неожиданно для себя расхохотался. Золоченые аисты и павлины на стенных
панелях стали поглядывать на меня уже дружелюбнее. Я заметил, как вьется
дымок благовоний над бронзовыми сосудами, и почувствовал, что духота
становится невыносимой.
огромного размера, которую, наверное, стащила у какого-нибудь гостя, и
длинный плащ. Когда все приготовления были закончены, мы встали перед
зеркалом; оставалось только надеть маски. Она выключила весь свет, кроме
нарядной серебряной лампы в виде пагоды, стоявшей на туалетном столике...
чуть слышное наигрывание оркестра где-то за стенами. Она повернула ко мне
лицо, при свете серебряной лампы оно было цвета старой слоновой кости. Брови
ее поднялись высокими тонкими дугами, губы были накрашены темно-красной
помадой...
себе простить, что не подумал о кинжале. - Потом к телефону... Дайте-ка
лучше ваш револьвер мне.
пальцев; но я, как мне ни хотелось, не имел права даже посмотреть на нее. Я
вспомнил душную гостиную с набитой конским волосом мебелью, потом из тумана
выплыл фантастический блеск "Тысяча и одной ночи"... Мари медленно протянула
руку к цепочке выключателя лампы.
меня никогда не было любовника.
погас...
контору. Потом кивнула, и я прошел за ней через полутемную комнату,
увешанную сказочными коврами, к стеклянной двери в коридор. В руке у меня
был серебряный ключ, принадлежавший, как объяснила Мари Августин, одному
члену клуба, который недавно уехал в Америку. Звуки оркестра становились
громче и возвращали нас в хрупкую иллюзорность мира, населенного призраками
в разноцветных масках. Наступила ночь, и веселье было в самом разгаре...
прохода виднелась огромная арка - вход в зал. Смех перемешивался с говором
людей, шумным дыханием и звоном бокалов. Шум был приглушенным, но это только
усиливало его неистовое возбуждение. Вдруг прорывался чей-нибудь голос, но
тут же покрывался общим гомоном. С другого конца зала оркестр катил тяжелые,
сладковато-тошнотворные волны музыки... Мы уже вошли в зал и теперь шли под
высокими арками черного мрамора, между зеркалами, хитроумно расположенными
так, чтобы аркада казалась бесконечной. У меня снова появилась та же иллюзия
подводных сумерек, что и в музее восковых фигур; но только теперь в этих
сумерках плавали призраки. Черные маски, зеленые маски, красные маски,
фантастически дробящиеся в зеркалах. Двигающиеся рука об руку фигуры,
шелковистые сукна, шелест платьев, другие фигуры, сидящие по углам и
многократно умноженные зеркалами, тускло тлеют кончики сигарет...
призрачной. В ближайшем ко мне зеркале появилась рука без тела. Она
наклоняла обернутую салфеткой бутылку, и кто-то смеялся. Там были альковы с
низкими стеклянными столиками, освещенными снизу, и свет переливался мягкими
красками вина в бокалах с искрящимися пузырьками, и снизу освещались лица,
веселые или сосредоточенные лица неподвижно сидевших там людей...
пиджака. Еще одна белая маска беззвучно скользила в коридоре. Благодаря
зеркалам создавалось впечатление, что она проходит многие мили под сводами
арок. Оркестр ревел и бренчал теперь почти над нашими головами... Мелькавшие
за пальмами и похожие на духов оркестранты все были в белых масках...
заставляла меня держаться, пока мы не спеша пересекали зал, но мне казалось,
что белые маски смотрят мне в спину. Интересно, как это - получить в спину
пулю из пистолета с глушителем? При таком шуме никто не услышит даже слабого
хлопка. Стоит только выстрелить, и тебя унесут тихо и незаметно, как
пьяного, когда ты мешком свалишься на пол...
коньяк, казалось, теперь только дурманил голову. Войдет ли пуля в спину без
боли или воткнется раскаленным железом? Будет ли...
косметику, им тянуло из прохода в другом конце зала. Мы вышли в гостиную. Я
смотрел прямо в лицо двум апашам в белых масках, по-прежнему сидевшим в
алькове и не спускавшим глаз с дверей. Освещенные красно-черным мигающим
светом, исходящим от бронзовых сатиров, белые маски встали...
мимо...
все это происходило наяву! У меня вспотели ладони, а моя спутница один раз
споткнулась на ровном месте. Если они обнаружат, что она помогает мне...
Тук-тук - это наши шаги по ступеням, или это стучит мое сердце? Или то и
другое...
изощренным издевательством. "Мсье никуда не уходит, - вот что я услышал в
этой фразе, - он останется здесь навсегда". Я подал белой маске ключ.
свой ключ, - слуга узнал ее и побежал открывать дверь. Последний взгляд на
мраморные колонны в фойе, на тяжелые голубые драпировки, на ухмыляющиеся
белые маски, потом звуки музыки затихли - мы были за стенами клуба...
стене, чувствуя, как из коридора веет живительной прохладой.
темноте, но почувствовал, как она прижалась ко мне плечом. По жилам
пробежало поющее и пляшущее чувство торжества. Мы победили Галана! Мы его
победили!
Роллинс Джеймс
Маркеев Олег
Громыко Ольга
Андреев Николай
Маккарти Кормак
Каменистый Артем