Чтение 35–й страницы книги ~Убийство в доме викария~

- Мисс Крэм?

- Да.

- Значит, вы все-таки сами ее пригласили. Я правильно понял, что это
ваша инициатива?

- Целиком и полностью. Да, конечно, она немного похныкала. На следствии
- она была уже там, когда я пришла. Но я пригласила ее сюда нарочно.

- Неужели вы думаете, - воскликнул я, - что эта глупенькая девушка
имеет отношение к убийству?

- Нет ничего легче, чем представиться дурочкой. Легче легкого.

- Значит, вы все же думаете...

- Нет. Честное слово, я ее не подозреваю. Мне просто кажется, что она
что-то знает. Хотелось разузнать о ней побольше.

- И в первую же ночь, когда она здесь оказалась, был изуродован
портрет, - задумчиво сказал я.

- Вам кажется, это она? Зачем? По-моему, это совершенно нелепо и
невозможно.

- Мне тоже казалось, что нелепо и невозможно было бы убить вашего мужа
у меня в кабинете, - с горечью возразил я. - Однако кто-то это сделал.

- Знаю. - Она положила ладонь на мою руку. - Как это ужасно для вас. Я
это глубоко чувствую, хотя мало говорю.

Я вынул из кармана сережку с голубой бирюзой и протянул ей.

- Это, кажется, ваша?

- О! Да. - Она с радостной улыбкой протянула руку. - Где вы ее
подобрали?

Я не спешил класть украшение в ее раскрытую ладонь.

- Если вы не возражаете, - сказал я, - я бы еще немного подержал ее у
себя.

- Пожалуйста! - Она глядела на меня удивленно и пытливо. Но я не стал
удовлетворять ее любопытство.

Я спросил, как ее денежные дела.

- Вопрос нескромный, - сказал я, - но, поверьте, я не хотел бы, чтобы
вы так его поняли.

- Я не считаю, что вопрос нескромный. Вы и Гризельда - мои лучшие
друзья в этих местах. Еще я питаю слабость к этой смешной мисс Марпл.
Люциус был довольно богат, должна вам сказать. Он разделил состояние
поровну между мной и Петицией. Старая Усадьба остается мне, но Петиция
имеет право выбрать мебель, чтобы обставить небольшой домик, на покупку
которого ей оставлена отдельная сумма, чтобы все было по справедливости.

- А вы знаете что-нибудь о ее планах на жизнь?

Анна с шутливой гримаской сказала: - Мне она о них не сообщала. Я
думаю, что она уедет отсюда очень скоро. Она меня не любит и никогда не
любила. Должно быть, это моя вина, хотя я изо всех сил старалась держать
себя достойно. Просто любая девочка восстает против молодой мачехи, мне
кажется.

- А вам она нравится? - спросил я напрямик.

Она ответила не сразу, и я еще раз убедился, что Анна Протеро - человек
честный и прямой.

- Вначале нравилась, - сказала она. - Она была такая хорошенькая
девчушка. А теперь нет, теперь нет. Сама не знаю, в чем дело. Может быть,
из-за того, что она меня не любит. Видите ли - я люблю, когда меня любят.

- Как и все мы, - сказал я, и Анна Протеро улыбнулась.

Мне оставалось выполнить еще одно дело, а именно - поговорить с
Летицией Протеро. Это трудностей не представляло - я нашел ее в
одиночестве в гостиной. Гризельда и Глэдис Крэм вышли погулять в сад.

Я вошел и закрыл за собой дверь.

- Летиция, - сказал я. - Мне нужно с вами кое о чем поговорить.

- Да?

Я заранее обдумал, что буду говорить. Я протянул ей на ладони бирюзовую
сережку и спокойно спросил: - Зачем вы подбросили это в мой кабинет? Я
заметил, что она на мгновенье напряглась, но это было одно мгновенье. Она
так быстро оправилась, что я не решился бы присягнуть в том, что видел
собственными глазами. Она сказала небрежно:

- Я ничего не подбрасывала в ваш кабинет. Это не моя сережка. Сережка
Анны.

- Это мне известно, - сказал я.

- Тогда зачем вы меня спрашиваете, не понимаю? Анна ее обронила, и все.

- Миссис Протеро была в моем кабинете только один раз после убийства, и
она была в трауре. Вряд ли она могла надеть голубые серьги.

- В таком случае, - сказала Летиция, - она обронила ее раньше. - И
добавила: - Это вполне логично.

- Весьма логично, - откликнулся я. - Я думаю, вы припомните, когда ваша
мачеха надевала их в последние раз?

- О! - она смотрела растерянным, доверчивым взглядом прямо мне в глаза.
- А разве это так важно?

- Может быть, - сказал я.

- Я попытаюсь вспомнить. - Она сидела, сдвинув брови. Я никогда не
видел Петицию Протеро такой очаровательной, как в эту минуту.

- О! Да, - вдруг сказала она. - Они были на ней в четверг, я вспомнила.

- Четверг, - раздельно произнес я, - это день убийства. Миссис Протеро
была в тот день в мастерской, в саду, но, если вы помните, она показала,
что стояла снаружи, у окна, не заходя в комнату.

- А где вы нашли серьгу?

- Она закатилась под стол.

- Тогда получается, судя по всему, - безмятежно сказала Летиция, - что
она говорила неправду, да?

- Вы хотите сказать, что она вошла в кабинет и стояла у самого стола?

- А что, разве не так?

Она смотрела на меня чистыми, прозрачными глазами.

- Если хотите знать, - спокойно сказала она, - я никогда не верила, что
она говорит правду.

- Но я _точно знаю_, что _вы_ говорите неправду.

- Что такое?

Она явно встревожилась.

- А вот что, - сказал я. - Я видел эту сережку собственными глазами в
пятницу утром, когда приходил сюда с полковником Мельчеттом. Она лежала
рядом со второй на туалетном столике у вашей мачехи. Я даже подержал их в
руках.

- О-о! - Она смешалась, потом вдруг перегнулась через ручку кресла и
разрыдалась. Ее подстриженные светлые волосы почти касались пола. Поза
была странная - удивительно красивая, полная по-детски необузданного
отчаяния.

Я дал ей поплакать несколько минут, не нарушая молчания, потом очень
ласково спросил:

- Летиция, зачем вы это сделали?

- Что?

Она вскочила, резким взмахом головы откинув волосы назад. Она была
ужасно перепугана.

- Что вы такое говорите?

- Из-за чего вы это сделали? Из ревности? Из ненависти к Анне?

- О да! - Она снова откинула волосы с лица и внезапно совершенно
овладела собой. - Да, можете назвать это ревностью. Я Анну всегда
ненавидела - с самого начала, когда она приехала сюда. Строила из себя
королеву. Я забросила эту чертову штуку под стол. Я хотела, чтобы у нее
были неприятности. И были бы, если бы не вы, - как вас угораздило трогать
чужие вещи на туалетном столике! И вообще, духовному лицу не подобает быть
на побегушках у полиции!

Она так по-детски обрушила на меня свой гнев, что я не обратил на ее
слова никакого внимания. В эту минуту она казалась и вправду несчастным,
обиженным ребенком.

Едва ли ее ребяческая попытка насолить Анне заслуживала серьезного
внимания. Так я ей и сказал, добавив, что я верну сережку хозяйке и ни
словом не упомяну, где я ее нашел. Девушка, казалось, была тронута.

- Вы очень славный, - сказала она.

С минуту помолчав, она добавила, отвернув лицо и с трудом подбирая
слова:

- Знаете, мистер Клемент, - я бы на вашем месте отослала Денниса
отсюда, и поскорее.

- Денниса? - я поднял брови удивленно и слегка насмешливо.

- Я думаю, так будет лучше. - И она смущенно продолжала: - Мне жалко
Денниса. Я и не знала, что он... в общем, мне очень жаль.

Больше мы об этом не говорили.

23

На обратном пути я предложил Гризельде сделать небольшой крюк и
заглянуть на раскопки. Мне не терпелось узнать, занялась ли этим делом
полиция, и если они там побывали, то до чего успели докопаться. У
Гризельды, однако, оказалась уйма дел дома, и мне пришлось совершить эту
экспедицию в одиночестве.

Операцию возглавлял инспектор Хэрст.

- Пока ничего не нашли, сэр, - доложил он. - Но по всем показаниям это
самое лучшее место для cache [cacher - прятать (фр.), здесь - тайник].

На минуту я опешил, введенный в заблуждение его произношением - он
произнес cache, как "кэч" [звучит как "ловушка" (по-английски)] - но почти
мгновенно сообразил, что он имел в виду.

- Сами понимаете, сэр, куда еще могла идти эта молодая особа, раз она
шла по тропинке в лес? В одну сторону к Старой Усадьбе, в другую - сюда,
больше некуда.