решительному виду все поняли, что она хочет говорить.
Родственники и сослуживцы замерли, и вокруг гроба стало
(после прошедшего поезда) еще тише - хотя казалось, что тише
некуда.
механическим голосом. Споткнулась, сбилась, повторила:
что ее переполняют чувства, и она мучительно пытается
подобрать подходящие слова - но слова, как нарочно, все
никак не отыскивались в ее бедной, измученной головушке. Она
опять повторила:
напряженно ждали, что же она наконец выговорит.
путались, распирали ее изнутри и лопались во рту бессильными
мыльными пузырями... Наконец она высокомерно оглядела
собравшихся и с вызовом выкрикнула:
почувствовали неловкость - хотя и без выходки бритвинской
дочери чувствовали себя гаже некуда. Сотрудники "Глобуса"
стали поглядывать на девочку. Одна из менеджеров украдкой
покрутила у виска. Мама Бритвина заплакала еще пуще.
".b-вот разревется, быстро отошла подальше, за автобус, к
своей машине: куда угодно, лишь бы не быть вместе с ними со
всеми... Чтобы больше ничего не видеть.
"Оке" в сторону Москвы. Концентрация внимания, которого
требовало вождение, помогла ей справиться с истерикой. К
тому же в машине у нее на переднем сиденье помещался главбух
Федор Степанович, а на заднем - Тряпкин с Трубкиным. Коленки
одного из них упирались в спинку ее водительского кресла.
прочие сотрудники "Глобуса" отправились, вместе с
родственниками, домой к Бритвиным, на поминки.
отговорилась срочной работой. Под тем же предлогом
манкировали тризной дизайнеры и главбух.
направлении.
Тряпкин и Трубкин не шутили, не каламбурили.
Горьковскому шоссе, затем свернули направо на Кольцевую
дорогу, потом доехали до Ленинградки... Машин было полно,
временами начиналась поземка. "Ока" с трудом везла сразу
четверых, она натужно ревела и тащилась в правых рядах в
фарватерах самосвалов.
к закату.
о погибшем Бритвине отступили, съежились.
только ясноглазая Юлечка-рецепционистка да пара охранников:
один в будке КПП, второй - внизу в здании.
назад звонил - он в Белом доме, его сегодня целый день не
будет... Беспокоили из медицинского центра, спрашивали, как
обстоят дела с макетом... Директор "Пополамов" выражал свои
соболезнования..."
плоскую фляжку дагестанского коньяку, в другой - походный
набор из вставленных друг в друга алюминиевых стаканчиков.
Женя.
граммулечке.
стойке "рецепшена", разлил всем пятерым: Жене, братьям-
дизайнерам, Юлечке, себе.
Юля.
его звали Колей (похоже, Юлечка к нему была неравнодушна).
земля ему будет пухом.
ударил мягкой волной в голову.
Умный, добрый, честный...
выставлялся...
работы никакой не будет. Лучше б порулила домой,
отсыпаться..."
размягчил сознание, и на языке вертелось: "А ведь это мы его
погубили..."
спуститься вниз, на воздух. Постоять на ледяном февральском
ветру, покурить. Она накинула дубленку, вышла.
стол, за которым обычно сидел охранник.
крючках ключи от помещений "Глобуса".
общей комнаты и от кабинета главбуха. На двух других
гвоздиках - под номерами "один" и "три" - ключи висели.
"Три" - от переговорной комнаты. Под номером "один" - ключ
от дубовских апартаментов.
стеклянный щит. Он легко открылся.
в карман накинутой на плечи дубленки. "Что я делаю!" -
ужаснулась. Прикрыла стекло.
показалось: он тут же бросится в глаза охраннику. Да любому,
кто подойдет к его столу!..
Потянулась повесить ключ на место. Наверху вдруг раздался
взрыв хохота. Женя вздрогнула, выронила ключ. На лбу
выступила испарина. Она прислушалась.
с улицы.
его в карман.
Точно такой же, как у Дубова, с пластиковой биркой. Женя
сделала несколько шагов к туалетной двери.
них или КВН!" - с досадой подумала Женя.
гвоздик номер один - на тот, где висел ключ от дубовского
кабинета.
глаза.
и что? Я-то тут при чем? Во всем будет виноват охранник:
перепутал ключи..."
закурила. Сигарета с непривычки - да еще после коньяку -
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Конан-Дойль Артур
Мурич Виктор
Шилова Юлия