read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



настораживало другое: почему не нашли транспорт поближе или в самом
Заркенте. Очень деятельное личное участие в расследовании преступления
при­нимал полковник Халтаев, но угонщика-убийцу так и не нашли. В конце
концов, как и рассчитывали, списали смерть на дорожно-транспортное
происше­ствие и на то, что Абрам Ильич, как обычно, был пьян, хотя вдова
уверяла, что он уже три дня не брал в рот спиртного, страдая болями в
желудке. Боли болями, но экспертиза установила наличие алкоголя в крови и
желудке погибшего, могли и влить бутылку водки -- типичный прием, когда
со­вершают преднамеренный наезд...
Ночь подходит к концу. Пулат Муминович знает, что сегодня уж точно не
уснуть, не пытается он даже прилечь, собираясь встретить своего шофера
Усмана бодрствуя. Он хочет переключиться на се­годняшние дела в колхозе
"Коммунизм": решили на горных склонах у Карасу, неподалеку от его любимого
моста, разбить тридцать гектаров виног­радника -- семья Ахмаджановых просит
сдать ей эту землю в аренду на десять лет, а руководство хо­зяйства
противится: заранее подсчитало, какие боль­шие деньги заработают арендаторы,
если дело пойдет у них на лад. А оно наверняка пойдет, потому что жив еще
дед Ахмаджановых, Бозор-ака, крепкий восьмидесятилетний старик. Чудом он
сохранил у себя во дворе какой-то редкий и урожайный сорт лозы. Кроме него,
пожалуй, в районе из-за хлопка и не осталось настоящего виноградаря, а отец
и дед самого Бозора-ака испокон веку славились в крае богатыми
виноградниками.
Пулат Муминович считал долгом лично поддер­жать многодетную семью
Ахмаджановых: и лозу возродить в районе, и людям дать почувствовать
утраченное чувство хозяев земли. Туго идет арен­дный и семейный подряд в
районе: не верит народ из-за бесконечных шараханий, что очередная затея
всерьез и надолго. Говорят, мы своим потом и мозолями поднимем вам бросовые
земли, взрастим сады, огороды, бахчи, виноградники, пастбища, а вы тут как
тут -- опять что-нибудь придумаете и отберете ее в общее пользование, на
готовенькое аппетиты у вас хоть куда. Наконец решилась семья взять неудобья,
и опять препятствия чинят, делят заранее шкуру неубитого медведя. Приезжал к
нему в райком сам Бозор-ака с жалобой, долго о жизни беседовали, и не только
о виноградниках, даже об Афганистане поговорили.
Но сейчас мысли секретаря райкома на семье Ахмаджановых не
задерживаются, хотя его очень волнует семейный подряд. Не хочется думать и
об Афганистане, и об "афганцах", что придут домой со дня на день. В районе
ждут возвращения две­надцати парней. Он вчера с военкомом обсуждал, как
торжественнее встретить ребят. Есть среди них и сержант, награжденный двумя
боевыми орденами, на него очень рассчитывает Махмудов. Нынешний секретарь
райкома комсомола ни рыба ни мясо, одно на уме -- сделать партийную карьеру,
лезет все время на глаза, но Пулат Муминович видит его насквозь, хватит ему
одного Халтаева.
-- Халтаев... -- невольно произносит вслух Пулат Муминович и внезапно,
словно дуновением холод­ного ветра, прерывается ход воспоминаний. Секре­тарь
райкома как бы вновь осматривает ночной сад, высокое звездное небо над
сонным поселком. Взгляд его бесцельно блуждает по темному двору и упирается
в распахнутую настежь дверь летней кухни. Мрачная тень могучего дуба уже
отступила далеко и покрыла собой бетонный сарай и часть малинника. Кухонная
дверь, освещенная лунным светом, наталкивает на мысль о чае, и он торопливо
поднимается с айвана и направляется к газовой плите. Он смотрит на голубое
пламя и пытается сосредоточиться на делах в колхозе "Коммунизм", но мысль о
полковнике Халтаеве не покидает его, и теперь он уже вполне осознанно
произносит вслух: -- Халтаев... Халтаев...
Да, Пулат Муминович знает немало о начальнике милиции, многое он сам
рассказал, то ли желая придать себе вес, значимость, то ли желая показать,
насколько близок он с секретарем обкома. Одного не знал Пулат Муминович: чем
же все-таки был обязан тот полковнику -- об этом Халтаев не рас­пространялся
даже по пьянке. Пытался Пулат Му­минович выведать тайну не раз, но сосед
всегда ловко уходил от ответа, ибо и пьяный понимал, что этим подпишет себе
смертный приговор. О не­которых делах полковника Махмудов запоздало уз­навал
по судебным и газетным материалам. Нет, в них не указывалось на прямое
участие Халтаева, но Пулат Муминович теперь не сомневался, что то там, то
тут сосед прикладывал руку.
Наполеон, хотя и не переводил Халтаева в Заркент, но услугами
полковника пользовался регу­лярно -- ему он доверял больше, чем кому-либо из
работников органов, ценил он его даже выше, чем свояка, начальника ОБХСС
Нурматова. Может, он специально не забирал Халтаева в центр, потому что
район был под рукой, всего в каких-нибудь пятидесяти километрах от Заркента,
и полковник почти через день бывал у своего патрона. Скоро в крае все знали,
что рядовой полковник из района наделен особыми полномочиями.
Только Халтаеву доверял Анвар Абидович обха­живать московских гостей,
понимая, что упустил дружбу с влиятельным зятем самого вождя, гене­ралом
Чурбановым, -- тут надо признать, что каратепинский коллега опередил его.
Теперь-то Наполеон внимательно следил за прибывающими из Москвы гостями. Он
даже принял по-царски министра рыб­ной промышленности, хотя, казалось бы,
зачем ему, сухопутному владыке, хозяин морских просторов. А так, на всякий
случай: сегодня рыбой командует, а завтра, глядишь, в народном или партийном
кон­троле будет кресло занимать -- тогда уж дружбу за­водить будет поздно.
Принять -- одно, но главное -- дать крупную взят­ку, маскируя ее под
народный обычай, традиции, и тут полковник оказался непревзойденным
масте­ром. Он придумал простой и безотказный ход, ко­торый вроде не ставил в
неловкое положение и тех, кто давал, и тех, кто брал, тем более что оставлял
лазейку в случае отказа от денег.
В золотошвейных мастерских Бухары полковник заказывал десятками
роскошные парчовые и бар­хатные халаты, шитые золотом, непременно с
глу­бокими карманами. В халат обряжали открыто, при­народно -- вроде
отказаться неудобно, а в кармане лежала банковская упаковка купюр разного
досто­инства -- давали по рангу. Союзному министру по­лагалась самая
крупная, из сторублевок.
Несколько лет спустя, когда рыбный министр будет держать ответ за свои
прегрешения, он при­знается во многих взятках, исключая бакшиш из Заркента.
Он был уверен, что ход полковника Халтаева гениален и недоказуем, но и люди,
ведшие дознание, были не глупее начальника милиции из Узбекистана. Очень
удивился бывший министр, ког­да ему предложили вернуть в казну десять тысяч
из Заркента. Он клялся, что с тех пор ни разу не надевал роскошный халат --
повода, мол, не было, и оттого не проверял карманы. Вернувшись домой,
жуликоватый министр позвонил следова­телю: мол, действительно есть пачка
сторублевок, и завтра он ее сдаст в банк и принесет квитанцию. Хотя,
конечно, те деньги он давно изъял из халата.
Давал Наполеон Халтаеву и более деликатное поручение, связанное с
просьбой Верховного. Тому частенько нужно было проследить за своими
про­тивниками в Москве или на отдыхе -- на курортах собирали в основном
компромат. Обращался Вер­ховный в таких случаях не только к Анвару
Абидовичу, но и к аксайскому хану Акмалю Арипову -- тот имел настоящее
сыскное бюро, и компромат на людей, представляющих интерес, он копил и без
просьбы секретаря ЦК.
К Анвару Абидовичу Верховный обращался в тех случаях, когда не хотел,
чтобы аксайский хан знал о его интересах. Что касалось Москвы, он больше
доверял Анвару Абидовичу, знал, что у Тилляходжаева есть друг Артур Шубарин
-- хозяин те­невой экономики в крае, человек, для которого не было
невыполнимых задач.
Просьбы Верховного секретарь обкома адресовал лично Шубарину -- его
люди по уровню были на­много выше халтаевских, да и в Москве Японец, как
называли в деловом мире Шубарина, имел много друзей, и просьбы первого
выполнялись особо тща­тельно: к отчету всегда прилагались снимки,
маг­нитофонные записи.
Хоть и редко, но приходилось Наполеону в ин­тересах дела стыковать
Шубарина с Халтаевым, хотя Тилляходжаев догадывался, что те не питали
вза­имных симпатий и полковник с удовольствием вы­потрошил бы Артура
Александровича, если бы знал, что Шубарин ему по зубам.
Пулат Муминович возвращается с чайником на айван и вдруг почему-то
вспоминает тот далекий день в гостинице обкома, когда к нему впервые в дверь
постучал Халтаев.
-- Будь проклят тот час! -- вырывается у Махмудова, ибо с этой памятной
ночи у него начался иной отсчет жизни. Как ему хочется, чтобы не было в его
судьбе той пятницы, когда смалодуш­ничал, желая сохранить кресло, связал
себя по ру­кам и ногам и продал свою душу.
Продал душу -- такое впервые приходит ему в голову. Но тут же является
новая мысль: а не раньше ли ты лукавил со своей совестью -- как быть с
Но­рой, с учительницей Данияровой, со своей женить­бой на Зухре?
"А что я мог потом сделать?" -- думает он о последних годах, когда
фактически потерял контроль над районом, отдался обстоятельствам, чтобы
со­хранить жизнь, партбилет. Но ведь кругом такое творилось! Сегодня многим
облеченным властью людям задают вопрос: а где же вы были, куда смотрели? Но
даже обладатели самых высоких по­стов не могут дать вразумительного ответа,
говорят, что находились под гипнозом власти, обаяния, не­погрешимости "отца
нации".
Сейчас то со скамьи подсудимых, то со страниц печати звучат робкие и
запоздалые раскаяния, скорее похожие на оправдание: мол, меня заставляли.
За­ставляли, и еще как! Некоторых бедных председа­телей колхозов в
собственных кабинетах секретари райкомов держали в углу с трехпудовыми
тяжестями на спине, наказывали словно нашкодивших учени­ков, унижениями,
угрозами и побоями выколачи­вали согласие на приписки. Все так. Но и
собст­венного самодурства, не санкционированного Вер­ховным, на которого
нынче все ссылаются -- какой с мертвого спрос! -- хватало с избытком.
Миассар однажды улетала прямым рейсом из Каратепа в Москву. Вылет в
полдень, жара на сол­нцепеке за шестьдесят градусов, самолет подали
вов­ремя, провели посадку, а взлета нет и нет, как нет и никакого
объяснения, что стало уже традицией Аэрофлота: то полное молчание, то обман.
Духота, невыносимая жара, люди обливаются потом, с не­которыми обмороки,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 [ 35 ] 36 37 38 39 40 41
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.