Чтение 35–й страницы книги ~За все наличными~

Городецкий, наслаждаясь произведенным эффектом, водил его из комнаты в
комнату, давая какие-то важные, на его взгляд, пояснения. В одном из залов,
словно специально для Константина Николаевича, уже топился камин, совсем
по-сельски потрескивали дрова, и он с удовольствием расположился в глубоком
кожаном кресле, протянув ноги к огню. Да, не зря хвалился Городецкий --
квартира была блеск!

Аргентинец, придвинув к креслу столик на колесиках, уставленный
напитками, оставил его одного и ушел в столовую, где хозяйка и две его
дочери уже накрывали стол. Тоглар знал Светлану, жену Аргентинца, давно, но
как-то не предполагал, что у него взрослые дочери-студентки, девушки на
выданье.

Застолье у Городецкого затянулось допоздна. Тоглару было по-свойски
хорошо в душевном кругу домочадцев Аргентинца. Шум, смех и шутки не смолкали
с первой до последней минуты вечеринки, женщины веселым нравом не уступали
хозяину. Несколько раз среди трапезы Константин Николаевич проваливался
памятью в Ростов, к Наталье, и тому виной была дружная семья Городецкого.
Тоглар примерял себя, Наталью к семейной жизни, к уюту и в какие-то минуты
видел вместо Светланы, жены Аргентинца, Наташу, видел ее хлебосольной
хозяйкой большого и уютного дома. Городецкий на этот день отменил
запланированные картежные игры, и весь вечер они провели дома, беседуя до
глубокой ночи.

-- Мне бы хотелось купить похожую квартиру где-нибудь рядом, я люблю
этот район. Люблю ходить пешком. Есть еще одна причина -- я решил жениться,
обзавестись семьей. Если бы ты знал, как я устал... И, честно говоря, я
по-хорошему завидую тебе, -- искренне, но грустно сказал Константин
Николаевич.

-- Ты решил жениться на той девушке из Ростова? -- уточнил Аргентинец,
вороша щипцами поленья в камине, и яркий отблеск упал на его лицо.

-- Отгадал, на ней. Хочу жить домом, принимать гостей, встречать вместе
с тобой Новый год, Пасху, Рождество. Сколько может стоить такая хата?

Аргентинец на минуту задумался.

-- Наверное, около полумиллиона долларов. Но если ты всерьез, это легко
узнать -- у меня есть знакомый хозяин риэлторской конторы. Я ему поставляю
богатых клиентов, а он мне платит два процента со сделки, так что я на твоей
квартире еще и заработать смогу, -- улыбнулся Городецкий.

-- Что такое риэлтор или, как ты сказал, риэлторская контора? -- не
понял Тоглар.

-- По-простому, на старый манер -- это маклер. По новому, западному
стилю -- торговец недвижимостью. Теперь... везде узкая специализация, каждый
занимает свою нишу. Лучше работать с ними, у них всегда есть выбор. В
квартире, выставленной на продажу, они делают ремонт, причем сотрудничают с
дизайнерскими конторами, мебельными фирмами. В общем, избавляют богатых
людей от лишних хлопот.

-- Можем мы сейчас же позвонить твоему маклеру? -- загорелся Тоглар.

-- Почему же нет... -- И Аргентинец, взяв лежавший рядом сотовый
радиотелефон, набрал какой-то номер.

На другом конце тотчас подняли трубку.

-- Здравствуй, Серега. Это Городецкий. Как жизнь, как дела? --
Аргентинец держал трубку на отлете, и Тоглар слышал, как отвечал маклер:

-- Неплохо. Но жить лучше не помешало бы. Ри-элтору для полного счастья
всегда нужен богатый клиент.

-- А у меня тут есть один. Правда с претензиями. Хочешь переговорить?

-- Спрашиваешь...

Аргентинец передал Фешину трубку.

-- Добрый вечер. Меня зовут Константин Николаевич. Вы бывали дома у
Городецкого?

-- Бывал. Эта квартира прошла через мои руки, я ее продал прежнему
владельцу. Наша фирма сделала там ремонт. Кстати, как, нравится?

-- Да, нравится, -- не стал лукавить Константин Николаевич. -- И я
хотел бы иметь нечто подобное, а главное, в этом же районе, в сталинских
домах. Люблю, знаете, простор, воздух, свет...

-- Одну секунду, я включу компьютер, -- попросил маклер. Дождавшись,
пока на дисплее появятся данные, он спросил: -- Вы будете платить сразу или
по частям, перечислением или наличными?

-- Могу сразу и наличными, если, конечно, устроит ваше предложение.

-- Варианты у нас есть, и даже там, где вы хотите, рядом с гостиницей
"Украина". Дом стоит в глубине двора, так что шум с Кутузовского проспекта
не будет вас беспокоить по утрам.

-- Сколько комнат? -- уточнил Тоглар, он уже вошел во вкус.

-- Две квартиры на шестом этаже, на одной лестничной площадке.
Трехкомнатная и четырехкомнатная.

Тоглар чуть задумался, потом спросил:

-- А нельзя ли соединить эти две квартиры вместе?

-- Можно, -- хмыкнул на другом конце провода Серега. -- Нынче ничего
невозможного нет. У вас большая семья?

-- Нет. Небольшая. Но я художник. И хотел бы в трехкомнатной сделать
большую мастерскую, студию, комнату для гостей -- необычную, чтобы
чувствовалась обитель, а не просто жилье художника. Понимаете?

-- Понимаю. Нечто такое мы уже делали. У нас есть для основы
европейские модели подобной студии: фотографии, видеообзор. Но две квартиры
в таком престижном районе, сталинском доме, особый ремонт... это станет вам
дорого.

-- Дорого это сколько? -- спросил Тоглар, не выдавая своей радости.

-- Около восьмисот тысяч долларов. Возможны какие-то скидки, ведь вы
покупаете сразу две квартиры и готовы оплатить наличными. Разумеется, нам
понадобится аванс, чтобы начать оформление ордера и подключить дизайнеров,
проектантов, строителей.

-- Я могу заплатить и все сразу, если понравится и квартира, и ваш
проект, но какие у меня будут гарантии?

Но тут вмешался в разговор все слышавший Аргентинец.

-- А я и буду гарантом. Он ведь знает, с кем имеет дело: подведет --
оторвут голову, вот и весь консенсус. Тут одни коллеги Сереги попытались
кинуть нашего братана Мансура, он квартиру на Петровке купил, рядом с
главной ментовкой. Теперь нет ни этой конторы, ни хозяина, мир праху его, а
оставшиеся компаньоны до сих пор выплачивают штраф за подлянку. Мансур --
мужик крутой.

Маклер, конечно слышавший слова Городецкого, сказал:

-- Мы стараемся работать честно.

-- Можем мы завтра же, с утра, посмотреть ваши квартиры? -- Тоглар уже
не мог сдержать нетерпения.

-- Разумеется. Где увидимся? Ваш телефон?

-- Приезжайте к Городецкому к десяти утра.

-- Лады, договорились... -- И Серега отключился.

-- Ну вот, я и заработал шестнадцать тысяч баксов, не выходя из дому,
-- пошутил Аргентинец. Потом, спохватившись, спросил: -- Ты всерьез тянешь
на такую дорогую хату?

-- Чтобы жить с тобой рядом, никаких денег не жалко, -- потирая руки,
довольно заметил Тоглар. -- Тем более за такие апартаменты, где у меня
наконец-то будет мастерская и я смогу заняться живописью.

-- Живописью? Ты это всерьез? Я думал, что это твоя Наталья захочет
иметь какой-нибудь пижонский салон, -- искренне удивился Аргентинец.

-- Вполне серьезно, дорогой, вполне. Единственное, что меня привлекает
сегодня, кроме Натальи разумеется, -- это краски, холсты, кисти, мастихины.
Я хочу попробовать рисовать, мне кажется, это у меня в крови. И давай выпьем
за мой будущий дом, он ведь с твоей легкой руки возникнет, -- взволнованно
сказал Тоглар.

-- За дом выпьем. Дом -- штука серьезная, тем более если он такой
уютный... -- И они сдвинули бокалы с белым вином.

Потом они еще долго сидели, обсуждая ближайшие планы Константина
Николаевича. Глядя в окно, за которым все так же нудно моросил дождь, Тоглар
вдруг словно опомнился:

-- Какие прожекты строим -- квартира, мастерская... А мне ведь завтра
не в чем выйти на улицу. Посмотри на эту мокреть, и утром вряд ли
распогодится... Нужно срочно купить осенний прикид, хочется пешком
прогуляться по Москве... соскучился...

-- Прикид нынче дело серьезное, теперь кругом по одежде встречают... --
серьезно заметил Аргентинец. -- Шмотья навалом, завались, но, оказывается, и
Карден с Версаче не потолок, есть и покруче. В этом деле я, честно говоря,
не секу. Но, -- осенило его, -- есть у меня один молодой и чересчур шустрый
компаньон, когда-нибудь он в великого каталу вырастет, помяни мое слово --
талант! -- Хозяин оживился. -- Понимает с полуслова, полужеста, на ходу
подметки режет, как говаривали в старину. Я его беру в напарники, когда
чувствую, что соперник мне не по зубам или они против меня тоже в паре
катают. Так у этого молодого гения -- у него кликуха, с моей легкой руки,
Эйнштейн -- есть одна существенная слабость: он помешан на модной одежде --
короче, сам увидишь. Что сегодня надо носить и где это купить -- лучше его
не знает никто, даже Слава Зайцев или Алексей Греков. Вот ему я могу
позвонить, оказать услугу, он сочтет за честь.

-- Прекрасно, ты решил с риэлтором, решай и с имиджмейкером, кажется,
это так называется. Однако, я вижу, жизнь сильно изменилась: были бы деньги,
а остальное решается вмиг, и даже по самому высшему разряду.

-- Уровень, брат, от денег зависит. А все остальное -- разделение
труда, каждый должен делать только то, что делает лучше других. Это закон
успеха. Я, как ты знаешь, играю в карты, Бог дал мне такой талант. У других
-- свои таланты. Так я звоню Эйнштейну.

-- Давай, давай, не голым же мне ходить...

Молодого гения удалось отыскать только с третьей попытки. Вначале
Эйнштейн огорчился, что его побеспокоили не из-за очередной крупной игры, но
когда узнал, что надо по высшему разряду упаковать богатого и уважаемого
человека, в нем проснулся азарт художника. Он обещал экипировать друга