далеко. Но результаты все равно впечатляли: за каких-то три
года была воздвигнута церковь с крытой галереей и монастырские
постройки по периметру внутреннего двора, правда с южной
стороны успели отстроить только первый этаж, в котором
размещалась трапезная.
сказала сестра Урсула, -- но строительство займет еще несколько
лет. Так что пока мы живем скромно. Довольствуемся только самым
необходимым и стремимся лишь к удовлетворению насущных нужд.
Когда на месте всех деревянных построек вырастут каменные,
полагаю, моя миссия здесь будет закончена и мне нужно будет
вернуться в Полсворт -- туда, где много лет назад дала я обет
монашеского служения. Но я пока сама не знаю, предпочту ли я и
далее оставаться здесь, если мне будет предложено право выбора.
Когда участвуешь в создании чего-то от самого основания,
невольно возникает чувство сродни материнскому -- будто это
твое собственное чадо.
заменят каменной стеной, как и вытянувшиеся вдоль нее
деревянные здания -- лазарет, разные подсобные помещения и
службы, странноприимный дом, амбары: малопомалу все будет
отстроено в камне. Но уже и сейчас картина была для глаза
приятная: проходя под сводами галереи, они заметили, что садик
засажен травой, а посередине в неглубокой каменной купели
налита вода, чтобы к ней слетались разные пташки.
сестра Урсула. -- Со мной из Полсворта приехала сестра
Бенедикта, наша лучшая садовница, -- это все ее заботами. У нее
удивительный дар -- и цветы будто сами растут, и птицы сами на
руку садятся. Как это у нее получается, не знаю.
поинтересовался Кадфаэль.
Ковентри. А нам обеим следует вернуться в нашу обитель, когда
нужда в нас здесь отпадет, если только, как я уже сказала, нам
не позволят навсегда остаться в Фарвелле. На это нужно будет
испросить согласие епископа, и, как знать, быть может, он
охотно удовлетворит наше желание.
закрытом, дворике. С дальней стороны его ограничивал
странноприимный дом, почти вплотную примыкавший к частоколу из
светлого дерева. В крохотной комнатке, ожидавшей гостей, было
темновато, но тепло и приятно пахло деревом. Обстановка была
самая простая -- две кровати, небольшой стол, распятие на стене
и под ним молельный столик.
сестра Урсула, -- а я распоряжусь, чтобы вам принесли ужин. К
вечерне вы не поспели, но, если захотите, можете присоединиться
к нам позже, на повечерии. Колокол вы услышите. Вообще вы
можете зайти помолиться в нашу церковь, когда пожелаете.
Церковь совсем еще новая, и чем больше праведных душ побывает
под ее сводом, тем лучше. Что ж, если у вас есть все, что
требуется, не буду мешать вашему отдыху.
на свет обители брат Хэлвин, едва добравшись до кровати после
повечерия, тут же погрузился в глубокий безмятежный сон и всю
ночь, до самого рассвета, спал как дитя. Он проснулся, когда
занималось нежное, ясное утро -- мороза не было и в помине.
Кадфаэль был уже на ногах и собирался пойти в церковь
помолиться.
поспешно подниматься.
есть желание, можем пойти пораньше, пока в церкви никого нет.
дворик, пересекли его и через южные ворота вошли в церковный
двор. Трава в маленьком садике была мокрая, зеленая -- белесого
налета зимы словно не бывало. Набухшие почки, всего несколько
дней назад создававшие вокруг ветвей лишь слабо окрашенную
полупрозрачную дымку, теперь полопались, приобрели отчетливый
цвет, и каждое дерево стояло, окутанное нежно зеленым облаком.
Еще один-другой погожий денек, да с солнышком, и не заметишь,
как весна придет. На дне каменной купели в прозрачной воде,
почуяв близкую перемену, плескались какие-то пташки-щебетуньи.
Сопровождаемый всеми этими обнадеживающими приметами
пробуждавшейся природы, брат Хэлвин доковылял до скромной
Фарвеллской церкви. Конечно же, со временем эта первая церковь
будет расширена, перестроена, а может, на ее месте возникнет
другая, но это случится не раньше, чем обитель окончательно
отстроится, разбогатеет, обретет вес и престиж. Однако самую
первую церковь будут вспоминать с особой нежностью, и всем,
кто, подобно сестре Урсуле и сестре Бенедикте, присутствовал
при ее рождении, будет горестно расставаться с ней.
тусклой алтарной лампадой, они вместе прочитали вслух
положенную утреннюю молитву, а потом еще помолились молча --
каждый о своем. Скоро проникавший сверху свет стал более ровным
и ярким, первый, слабый луч восходящего солнца пробился сквозь
щели в деревянной монастырской ограде и коснулся камней
восточной стены, окрасив их в бледный розовый цвет, а брат
Хэлвин все стоял на коленях и рядом с ним на полу лежали его
костыли.
незачем было смущать юных сестер, которые могут оробеть, застав
в церкви двух незнакомых мужчин, пусть даже монахов и братьев
по ордену. Он прошел к южным вратам и стал там, праздно глядя
на садик, готовый по первому зову Хэлвина подойти к нему и
помочь подняться на ноги.
здешних сестер, очень стройная, пряменькая, и невозмутимо
кормила птиц. Она крошила хлеб на широкий край чаши, а остатки
протягивала на раскрытой ладони. Ее окружало живое облако
трепещущих крыльев. Черное монашеское платье очень шло к ее
стройной фигуре, и в девичьей грациозности было что-то
неуловимо знакомое. Кадфаэля вдруг словно молнией пронзило. Эта
благородная посадка головы, длинная шея, прямые плечи, тонкая
талия и изящная удлиненная кисть, протянутая навстречу
слетевшимся птицам, -- все это он уже несомненно видел раньше,
только не здесь, где-то совсем в другом месте и при ином,
неверном и тусклом свете. Сейчас она стояла под открытым небом
и ее ласкали нежные лучи утреннего солнца, и все же он не мог
не верить свои глазам, не мог так ошибаться.
платье. Значит невеста сбежала из-под венца, не в силах
разрешить непосильную для нее задачу, и предпочла монастырь
браку с нелюбимым, с кем угодно, кроме ее несчастного
возлюбленного Росселина. Конечно, прошло еще слишком мало
времени, чтобы она успела принять обет, но, учитывая, какое
отчаяние толкнуло ее на этот шаг, сестры могли разрешить ей
надеть монашеское платье и тем взять под свою защиту, хотя она
и не стала пока послушницей.
прислушивалась -- не раздадутся ли с западной стороны
церковного двора, где размещалась сестринская опочивальня,
чьи-то легкие, неслышные шаги. Она обернулась на какой-то звук,
улыбаясь и радуясь предстоящей встрече. Само ее движение,
спокойное и выверенное, сразу заставило Кадфаэля усомниться,
так ли она молода, как показалось ему всего минутой раньше, а
когда она повернулась к нему лицом, он окончательно уверился,
что видит ее впервые.
сдержанно-спокойная, немного усталая, зрелая женщина. Казалось,
то видение в холле Вайверса, описав полный круг -- от иллюзии к
реальности, от девушки к взрослой женщине, -- вдруг с бешеной
скоростью крутнулось обратно -- от женщины к девушке. Нет,
конечно, то была не Элисенда, вряд ли можно было бы даже
говорить о портретном сходстве, разве что высокий мраморной
белизны лоб, мягкий, нежный овал лица, широко посаженные глаза
и особенный, прямой, отважный и одновременно
трогательно-беззащитный взгляд. Другое дело фигура, осанка --
тут сходство было бесспорное. Если бы она сейчас повернулась к
нему спиной, то вновь превратилась бы в точную копию своей
дочери.
молодая мать, которая предпочла удалиться в монастырь, нежели
снова вступить в брак? Кто это еще, как не сестра Бенедикта,
призванная епископом в эту зарождавшуюся обитель заложить
основы будущих традиций и своей праведностью служить примером
для неопытных юных монахинь Фарвелла? Та самая сестра
Бенедикта, умевшая сделать так, что все цветы у нее росли, а
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Гуль Роман Борисович
Сертаков Виталий