грамотного юриста... Ленин не терпел сведения личных счетов со своими
политическими противниками и нам это завещал... А Заславский, который назвал
Ильича "немецким шпионом" и требовал суда над ним в семнадцатом? При ком он
примкнул к нам! При "Ленине... А сейчас фельетонист в "Правде"... И ,вот эти
бывшие меньшевики громили группы Троцкого, Зиновьева и Бухарина почище
многих большевиков... Те, страха ради иудейска, отмалчивались, видите ли...
Хоть и были русскими и украинцами вроде Постышева или Чубаря с братьями
Косиорами...
так доверительно, по-отцовски, говорил с ним, не произнеся ни единого
резкого слова (хоть от него все можно принять, гений). А ведь он,
оказывается, брякнул то, что Сталину совсем не по душе...
доброжелательство. -- Что вы поняли? -- повторил Сталин.
Тот с отцом уехать отказался, большевик, военный инженер, патриот державы,
был расстрелян в тридцать седьмом, а сначала сидел в Сибири.
Квартира Троцкого была неподалеку от сталинской, сыночек тогда такое
порассказал... Особенно врезался в память эпизод: "Я очень дружил с Яшей
Сталиным, он у нас порою ночевал... Отец бил его смертным боем, когда охрана
доносила, что он курит. "Мой отец -- зверь", -- сказал однажды Яша,
сотрясаясь в рыданиях. Мама уложила его спать у нас, а он все умолял:
"Оставьте меня жить у вас, я его ненавижу..."
лет они валялись в спецархиве. Пришлось ликвидировать сорок сотрудников,
всех, кто имел к этому касательство (членов семей сослали в Магадан,
поставили слежку за всеми знакомыми; потом для подстраховки арестовали и
тех).
социальной защиты" (иногда писал "ВМН" -- "высшая мера наказания"), потому
что Абакумов объяснил: "Они хранили архивы, связанные с клеветническими
заявлениями сыновей врагов народа, которые жили в Кремле".
сторону ("Что бы я делал без Виноградова, Вовси и Когана? Четверть века они
со мною, четверть века держат мне форму, ай да умницы") и медленно произнес:
много говорил об английской "специфике". С моей точки зрения, тем не менее,
там нет никакой специфики... Одна островная амбициозная гордыня... И мы
собьем эту самую мифическую амбициозную специфику... Дайте время... Так что
не надо защищать Майского, его дрянную болтовню ссылками на какую-то
специфику... Вся их специфика заключается в том, что на завтрак дают овсяную
кашу, словно там не люди живут, а жеребцы с кобылами... И Майский и Эренбург
нам нужны... Пока что, во всяком случае... Вот придут новые кадры, умеющие
говорить с людьми Запада без униженного русского пресмыкательства, тогда
и.,. Делайте свое дело, Абакумов... Давайте информацию, а уж нам
предоставьте возможность принимать решения... Всегда помните слова нашего
учителя, нашего Ильича: если ЧК выйдет из-под контроля партии, она неминуемо
превратится в охранку или того хуже... Так-то... За вами -- информация, за
нами, ЦК,-- решения... Уговорились?
совершенно измотанным, словно весь день дрова колол.
свой кабинет, угощал диковинными французскими конфетками и, слушая ее
веселый щебет, расслаблялся, постепенно успокаивался, заряжаясь верой в то,
что во имя счастья детей отцы должны нести свой крест, постоянно соблюдая
при этом условия игры -- никем не написанные, никогда не публиковавшиеся,
вслух не произносившиеся, но всегда существовавшие.
другими сотрудниками, ибо знал, сколь дружен Богдан с Берия.
порученцу "липтон" с английскими печень-ицами "афтер эйт" и, порасспросив о
домашних, приготовился слушать своего могущественного подчиненного.
Комурова. Он боялся его не потому, что видел в деле: и на фронтах, когда
случалось какое ЧП, и в камерах, где он лично пытал тех, кто отказывался
сотрудничать со следствием при написании того или иного сценария для
процесса (работал в майке -- волосатый, неистовый; воняло потом, и это более
всего запомнилось Абакумову: не крики начальника Генерального штаба
Мерецкова, которого он истязал в июле сорок первого, а именно едкий запах
пота); он боялся Комурова потому, что не мог понять таинственной
непоследовательности его поступков и предложений, которые каким-то странным
образом оказывались в конце концов верхом логического умопостроения,
законченным, абсолютным кругом.
бог, то ли в нем была сокрыта какая-то потаенная, неизвестная ему машина,
которая умела превратить хаос в порядок.
покровительство Берия.
назвал, век не забуду, зато я теперь бываю у генералиссимуса чаще, чем
Лаврентий
время, когда на стол Сталина нужно будет положить те материалы, которые
помимо моего приказа, сами по себе приходят в этот дом, ложась пятном на
Берия. Тут.и думать нечего! А узнай генералиссимус о девках маршала?! Если б
пять-шесть, у кого не бывает -- а ведь уж под две сотни подвалило! Девок-то
этих, как блядушек, так и именитых матрон, моя служба проверяет: не болтают
ли, нет ли молодых любовников с трипаком или сифилисом, не имеют ли
осужденных родственников...
власовского недобитка и предателя Родины Исаева, готовившего покушение на
товарища Сталина,, полностью признавшего свою вину, заявившего, что, если
выйдет из тюрьмы, все равно уничтожит "тирана, губителя ленинизма".
Сталина, чтобы в нас с тобой каменьями не кидали.
совестно тебе?! Или не гожусь в друзья? Комуров подвинул ему постановление и
ответил:
хлопочет наш с тобой подопечный Соломон Абрамович Лозовский... Это у меня
зафиксировано... Документально... Перед Шкирятовым слово замолвил... Понял?
А Матвей прислал мне: "Почитай, поэзия"...
материалы после резкого перехода на "вы" -- значит портить отношения.
покрасивей, ладно?
опустил пакетики в стаканы, поинтересовавшись, не хочет ли Богдан покрепче:
"Два пакетика по эффекту воздействия равны рюмке хорошего вина".
он про крепленое спросил, кто-то из моей охраны им стучит, что я мадеру пью,
только в их компании нахваливаю всякие там цинандали и мукузани. Рот вяжет,
вода водой, не берет, а государь не дурак был, мадеркой баловался. "Женский
коньяк"! Пусть называют как хотят, а по мне лучшего вина нет: и сладко на
вкус, и пьянит томно...
когда меня грузины угощали зеленым сухим вином прямо иэ бурдюков -- это, я
доложу, сказка! Хотя грузинскую "Хванчкару" люблю даже в бутылках...
докладывали?
делу.
нужно, подписывай приказ сам, используй по своему усмотрению.
подслух", находясь в квартире некоего Шевцова, за которым давно смотрели --
крайний шовинист; крепко выпил и сказал: "А ведь в одном бесноватый фюрер
был прав: евреев надо изничтожить! Смотрите, кто у нас сейчас ведет главную
борьбу против родины? Кто продает страну за иностранные самописки? Евреи!
Кто критикует русских писателей и артистов? Еврейские космополиты! Кто
клевещет на* русских шахтеров в кино? Еврей Луков, под русским псевдонимом
прячется, сволочь! Кто завел в тупик цашу экономическую науку? Еврей Варга!
Кто клевещет на нашу историю? Евреи. Кто какофонии сочиняет? Еврей
Шостакович!"
Мережковский Дмитрий
Буджолд Лоис
Флинт Эрик
Орлов Алекс
Глуховский Дмитрий
Посняков Андрей