нашей границе, - сказал Фривейский Спиридону Дионисьевичу, забирая со
стола папки со статистическими отчетами по торговле с Японией лесом. - Я
не думаю, чтобы сейчас это было кстати. В дни побед следует быть
великодушным.
обычной хитроватой отговорочкой и прищурился на секретаря. - С чего это
вы, миленький? Откуда этакие веяния?
несостоявшимся.
старик, несмышлен в высоких сферах. В них вы разбираетесь, молодые, а мы
только присматриваем, чтоб общее все верно было, общее...
одно кольцо, обязательно потащишь второе. Давайте откровенно: кому выгодно
угрохать красных? Нам? Отнюдь нет. Нам выгодно вывести их на открытый
судебный процесс с адвокатами, экспертами и прессой. Мы бы взяли реванш у
Запада: наша демократия ничуть ихней не хуже. И тогда, на процессе, мы
сможем показать органическую связанность красного подполья с Читой. Умный
судья и злой прокурор докажут, что это есть чистой воды шпионаж. Налицо
компрометация большевизма у нас здесь - хотя бы года на два. Это уже срок.
А если же мы отправляем их без суда, и на границе, на нашей границе, их
рубят лихие молодцы Семенова - не знаю, не знаю... Думаю, общественность
отнесется к этому как к дурно пахнущему экстремистскому жесту. Нам
придется тогда молчать, а те станут вопить. Да и союзники наверняка будут
нос воротить - они весьма щепетильны, деликатно относятся к вопросу, каким
образом лишить жизни политического противника.
решил, что вы просто поете с чужого голоса, - уставясь в стол, скрипуче и
монотонно заговорил Меркулов. - Но я знаю вас. Следовательно, я отношу всю
эту наивную тираду за счет вашей молодости. Запомните раз и навсегда и,
если вам суждена карьера политика, никогда не изменяйте правилу, которое я
вам открою: идейный противник перестает быть реальной, ежесекундной вам
угрозой лишь с того момента, как он становится трупом. Запомните: ничто
так легко не забывается толпой, как политическое убийство. Наоборот, оно,
пусть даже самое разнузданное, с помощью прессы, прокуратуры и
исторической науки может стать вашим триумфом. Вы заработаете на нем
политический и моральный капитал, ибо вы сможете приписать молчащему
противнику все! Все, за что в ином случае вам пришлось бы отвечать самому.
И наконец, что за грязные слухи? Кто вам сказал, что семеновцы должны
замучить красных комиссаров на границе? Откуда эти сведения? Кто сказал?
человек.
просочиться столь отвратительные клеветнические слухи.
Исаев говорил точно так, как будто он сам уже обсуждал с премьером этот
вопрос и выслушал все, что сейчас Спиридон Дионисьевич повторяет скрипучим
голосом.
по городу ходит листовочка, напечатанная в подполье, про этот план с
высылкой через семеновское Гродеково.
мизинцем. Спиридон Дионисьевич взял листовку, посмотрел ее со всех сторон,
покачал головой.
компрессы не сыщешь, а тут, изволите ли видеть, для их печатных мерзостей
где-то сыскивается и глицерин.
Фривейскому. Приложил указательный палец к губам и, запрокинув голову,
уставился в потолок. Так продолжалось не меньше минуты. Это означало, что
премьер думает, советуясь с богом. К киоту в такие мгновения он не ходил,
чтобы не перебивать течение мысли.
умница. Спасибо вам, господь вам поможет во всем. Нуте-ка, соедините меня
с Кириллом Николаевичем.
сказал:
китайской территории? Господи, господи, где ж на земле спокойные есть
веси? Кирилл Николаевич, вы, когда станете очищать атмосферу в нашем
государстве и ежели решите красных выдворить с нашей территории, вы их до
границы пустите с конвоем, чтобы на границе их, спаси бог, семеновские
головорезы не порубали со свойственной им экспансивностью. Пусть красные с
богом едут к себе в Читу, пусть! Мы никого в подвалах не расстреливаем,
подобно большевикам. Пускай они себе спокойно через Китай едут в ДВР. И
поскорее их отправляйте, поскорее, - настойчиво повторил Спиридон
Дионисьевич, и, судя по тому, как он сдержанно улыбнулся, Фривейский
догадался, что Гиацинтов понял замысел старика куда как точно: казнь
красных подпольщиков надо организовать на чужой территории, благо в
Харбине белой эмиграции хоть пруд пруди. За небольшую плату - безработица
там - они кого угодно кончат. Так что с Меркулова взятки гладки: он
демократ, он не уничтожает своих политических противников. Он высылает их,
он их не боится, пусть себе живут. А если их постреляли за границей - что
ж, "спаси господи их души, тут нашего злого умысла нет, мы в дела
иностранных государств не вмешиваемся".
ничего не говорил. Видимо, он тоже не предполагал, что такой выход
возможен.
вспомнил про назначенную на сегодня встречу с Исаевым, что слезы чуть не
навернулись.
безысходная поговорка. Она приснилась ему через несколько дней после
первого разговора с Исаевым. И еще ему приснился священник, который шел по
горной дороге в китайском халате, а крест нес, как цирковой жонглер, на
голове.
кабинет, отделанный мореным дубом, - и что меня дернуло пойти с этим типом
набега? Какого черта я пошел с ним на бега? - корил он себя. - И вообще,
почему я должен выполнять его просьбы? В конце концов мне - вера, а он
писака и бумагомаратель. Завтра же я пойду к Гиацинтову и обо всем с ним
поговорю. Завтра же, - вдруг отчетливо и ясно понял он. - Все гениальное -
просто! Почему я не сделал этого вчера или позавчера? А если вскоре из
Европы прибудут врангелевцы? Там есть его люди из Монархического совета -
это уж наверняка. Неизвестно, кто кого одолеет, Меркулов Врангеля или
наоборот..."
спиртом и несколько раз жадно глотнул невесомой влаги. Обожгло, резануло,
высветлило.
себя, что я делаю это во имя великих идеалов монархизма. В конце концов
Врангель и Монархический совет - такие же патриоты, как и Меркулов. И
потом - подлость можно оправдать верой. Надо заставить себя поверить - и
все. Лучше врать, веруя, чем терпеть молча. Так и будет. Смена ориентации
- назовем все происшедшее. Это для себя благородно звучит, в это веруешь.
Так? Так. И все".
участке в три метра были разворочены.
засветились.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Белов Вольф
Вронский Константин