сперва я увидела, он испугался.
голосок. -Просто там было очень странно.
а снега на них нет, а раньше сколько я видел гор, на них всегда снег. И
некоторые горели.
чудные синие огоньки. Я смотрел, и тут взошло солнце.
оно было слишком большое. И... и какого-то не такого цвета. Голубое,
очень красивое.
негромко:
разбудила.
запахнул халат. Вдруг пробрало холодом, и он почувствовал себя маленьким
и слабым. Но, когда он опять заговорил с Джефом, голос его ничего такого
не выдал.
Выкинь все это из головы и спи, будь умницей.
задумчиво: - Надо бы еще разок там побывать.
Кареллен. - Тогда совсем несложно определить, где это.
горы это подтверждают. Любопытно отметить, как исказились масштабы
времени. Планета вращается довольно медленно, так что он, видимо, за
считанные минуты наблюдал многие часы.
вмешиваться. Вот когда к нам обратятся родители... тогда, пожалуй, можно
будет его расспросить.
событиях наше любопытство не имеет значения. Оно значит не больше, чем
счастье человечества.
никакого вмешательства.
мальчишкой. И на том спасибо, думал Джордж. Но в душе его нарастал
страх.
сон, только и всего, какой бы он ни был странный. Джефу больше не
становилось тоскливо в мирах, которые открывались ему во сне. Только в
ту первую ночь он мысленно позвал Джин через неведомые, разделившие их
бездны. А теперь один бесстрашно странствовал во Вселенной, которая
перед ним раскрывалась.
припомнить. И порой сбивался, не хватало слов описать увиденное - такое,
чего не только сам не встречал наяву, но что бессильно было себе
представить человеческое воображение. Отец и мать подсказывали ему новые
слова, показывали картинки и краски, пытаясь подхлестнуть его память, и
из его ответов составляли, как могли, связные образы. Зачастую
получалось нечто совершенно непонятное, хотя, видимо, самому Джефу миры
его снов представлялись ярко и отчетливо. Просто он не мог передать эти
образы родителям. Впрочем, иные оказывались довольно ясными...
никакой почвы под ногами. Только звезды в бархатной тьме, и среди них
громадное красное солнце, оно пульсирует, бьется, точно сердце. Вот оно
огромное, но бледное, а потом понемногу съеживается и в то же время
разгорается ярче, словно внутреннему его пламени подбавилось горючего. И
окраска его меняется, вот оно уже не красное, а оранжевое, потом почти
желтое, медлит на грани желтизны - и все поворачивает вспять, звезда
расширяется, остывает, сызнова становится косматым кроваво-красным
облаком...
Рашаверак. - И к тому же увиденный при неимоверном ускорении времени. Не
могу определить точно, но, судя по описанию, ближайшая такая звезда -
Рамсандрон-девять. А может быть, это Фаранидон-двенадцать.
Кареллен.
небе в крапинках несущихся по ветру облаков. У подножья некрутой горы
пенился исхлестанный бешеным ветром океан. И при этом ничто не
шелохнется: все застыло - недвижимо, будто высветилось на миг при
вспышке молнии. А далеко-далеко на горизонте виднелось такое, чего на
Земле не увидишь, - вереница гуманных, чуть сужающихся кверху колонн,
они вырастали из воды и тонули вершинами в облаках. Они шли на равном
расстоянии друг от друга по краю всей планеты, такие громадные, что
никто не мог бы их построить, - и все же такие одинаковые, что не могли
появиться сами собой.
- Он достиг центра Вселенной.
придавило и сровняло с поверхностью былые горы ее огненной юности -
горы, чьи самые могучие вершины и тогда не превышали нескольких метров.
И однако здесь была жизнь: все покрывали мириады словно бы с помощью
линейки и циркуля вычерченных узоров, они двигались, переползали с места
на место, меняли окраску. Это был мир двух измерений, и населяли его
существа толщиной в малую долю сантиметра.
курильщику опиума в самых безумных грезах. Раскаленное уже не добела, а
еще того больше, палящий, почти ультрафиолетовый призрак этот обдавал
свои планеты смертоносным излучением, которое вмиг уничтожило бы все
живое на Земле. На миллионы километров вокруг простирались завесы газа и
пыли и, прорезаемые вспышками ультрафиолета, лучились неисчислимыми
переливами красок. Рядом с этой звездой бледное светило Земли показалось
бы слабеньким, точно светлячок в полдень.
- сказал Рашаверак. - Очень немногие наши корабли там бывали, и никто не
решился на высадку, ведь никому и в мысль не приходило, что на таких
планетах возможна жизнь.
исследователями, какими себя считали, - заметил Кареллен. - Если эти...
эти узоры... разумны, любопытно было бы установить с ними контакт. Хотел
бы я знать, известно ли им что-нибудь о третьем измерении?)
небо делили между собою шесть разноцветных солнц, и темноты здесь не
бывало, только менялось освещение Спорили друг с другом, сталкивались
или тянули каждое к себе различные поля тяготения, и планета
странствовала по изгибам и петлям невообразимо сложной орбиты, никогда
не возвращаясь на однажды пройденный путь. Каждый миг - единственный и
неповторимый: рисунок, который образуют сейчас в небе шесть солнц, уже
не возобновится до конца времен.
планета обугливалась от близости к своим светилам, а в другую -
леденела, удаляясь от них едва ли не за пределы досягаемости, и однако,
наперекор всему, на ней обитает разум. Громадные многогранные кристаллы
стоят группами, образуя сложные геометрические узоры, в эру холода они
недвижимы, а когда планета снова прогревается, медленно растут вдоль
минеральных жил, что их породили. Пусть на то, чтобы додумать мысль, они
потратят тысячелетие, - что за важность. Вселенная еще молода, и впереди
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Жюль Верн
Прозоров Александр
Вронский Константин
Витковский Евгений