Чтение 36–й страницы книги ~Штурмфогель~

- Мы поговорим и об этом. - Штурмфогель поморщился почти болезненно. -
Когда обстоятельства позволят. Не сейчас.

- Ты просто не хочешь этого знать, вот и все. Так спокойнее. Правда?

Он не ответил.

Кафе располагалось на балконе - над игровым залом. Посетителей было
мало, игроков еще меньше. Вот после одиннадцати...

Штурмфогель поставил свой бокал на широкие перила, обитые зеленым
бархатом. Посмотрел вниз.

- Насколько они готовы? - спросил он, не поворачивая головы.

- Могут начать в любой момент. Похоже, что задерживаются клиенты. Во
всяком случае, я так поняла из разговора Эйба и Дрозда.

- Дрозд с вами?

- Нет. Он появляется и исчезает. Он тоже выглядит усталым. Как и ты.

- Хорошо бы еще - по той же причине... - пробормотал себе под нос
Штурмфогель.

- Что?

- Ничего. Вздор. Это вздор... Лени. Не рискуй, хорошо? Не расслабляйся.
Тебе доверяют - или делают вид, что доверяют. Не проколись на этом. Даже
если что-то померещится - сразу уходи. К отцу.

- Вы с ним говорите одни и те же слова, - сказала Лени со странным
выражением лица. - Он заботится обо мне. А ты?

Штурмфогель долго думал, что ответить. Потом просто пожал плечами.

- Спасибо, - сказала Лени. - Я поняла. Кажется, поняла.

И улыбнулась неуловимо.

- Последнее, - сказал Штурмфогель. - Как тебе этот запах? - Он достал
из кармана и протянул Лени эбеново-черную фигурную бутылочку с притертой
пробкой.

- Он мне должен понравиться? - Лени вдохнула воздух, задумалась. - А
впрочем, неплохо. Очень неплохо.

- Ты будешь пользоваться только этими духами. Тогда начиная с
завтрашнего дня мы сможем найти тебя в Женеве, с после завтрашнего - в
Европе...

- Кто это - мы?

- Я и мои помощницы. Они не вполне люди. И к моей официальной службе
отношения не имеют. Кстати, чтоб ты знала: я объявлен предателем и
приговорен к смерти. Так что...

Лени медленно кивнула.

- И второй презент: вот. - Он протянул ей маленькую, меньше папиросной
коробки, шкатулочку из такого же черного материала. - Жалко, что ею можно
воспользоваться только один раз, очень полезная вещь... Пишешь записку,
кладешь внутрь, бросаешь шкатулку через плечо. Она оказывается у меня.

- Ничего себе! - Лени вскинула брови. - Так бывает?

- Иногда. Честно говоря, я тоже думал, что не бывает, но на днях
пришлось убедиться... Бывает еще страннее. Как я понял, Салем создан не
только людьми.

- Э-э... Еще раз.

- Салем создан не только людьми. Еще раз?

- Нет, просто поясни.

- Видимо, на Земле живут и другие разумные расы. Почему мы с ними
незнакомы, я не знаю. Может быть, мы просто не воспринимаем их, смотрим
мимо... а может быть, нас разделяют какие-то перегородки, стены, не знаю,
как это выразить...

- Вот это я поняла. Интересно, что примерно о том же говорил мой дед.
Он был мудрым человеком. Но ему никто не верил. А ведь он даже не бывал
наверху...

- Тогда я не понял. А о чем он говорил?

- О перегородках и стенах. О том, что все вокруг значительно сложнее и
запутаннее. Что мир полон замаскированных стен. Он все пытался найти дверь в
стене. И наверное, однажды нашел. Представляешь, он вышел из дому. Его ждал
автомобиль - на другой стороне улицы. Так получилось - нельзя было
подъехать. Пришлось пройти лишних двадцать метров. Он дошел до автомобиля,
стал обходить его - и исчез. Там негде было исчезнуть, но он исчез... Никто
не видел, как это произошло. Но как-то произошло... Извини, я перебила.

- Нет-нет. Я ведь ничего такого важного не говорил. Но когда поймешь
наконец, что все это принадлежит не только нам... становится как-то проще.
Понятнее.

- Возможно... - с сомнением протянула Лени и тут же спохватилась: -
Все. Время. Надо идти.

Штурмфогель встал. Вдруг, неожиданно для себя, наклонился и поцеловал
сидящую Лени в лоб. Она отшатнулась, покраснела. Но через миг вскочила,
рукой притянула голову Штурмфогеля к себе, поцеловала в уголок рта... И -
метнулась бежать.

Берлин, 3 марта 1945. 22 часа

То, что поднялось с кровати Хельги, уже почти ничем не напоминало
человека. Разве что тем, что стояло на двух ногах и имело две верхние
конечности. Оно было тоньше и выше, колени и локти оканчивались длинными
зазубренными шипами, острые загнутые шпоры торчали из пяток, на которые
существо не опиралось при ходьбе, пружиня на носках необыкновенно длинных
ступней. Из-за этого походка была стремительной, летящей. Кожа, если это
была кожа, отливала графитным блеском. Голова - удлиненная, с покатым
твердым лбом, из-под которого мрачно посверкивали четыре выпуклых
красноватых глаза (два смотрели вперед, два - в стороны), - сидела на
короткой, но очень гибкой шее. Маленькие челюсти вряд ли были предназначены
для нанесения вреда противнику, но из груди выступал острейший пилообразный
гребень; подобные же гребни, поменьше, украшали собой голени и предплечья...

Движения существа были стремительны и нечеловечески точны.

Оно прошло сквозь четверых охранников на входе столь быстро, что они
вряд ли успели понять, кто перед ними и что оно с ними делает...

Дальше была темная улица и холодный дождь; капли его не задерживались
на коже существа. Дома мелькали, сливаясь в один бесконечный дом без входов.
Существо что-то искало, но пока само не знало что.

...и все это время Хельга - нет, уже не Хельга, а Ута, девочка Ута, что
они с тобой сделали... - билась в клетке, в которую ее заключили. Не
останавливаясь ни на секунду, она царапала, била, трясла, расшатывала прутья
- пока вдруг не почувствовала, что один стал поддаваться...

Волков был изощрен, но не всесилен...

Берлин, 3 марта 1945. 22 часа 15 минут

Нойман выслушал доклад, ни разу не перебив Круга - что само по себе
было весьма необычно. И когда Круг замолчал, Нойман еще долго рассматривал
свои пальцы. На левом указательном белел ребристый шрам - в детстве мальчик
Зигги любил пускать ракеты из артиллерийского "макаронного" пороха...

- Хете был прав, - сказал он наконец. - Нужно было убрать ее сразу. Я
чувствовал... но так хотелось сыграть... обыграть...

- Я не понимаю нескольких вещей, - сказал Круг. - Почему...

- ...кто мог подумать, что он не станет играть, а просто смахнет
фигуры? - не слушая Круга, проговорил Нойман. - Почему ни один пост не засек
попытки проникновения в здание, а? Почему нападавшие использовали только
холодное оружие? Наконец, зачем понадобилось захватывать Хельгу, потом
отдавать ее нам, потом опять захватывать...

- Почему ее увели голой, - подсказал Крут. - А если переодевали - то с
какой целью? И потом... есть подозрение, что непосредственная охрана Хельги
погибла по крайней мере час назад. Доктор скажет точнее. То есть...

- То есть имело место тихое проникновение - и громкий выход. Так?

- Да.

- Для чего? Если можно тихо войти, значит, можно так же тихо удалиться.
Нет?

- Подожди... - Круг уставился в одну точку. - Что-то померещилось...
Ладно, вспомню. Громко выходить имеет смысл, если хочешь отвлечь внимание от
того места, через которое вошел.

- То есть они намерены вернуться?

- Наверняка.

- Так, может быть, гипотетическая наша "крыса" - это вовсе не человек,
а место? - Нойман даже привстал. - Кто-то приходит, распускает уши, узнает,
что ему надо... сматывается... Возможно такое?

- Вполне, - сказал Круг, бледнея. - По крайней мере в это я легче
поверю, чем в успешное прохождение предателем контроля лояльности.

- Ищи, - наставил на него палец Нойман. - Как хочешь, чем хочешь,
носом, рылом... ищи! Белов и вся его служба - под твое начало. День тебе
даю. Все... Да! - закричал он в спину повернувшемуся Кругу. - Увели голой.
Наверное, через этот канал в одежде не пройти. А?

- Возможно, шеф, - кивнул Круг и вышел из кабинета.

И тут Нойман почувствовал, что еще один вопрос остался без попытки
ответа. Взяли, отдали, взяли. Зачем?

Значит, все-таки "слепок"...

Круг и его люди не нашли в сознании Хельги характерных следов
подготовки "слепка". Но это не значит, что нет более тонких методик...

"Слепками", "матрицами", "копирками" называлось особое состояние
сознания какого-либо человека-носителя. Носитель вел себя обыкновенно, не
вызывая подозрений, при этом (сознательно или несознательно, это зависело от
методики) создавал в своей памяти эйдетический слепок реальности. И умелый
интерпретатор мог воссоздать реальность, с которой "слепок" был снят, в
высшей степени достоверно - и даже с деталями, которые не попали в поле
зрения носителя, а пришли туда в отражениях личностей других людей...

Методика эта просуществовала некоторое время, но очень скоро
англичанами был найден детектор "слепков" - и от применения ее пришлось
отказаться. Дальнейшие работы в этом направлении были прекращены личным