Чтение 36–й страницы книги ~Полторы сосульки~

исполнению желаний. Всесилие рождает равнодушие. А равнодушие погубит Землю
точно так же, как когда-то оно уже убило Марс.

-- Еще один домысел. Много у тебя таких?

-- Я жалею сейчас об изжитом эгоизме. Он бы еще мог спасти нас. По
крайней мере, подхлестнул бы любопытство. От любопытства не так уж далеко до
заинтересованности. А нам бы теперь любую цель, хоть самую мелкую, лишь бы
каждому. Насаждайте, ребятки, разумный эгоизм. Рано мы его похоронили.

Линка наклонилась над пластмассовым кубиком, шепула что-то, и эринния
выпрямилась, успокоенно развернула листочки.

-- Вот ты, Ралль: ты бы отдал свою рубашку первому встречному?

-- Конечно. Шкаф изготовит мне еще дюжину на выбор.

-- Элементарная расшифровка щедрости. И ты даже не заглянешь в лицо
тому, кто к тебе обратится за помощью?

-- Ну, почему...

-- Потому, что мы безразличны друг к другу в своей пылкой любви к
обществу. Понимаешь? К обществу в целом. А тот, с рубашкой, по нашей
железной логике, не может быть обижен при нашем справедливом строе. Плевать
на аномалии. Главное, у него тоже есть где-то такой же шкаф.

-- Странная ты сегодня.

-- Еще бы. Ты не хочешь меня понять! И все не хотят, отмахиваются.
Дескать, истерика сентиментальной девицы!

Ну о чем она говорит? Зачем? Лучше бы уж добрая, старая, не оставляющая
следов ссора! Ралль чувствовал этот нарастающий в ней день за днем страх. Но
причины не находил...

-- Ты хоть задаешь вопросы, выискиваешь странное... Не я, вы странные!
Спроси вон у этих! -- Лина кивнула за окно. -- Думаешь, им очень весело? От
скуки шалят. Боятся остаться наедине с собой. Играют в инфантильность, чтоб
подольше не взрослеть. Ведь взрослеть -- значит, задумываться. А
задумываться вы уже давно разучились.

-- Послушай, да кто, наконец, тебя обидел?

-- Ты. И Янис. И Ростик. И директор института, который не поленился
сегодня вылезти из готовой тронуться "Пчелки", чтоб только пожать мне руку.
Он тоже считает меня ничьей. А ничья -- все равно что общая. Так, мальчики?

Ралль вслед за Линкой обернулся. Обе команды даджболистов, ступая на
цыпочках по воздуху в затылок друг другу, подкрадывались к окну. Ростик и
Маргарита тащили впереди огромное, наспех вырезанное из картона сердце,
пронзенное стрелой, с кровавой надписью: "Джеральд +Лина = !!!"

-- Так! -- смушенно и дружно гаркнули игроки.

-- То-то же. -- Линка бодро улыбнулась.-- Ну-ка, марш в лабораторию!

Радуясь прерванному разговору (а вдруг все же обойдется без ссоры?),
Ралль молча наблюдал, как ребята проплывали над подоконником внутрь. Столов
и стульев не хватило, обутые в гермески психологи рассредоточились вдоль
стен от пола до потолка.

-- Проведем наше совещание на высшем уровне, -- прокомментировал
событие Гуннар, вытягиваясь возле плафона и подложив локоть под щеку. Густая
тень заслонила половину лаборатории.

-- Выше некуда, -- проворчал долговязый Эдик, умащиваясь по-турецки в
воздухе над пультом "Резвой Мани".

Ростик надел свитер и демонстративно уселся за стол.

-- Вот вам, мальчики, изящная проблемка. -- Лина завела руку за спину.
Помедлила. И швырнула на середину комнаты пластмассовый кубик с эриннией.
Два мохнатых листочка затрепетали, не давая кубику опрокинуться. --
Поломайте ваши умные головы!

-- Видали мы такие проблемки! -- лениво уронил сверху Гуннар.

И осекся: эринния сложила листочки, вытянулась в струнку. Она умоляла.
Она была жалкой и немощной. Она взывала о помощи.

-- Раньше за черную магию сжигали на кострах! -- пробормотал Эдик,
трижды подув над левым плечом.

-- И сейчас еще не поздно, -- раздумчиво заметил Ростик, то бишь
Ростислав Сергеевич. -- Говорят, сильно успокаивает нервную систему.

-- Не торопитесь с выводами, нестандартщики! Сначала оцените мой дар.

-- Зачем он нам? -- Маргарита обиженно поджала губы. Столько внимания
одной неспокойной девчонке? За что?

-- Риточка! Не спорь с укротительницей диких марсианских хищников, --
посоветовал Эдик. -- Ужо напустит на тебя порчу, будешь знать!

Все засмеялись: Лина не делала секрета из своих "тревожных" гипотез.
Маргарита всполохнулась, набрала в грудь воздуху и с фальшивым цирковым
пафосом завопила:

-- Выступает всемирно знаменитая Лина-балерина с группой дрессированных
эринний.

-- С группой? -- Гуннар спрыгнул на пол, невидяще уставился в Линкины
глаза. -- Действительно, ребята. Как они ведут себя в группе?

-- Мальчики, да в вас, кажется, просыпается любознательность? Я слышу
вопросы...

Секунду в лаборатории стояла тишина. Смотрели не на Линку, смотрели на
Ростика.

-- Поздно уже. Рабочий день давно кончился. Энергию могут отключить! --
слабо отбивался шеф. Уверенности не было в Роськином голосе.

-- Мы мигом, Ростислав Сергеевич.

-- В полчаса управимся.

-- Ты даже мяч не успеешь разрядить!

-- Ладно, -- уступил Ростик. -- И не говорите потом, что я зажимаю
чужие идеи.

Лаборатория вмиг опустела. Психологи неслись по гулким коридорам,
хлопали дверьми. Гуннар, чтобы не обегать здания, сиганул за окно. Через
десять минут пол был уставлен эринниями в горшках, в бокалах, в пластиковых
сетках на треногах, а одна торчала из незапаянной химической реторты.
Багровые блики задрожали на полировке столов и в "маниных" экранах.

-- Придется вас немножко пощекотать. -- Ростик сдвинул столешницу,
обнажил выносной пульт. -- Магнитные искатели по вас плачут. Рентгеновская
пушка по вас плачет. И пси-рецепторы тоже.

-- А правда, что в третьем стационаре на Марсе эриннии подкараулили
Голдуэна? -- спросил Янис. -- Подкараулили и уморили.

-- Досужие выдумки стажеров, -- возразил Эдик, пробуждая блок за блоком
могучую "мамину" память. -- У него отказала маска, он задохнулся, его
занесло песком. Вокруг холмика за несколько часов выросли тысячи красных
цветов... По цветам его и нашли: эриннии валялись безутешные.

-- Погибли? -- поинтересовалась Маргарита.

-- Вроде нет. Когда Голдуэна откопали, пришли в себя.

Снесенные в помещение растения -- низкие и высокие, пушистые и не очень
-- вслушивались, жалобно трепетали. И вдруг разом понурили головы,
склонились в умоляющих позах.

-- Они что, на голос реагируют? -- удивился Ро-стик. -- Накройте-ка вон
ту, крайнюю, вакуумным колпаком!

Лина пошла меж цветов, стараясь обнять их все слегка расставленными
руками. Вслед этому движению эриннии поднимали головы, тянулись уткнуться в
ее ладони. Даже та, под колпаком.

-- Видите, они хотят нам что-то сказать. -- Девушка стиснула руки. -- А
вы их -- пушкой!

-- Я говорил, дрессированные! -- выдохнул Эдик.

-- Погоди, -- отмахнулся Гуннар. -- Мы же столько лет его искали...

-- Кого?

-- Пси-индикатор. Нутром чую, братцы: он, бродяга! Теперь мы любую
эмоцию препарируем, так, шеф?

-- По меньшей мере, имеем пример откровенной динамической реакции на
настроение. Другими словами, функция "пси"...

-- Вот вы уже и разобрались. -- Лина грустно отступила к окну. -- Новая
"пси", новая "кси" -- вам теперь надолго хватит. А если иссякнете... Кеша!

Нетопырь вздрогнул, расправил кожистые крылышки и спланировал Лине на
голову.

-- Ну, прическу мог бы и не портить! -- Девушка одной рукой сняла
нетопыря, другой поправила волосы.

-- Когда ты успела его приручить? -- попытался выяснить Ростик.

-- Самый легкий вопрос для начальника сектора. Не бери в голову
пустяков, заинька. Вот тебе объект исследований!

Она размахнулась и вышвырнула Кешку за окно.

Все эриннии, кроме одной, из их лаборатории, побелели и рухнули в
красноватую пыль.

-- Чего они? -- Гуннар сломался пополам, чуть не воткнулся в цветочные
горшки носом.

-- Им не доложили, что Кешка умеет летать...

Это, кажется, сказал Янис, Ралль не был уверен. Опять подкатила боль,
он поморщился, потер грудь. Сейчас произойдет что-то страшное. Он ждал,
стиснув зубы. И все равно не заметил, когда это началось.

-- Бред! -- Ростик возмущенно фыркнул. -- Я не побоюсь и более сильного
слова: мура!

-- Что в переводе с древнезулусского... -- Янис вопросительно поднял
бровь.

-- ...означает "реникса", -- пояснил шеф. Отстранил заслоняющего экран
Гуннара и подошел к "Резвой Мане".

-- Браво, браво! -- Маргарита бурно зааплодировала.

-- Одобрение публики -- не аргумент в научном споре, -- возразил через
плечо Эдик, манипулируя клавиатурой. -- Сейчас высветим... Блеск!

На экран выплыло изображение Кешиного мозга, опутанного "сеткой Фауди".
По ней, от узла к узлу, скакали огоньки, фиксируя зону двигательных центров.
Эдик поколдовал еще чуть-чуть. Грохнул по пульту кулаком -- машина всегда
лучше понимает, ежели ее кулаком! -- и приглашающе поклонился в сторону
окна. В лабораторию, подчиненный чужой воле, как-то боком, неестественно
взмахивая крыльями, влетел Кешка.

"Чудик! Снизь порог на сетке",-- запоздало подсказал. Ралль. Мысль не