коленями и локтями. Обручи были разорваны, а доски, затрещав, как уверенно
разгрызаемый медным щелкуном орех, разошлись в разные стороны.
берегу, скрестив руки на груди. Багор, тот самый, лежал у его ног. Он
наблюдал за успехами своего питомца исподлобья -- недобро, с каким-то
обидным пренебрежением.
лило ручьем, а вся одежда была заляпана ряской и тиной. Склизкой и вонючей.
-- Теперь ты видишь, что этим простым способом мне убить тебя не удастся.
не было сил скрывать это.
руках его собственное оружие. Ты должен добыть меч Кальта Лозоходца и его
шлем. И вернуться с ними ко мне.
ему тогда показалось, плотоядной решимости покорять, нагибать и властвовать.
Властвовать над ним, Лагхой. А через него -- над всем миром.
свидетелей Героической эпохи, не попавших ни в грубые лапы Свода Равновесия,
ни в холеные ручки Гиэннеры. Как и отчего получилось так -- слишком долгая
история, но факт оставался фактом. И при этом был известен Лагхе.
хранились в Нелеоте, где им воздавались разнообразные достохвальные почести.
Что хорошего принесла война, в которой погиб Кальт Лозоходец, ре-тарскому
царству -- о том шесть веков кряду до хрипоты спорили историки и ни до чего
путного так и не доспорились. И отчего реликвии Кальта в таком почете среди
жителей Нелеота -- тоже было загадкой для всех, и, в первую очередь, для
жителей самого Нелеота. Но отгадывать ее у Лагхи не было никакого желания.
Ему было достаточно того, что взыскуемый предмет находится в нелеотском
Капище Доблестей. А само это капище располагается на берегу
медленноструйного Ориса, ночевкой у стены которого Лагха ознаменовал свою
первую ночь в нелеотских землях.
Омовения. А может, это Ибалар подгадал все так, чтобы ему повезло.
капища на потребу публики, которой собиралось негусто. Во-первых, потому что
большинство жителей Нелеота уже успели всласть насмотреться на реликвию. А,
во-вторых, потому что праздников в ре-тарской провинции было едва ли не
больше, чем будней. Понятное дело, терпения ходить на все процессии, где,
вдобавок, редко угощают просто так и ничего не раздают даром, никому не
хватало. А все, кто собирались поглазеть на то, как меч Кальта будут
полоскать в водах реки, были либо крестьянами отдаленных деревень,
съехавшимися на ярмарку, либо праздношатающимися иноземцами.
представление о том, чей же именно меч удостоился такого почета. Разумеется,
все знали, что Кальта. Но вот кто такой Кальт? Когда он жил, что поделывал?
Как, собственно, он геройствовал? На этот счет народная молва рождала самые
что ни на есть разноречивые толки, которые жрецы Капища Доблестей отнюдь не
спешили опровергать. Пусть лучше каждый измыслит себе героя на свой вкус.
Все равно, какой бы ни была героической биография, на всех простаков и
дураков никогда не угодишь.
себе всякого.
сыном царя Неферналлама Восемнадцатого, правившего во времена молодости его,
скототорговца, деда, и погиб от руки заговорщиков в дворцовых лабиринтах. А
доблесть его заключалась в том, что прежде чем погибнуть, он умудрился
поднять тревогу во дворце и тем самым спасти своего отца и сестер от
неминуемой смерти. Разумеется, прихватив с собой по дороге в иные земли всех
злоумышлявших. Ему помогал этот самый меч. Скототорговец также полагал, что
если умыться водой Ориса в тот момент, когда жрецы опускают в нее меч, то
будешь на год застрахован от предательства и мошенничества. Лагха,
разумеется, не стал разубеждать его.
оринский аристократ, громко спорил со своим соседом о том, есть ли в
сущности разница между Элиеном Звезднорожденным, которого так чтят в Орине,
и Кальтом Лозоходцем, которого чтят здесь. Или они суть есть одно лицо?
Оринец-перевертыш с жаром уверял, что разницы нет совершенно никакой. А
Кальт и Элиен -- просто два разных имени одного и того же героя. Второй с
сомнением качал головой, обнадеживая скучающего Лагху. А затем, посрамив все
ожидания последнего на гневную отповедь, сказал:
путаешь с Элиеном и Урайном. Так о том, что они братья-близнецы были, всяк
дурак нынче знает. Ученые! А Кальт -- сын Урайна, это тоже известно.
сил. К счастью, очень скоро показалась и сама процессия, шествовавшая по
длинной полотняной дорожке из беленого льна к берегу Ориса, где был
оборудован хливкий помост.
будничные и заспанные.
кушаком, в ярко-алом нагруднике с наплечниками в виде крыльев летучей мыши,
с кучей серег из черненого серебра в носу и в ушах. Несколько позже Лагха
узнал, что именно так представляли себе воинов Героической эпохи его
современники. Его сопровождали четверо коллег, одетых скромнее, но не менее
странно. Один был почти наг, но в шлеме, в очень знакомом шлеме, и был
богато татуирован. Он нес на вытянутых руках ярко-алое шелковое покрывало,
расшитое драконами, павлинами и звездами. А еще двое, плохо подпоясанные и
сонные, несли... несли, кажется, то, ради чего Лагха пожаловал в Нелеот.
Меч Кальта Лозоходца. Сколь много раз он видел его, как видит сейчас свою
руку!
в том, чтобы кривляться, работать на публику и изображать из себя магов,
провидцев или, на худой конец, ретивых и искушенных служителей культа, в
который дуракам совать нос вовсе не следует. Было видно, что они хотят
побыстрее закончить ритуал и снова скрыться в капище, где их ожидает сытный
обед и рожок с игральными костями.
Алустрала, утвердившего царство Ре-тарское во славе, величайшего покровителя
Нелеота. Да передастся его доблесть нам, -- громко, но без всякой интонации
прогнусил глава процессии, встал на одно колено и опустил меч в воды Ориса.
его обратно. Коллеги жреца бросились вытирать меч алой тряпкой. Народ, не
обративший никакого внимания на сказанное, повалил в реку -- умываться,
обливаться водой и гоготать. В общем, вкушать, так сказать, дух воинской и
житейской доблести, которой меч Кальта только что столь щедро поделился с
Орисом медленноструйным.
на ногу в ожидании то ли обеда, то ли второго завтрака, и со всей возможной
убедительностью сказал:
татуированный. И демонстративно сложил толстые руки на груди. Сам себе
изваяние.
Омовения, уже насытили свои глаза и уши до следующего ежемесячного зрелища и
теперь медленно расползались. Ни на жрецов, ни на странного молодого
человека измятых пыльных одеждах никто не обращал внимания. Вот и хорошо.
единого, забираю то, что принадлежит мне, и ухожу, -- тихо, но очень внятно
сказал Лагха на харренском наречии.
замерли и уперли меч в каменный парапет. Они посмотрели на Лагху. Вооружен.
Молод. Силен. Богат. Треплется, как Элиен. Какой-то странный паренек. Или
мужик, кто его разберет.
на время выполнения "последнего испытания" у Ибалара.
этим странным и не мальчиком, и не мужем. Беззащитен, что твоя горная