Чтение 36–й страницы книги ~Тьма~

самолюбию какую-нибудь маленькую хренотень?

Я рассказал все. Мне было непросто, но я это сделал.

- Мне нужно выпутаться из этого. Одноглазый бросил на меня один из самых
своих устрашающих взглядов.

- Ты уверен, что Старик послал тебя ко мне? Тебе не почудилось?

- Уверен.

Я уставился на его дурацкую шляпу, гадая, надолго ли меня хватит.

- Никто не любит хитрожопых. Малец.

- Даже у тебя есть друзья. Одноглазый. Коротышка напыжился и принялся
расхаживать вокруг меня.

- Неохота мне этим заниматься. Костоправ, наверное, сам не знает, что
говорит. С какой стати?

Я не сообразил, что говорил он не со мною, а с самим собой, и потому
ответил:

- Да с той, что я брат и мне нужна помощь.

- Ладно. Потом не говори, что ты об этом не просил. Пошли в фургон.

Меня охватила дрожь - дрожь предчувствия. Она была так сильна, что это
заметили и Одноглазый, и Тай Дэй.

Коротышка буркнул что-то себя под нос и на ходу бросил Тай Дэю:

- Ты тоже полезай.

Сказал он это, по всей вероятности, из-за матушки Готы.

- Явилась, не запылилась, а? - заметил я. Вероятно, в моем голосе не
прозвучало восторга, поскольку ни малейшего восторга я не испытывал. По мне,
так соседство с матушкой Готой ничуть не лучше чирья на заднице.

Ее увидели, когда мы начали спускаться по южному склону. Сидела у обочины
одна-одинешенька.

- Где же она пропадала? И где дядюшка Дой? - спросил я, хотя и понимал,
что вопрос пропадет впустую.

Услышала она меня, нет ли, но ответа не последовало. Вместо это Гота
принялась цепляться к Тай Дэю: по ее мнению, он то ли зарос, то ли не
ухаживает за своей бородой. На самом деле это не имело значения. Было бы
желание, а к чему придраться, всегда найдется.

- Малец, - сказал мне Одноглазый, - покуда они там нудят, полезай-ка
живехонько в фургон да и прогуляйся с духом. Давай, давай, парень. Если
Старик захотел, чтобы я занялся твоими снами, тому может быть только одна
причина. - Через плечо он бросил весьма суровый взгляд на мамашу и сыночка.
- Кое-что, чем он советовал мне заняться еще до того, как все вы направились
сюда искать на задницу приключений.

- Думаешь, тебе удастся докопаться до сути? Я ухватился руками за задний
борт.

- Ладно, хитрожопый, залезай. Цепляйся к Копченому и отправляйся назад во
времени, в ту ночь, когда погибла твоя жена. Посмотри, как это произошло.

- К черту!

- Заткнись, Малец. Кончай ныть да жаловаться на судьбу. Мне это обрыдло.
Да и Старику, видать, тоже. Если ты хочешь разобраться со своими снами,
отправляйся в прошлое и как следует присмотрись к тому, что сделало тебя
таким, каков ты сейчас. Как следует! Проследи каждую секунду, если
потребуется, то по три раза. А когда вернешься, мы потолкуем. - Я попытался
возразить. - Захлопни пасть и делай что сказано. Или проваливай. Если тебе
охота провести остаток жизни, путаясь в собственных бреднях.

С этими словами он презрительно повернулся ко мне задом. Меня так и
подмывало влепить ему хорошего пинка, но по ряду соображений я этого делать
не стал. Вся моя ярость ушла в усилие, с которым я вскочил в фургон.

***

Ручаюсь, на самом деле никто не знает самого себя до конца. Я
действительно считал, что справился со своей бедой, пока Кина не стала
искушать меня возможностью возвращения умерших. После этого боль нахлынула с
новой силой.

Мне до смерти не хотелось становиться свидетелем кончины Сари, однако
нечто подталкивало меня вперед, убеждая, что другого выхода нет. Я ощутил
запах мертвечины и воспринял это как признак присутствия в мире духов Кины.

Не меня ли она ищет?

Я нашел Дворец и разыскал в нем Радишу Драх. С моего последнего посещения
изменилось не много, за исключением того, что они получили известие о победе
на Чарандапраше. Споры стали еще более ожесточенными, поскольку Радише
пришлось занять непопулярную позицию и напомнить своим
сотоварищам-заговорщикам, что эта неожиданная победа еще не есть
окончательный разгром Длиннотени. Конец спорам положила Радиша, приказавшая
Корди Махеру с отрядом разведчиков выехать на юг и собрать более достоверные
сведения. Бюрократическое решение, которое лишь оттягивало неизбежный момент
предательства. Преодолевая неожиданно сильное внутреннее сопротивление, я
направил Копченого в мои бывшие покои. Помещение так и оставалось незанятым.
Все вещи, собирая пыль, лежали там, где были оставлены. Я стал перемещать
Копченого в прошлое. Осторожно и медленно, тем осторожнее, чем ближе
оказывались мы к роковой точке. Почему-то я был уверен в необходимости во
что бы то ни стало избежать встречи с самим собой в прошлом. Случись это, я
оказался бы в плену минувшего, и мне пришлось бы пережить все заново, так же
как случилось, когда я погружался во тьму Дежагора.

А вдруг мне удастся предупредить Сари? Та женщина на болоте в какой-то
миг ощутила мое присутствие. Возможно, кто-то, знавший меня так же хорошо,
как Сари, и желавший изменить ход событий так же страстно, как и я, мог
послать предупреждение сквозь барьер времени.

Не исключено, что мои путешествия в Дежагор кое-что изменили, хотя
уверенности в этом не было. Ага, вот и оно. Стражники и все, кто только мог,
опрометью носились по Дворцу. Некоторые гнались за душилами, некоторые
устремились в мои покои. Это должно было произойти после моего прибытия.
Стало быть, мне необходимо переместиться еще на полчаса. Так я и сделал,
одновременно спустившись ко входу, которым воспользовались Обманники. Это я
уже видел раньше, поскольку мне интересно было узнать, каким образом им
удалось захватить врасплох бдительную стражу. Оказалось, что первая пара
Обманников явилась к воротам, вырядившись храмовыми блудницами, совершающими
соитие во славу богини. Караульным даже в голову не пришло отказать этим
особам: такой отказ являлся бы святотатством.

Все произошло прежде, чем в ход событий оказался вовлечен и я. Метнувшись
вверх по лестнице, я оказался в помещении, где Сари и моя теща хлопотали по
хозяйству, завершая накопившиеся за день дела. Дядюшка Дой и То Тан уже
легли спать. Тай Дэй не спал, не иначе как дожидаясь моего возвращения. Он
закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на доносившееся до него через
две комнаты брюзжание матери.

Уж не знаю, как выносила все это Сари. Особенно когда объектом
обвинительной речи становился я.

На сей раз матушка Гота верещала с еще большим озлоблением, чем обычно.
Она хотела знать, когда наконец Сари выбросит дурь из своей упрямой башки -
тысяча проклятий на голову Хон Трой! - и вернется в дельту, откуда она родом
и где ее истинное место. У нее еще есть возможность выйти замуж, хотя,
конечно же, не слишком удачно, принимая во внимание, что она не так уж
молода и осквернила себя сожительством с чужеземцем.

Сари воспринимала все это с привычным спокойствием - я знал, что она
способна не давать воли своим чувствам, - и хлопотала по дому так, словно и
не слышала тарахтенья Готы. Закончив дела, Сари направилась в мою комнату,
даже не пожелав матери спокойной ночи, отчего та разозлилась еще пуще.

Я всегда знал, что матушка Гота относится ко мне с неодобрением, и
подозревал, что она нелестно отзывается обо мне в мое отсутствие, но такой
озлобленности, признаться, не ожидал. Судя по всему услышанному, матушка
Гота явилась в Таглиос с единственным намерением - вернуть дочь домой.

Я догадывался, что, явившись ко мне, она нарушила некоторые племенные
табу, но недооценивал всю глубину неприязни нюень бао к иноплеменникам.

В покоях установилась относительная тишина. То Тан и дядюшка Дой мирно
похрапывали. Сари почти сразу же заснула. Правда, матушка Гота продолжала
браниться. Похоже, она не нуждалась в слушателях.

Дверь отворилась, и внутрь проскользнул первый душила. Чернорумельщик -
многоопытный, загубивший немало жизней убийца. За ним, по одному, появились
остальные - целый отряд. Душилы полагали, что им предстоит напасть на
Костоправа. На Освободителя. По последним, надежным сведениям, полученным из
Дворца, Костоправ проживал именно в этих покоях. Он действительно уступил их
мне меньше недели назад. Результат оказался плачевным для всех, кроме
Старика.

В следующее мгновение душилы поняли, что в помещении находится не один
человек. Они зашептались так тихо, что ничего нельзя было расслышать, а
потом разделились на четыре группы. Три, по три человека, направились по
комнатам, а оставшиеся, числом с полдюжины, остались в передней.

Ближе всех к ним находились То Тан, Тай Дэй и дядюшка Дой. Первый То Тан.
Следующий Дой. Затем Тай Дэй.

У То Тана не было ни малейшего шанса. Он так и не проснулся. Но Тай Дэй
спал не крепко, а у дядюшки Доя, видимо, имелся ангел-хранитель.
Обрушившаяся на него команда душил состояла из двух подручных, задачей
которых было выломать жертве руки и лишить возможности сопротивляться, тогда
как мастер-румельщик должен был затянуть на шее свой смертоносный шарф. Но
на сей раз подручные оказались недостаточно сильными и умелыми. Мгновенно
вскочив на ноги, он отбросил их в стороны, а румельщику нанес сокрушительный
удар локтем в грудь. Прежде чем подручные успели снова наброситься на него,
дядюшка успел дотянуться до Бледного Жезла.

Тай Дэй вскочил, когда растворилась дверь в его комнату. Он метнулся к
своим мечам, и хотя подручные схватили его и отшвырнули к стене, короткий
меч уже оказался в его руке. С громким криком Тай Дэй бросился к выходу.

Душилы, выжидавшие в передней, поспешили на помощь своим братьям, но,
когда они ввалились внутрь, матушка Гота уже была на ногах и размахивала
мечом, а Сари, не имевшая никакого оружия и никакой возможности вырваться