read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Блестка с беспокойством поглядывала на артан, Иггельд не знает еще, что это за луки и что это за стрелки. Она замахала ему руками, указывая, чтобы он улетал побыстрее. Она видела, как Иггельд опасно свесился с загривка, что-то прокричал, но слова уносило ветром. Он велел дракону снизиться еще ниже. Артане, посмеиваясь, начали доставать стрелы.
- Улетай, дурак! - закричала Блестка. - Улетай, это...
Она подпрыгнула, замахала руками, как будто отгоняла кур. Дракон снизился еще, Блестка рассмотрела лицо Иггельда, почему-то в струпьях засохшей крови, исхудавшее, с темными кругами под глазами. Скулы заострились, нос острый, как у мертвеца, он весь желтый, словно смертельно болен...
- Улетай! - закричала она изо всех сил. - Улетай!..
Ральсвик вскрикнул с недоумением:
- Ты хочешь спасти ему жизнь?
Блестка поперхнулась, сказала быстро:
- Да, я кормила его с рук. Он очень добрый!
- Прямо с рук? - не поверил Ральсвик. - Такого дракона?
- Он еще и вылизывал мне пальцы, - сказала Блестка гордо и одновременно с печалью. - И все старался лизнуть в лицо.
- Отважная ты, - проговорил Ральсвик с огромным уважением. Он посмотрел на небо. - Ладно. Если улетит, не станем... Меривой! Пока не стреляй, хорошо?
Блестка замахала руками, подпрыгнула, снова махала руками. Дракон вильнул крыльями, Блестка видела его свесившуюся голову и горящие огнем глаза. Он давно заметил ее, вычленил из общего числа людей и теперь нарезал круги, держа ее в центре. Она видела его смеющиеся глаза, распахнутую пасть и высунутый язык - то ли дразнился, то ли старался лизнуть ее прямо оттуда.
Иггельд прокричал громче, слова гасли в морозном воздухе и свисте огромных крыльев. Она услышала только свое имя, также слова, которые можно толковать как угодно: "...вернись, я...", замахала руками, крикнула:
- Улетай!.. Уходи!.. Возвращайся, тебя сейчас собьют...
Дракон сделал вираж и теперь несся уже почти над их головами. Ральсвик прокричал бешено:
- Он нападает!.. Стреляйте!
Блестка не успела вскрикнуть, как раздался страшный многоголосый свист. Чешуя на груди дракона заблистала, там, ударяясь о панцирь, стрелы разлетались на мельчайшие осколки. Меривой все еще не спустил тетиву: он водил кончиком стрелы, стараясь поймать в прицел наездника. Блестка закричала, толкнула его под локоть, стрела сорвалась с тетивы, в тот же миг Иггельд чуть подпрыгнул на спине дракона, ветер растрепал волосы, а стрела унеслась, вырвав клок волос.
Меривой повернул к ней гневное лицо:
- Что случилось?
- Не убивай... - выкрикнула Блестка, добавила в тихом отчаянии: - ...дракона...
Ральсвик заорал:
- Меривой, не спи!
Дракон пронесся над их головами, пахнуло жаром, все услышали запах огромного сильного зверя. Меривой быстро развернулся и выпустил стрелу вдогонку.
- Не надо! - закричала Блестка отчаянно. - Не смей!
Она прыгнула на Меривоя и повалила его на землю. С неба донесся страшный крик смертельно раненного зверя. Эхо ударило в скалы, заметалось между горами. Черныш летел неровно, рывками. Стрела, которую послал Меривой, пробила панцирь и погрузилась почти целиком. Черныш закричал с такой мукой, что дрогнули горы, попытался взмахнуть крыльями, но те не слушались, его занесло в сторону, ударился боком, перевернулся, огромное тело пыталось удержаться, лапы цеплялись за камни, слышался скрежет, затем вся туша рухнула в пропасть.
Блестка, не помня себя, подбежала к краю бездны. Дракон еще раз ударился о стену, его перевернуло кверху брюхом, ударило о другую стену тесного ущелья, снова перевернуло, и Блестка успела увидеть человека с раскинутыми руками. Из-под ее ног сорвался крупный камень, внизу разлетелся в пыль. Она слышала звуки тяжелых ударов огромного грузного тела, треск костей, грохот падающих камней.
Ральсвик взял ее за плечо и развернул. Она уткнулась лицом в меховую одежду, расплакалась. Широкая ладонь гладила ее по волосам, негромкий голос произнес:
- Он был сильным и храбрым воином.
- Да, - прошептала она сквозь слезы.
- Он единственный, кто еще борется, - сказал Ральсвик. - Кто еще боролся... За это мы его уважали. Пусть его родные скалы будут ему пухом... а небо примет отважного воина! Пошли, Блестка, пошли! Придон там места себе не находит.

* * *

Яська вылетела вслед за Иггельдом, раз он помчался на север, она пошла расширяющимися кругами на восток, обследовала все тропки на расстоянии втрое дальше, чем если бы беглянку несли быстрые кони, потом вернулась, обнаружила, что Иггельд еще не вернулся.
Сперва ее терзала смутная тревога, хотя Черныш уже наверняка устал и запросился бы домой. Но, возможно, Иггельд дал ему перевести дух на удобном уступе, накормил из мешка, снова ищет...
Какой уступ, мелькнуло у нее в голове, какой мешок, Иггельд ринулся в чем есть, даже доспехи не надел. Хорошо, если меч успел нацепить...
Искала долго и на севере, едва не повернула обратно, но взгляд зацепился за обнажившиеся камни, один даже блещет свежим сколом, а пласты снега сброшены, хотя лавины не было. Снизилась, рассмотрела отчетливо следы многих ног, что повергло в недоумение, сделала круг еще, дракон почему-то беспокоился и все пытался снизиться в само ущелье.
Яська опасливо измерила взглядом расстояние между скалами, слишком тесно, но внизу в самом деле странная россыпь камней, а дальше... Сердце остановилось, она вскрикнула:
- Скулан!.. Скулан, они там, это же Черныш... Быстрее, быстрее!
Скулан зашел в ущелье, понесся между каменными стенами, почти касаясь крыльями, начал быстро снижаться. Яську затошнило от быстро мелькающих каменных стен. Дракон заскрипел, она чувствовала, как он набрал в грудь воздуха и напряг все мышцы, уперся в незримую преграду, снизу больно ударило, затрясло, быстро мелькающие стены стали видны, замерли.
Она торопливо слезла с бурно вздымающегося бока. Огромная черная туша лежала, распластавшись, как поняла тотчас же, Черныш перед ударом не сумел сжаться в ком, а Иггельд лежал на россыпи мелких камней, Яська издали увидела лужу крови и массу сырого мяса в месте груди и живота брата. Все это слабо шевелилось, дергалось, она остановилась, ухватилась за рот, почудилось, что кишки вывалились наружу. Ноги ослабели, но заставила себя двигаться, идти. Прямо перед Иггельдом застыла массивная, залитая кровью голова Черныша, глаза дракона закрыты.
- Иггельд... - простонала Яська.
Слезы брызнули из глаз. Красное мясо на груди Иггельда дернулось, она сделала еще пару шагов и поняла, что это огромный язык Черныша, он зализывал раны любимому родителю, а потом вообще накрыл его грудь языком, спасая от лютого холода.
Она подбежала, колени подломились, упала перед братом. Лицо Иггельда бледное, свежая кровь на губах, страшно рассечена скула, волосы в слипшейся и уже замерзшей крови. Он застонал под ее пальцами, веки медленно приподнялись. В глазах было безумие, Яська заплакала:
- Живой!.. Все равно живой!..
С посиневших от холода губ сорвалось:
- Где... она...
- Живой, - повторила Яська. - Брат мой, единственный... только ты у меня остался!.. Не умирай...
Иггельд попробовал приподнять голову, лицо дико исказилось, смертельная бледность залила лоб и щеки.
- Что... с Чернышом?
- Умирает, - ответила она, плача. - Его уже не спасти. Но он спас тебя.
- Черныш, - прошептал он. - Что у меня за жизнь... одни потери. Сперва Ратша, потом Артанка, теперь - Черныш... Три беды в один день...
Она помогла приподняться, сесть. Черныш приподнял тяжелые веки, Там боль, нашел силы слабо лизнуть руку хозяина. В любящих глазах Иггельд увидел просьбу о прощении, что расстается, что не сможет больше летать, носить его, любимого родителя, над облаками, над горами и всем миром. Даже Яська, знающая драконов меньше, поняла, что Черныш мог бы перед ударом скрутиться в ком, его ударило бы плечом, где самые могучие пласты мышц, к тому же покрытые костяными плитами доспехов, перевернуло бы через голову и покатило, ударяя о камни и расщепляя их на щебенку своей тяжестью, он остался бы не только жив, но и почти цел, у драконов это в крови, еще их предки научились, иначе бы вывелись начисто, слишком часто приходилось вот так срываться в пропасти, но Черныш нарочито падал плашмя, из последних сил цепляясь за стены растопыренными крыльями, лапами, возможно, даже пастью, вот какая изуродованная, с выбитыми зубами, так как все время помнил о любимом родителе на загривке, старался смягчить - чтобы спасти, уберечь, даже ценой жизни...
Слезы жгли глаза, Яська всхлипывала, лицо Иггельда мучительно кривилось. Запруды в глазах прорвались, слезы хлынули двумя ручьями. Он заплакал мучительно и неумело, упал на голову Черныша и обхватил руками.
- Черныш, не умирай!.. Не умирай, прошу тебя!.. Не умирай...
Все тело содрогалось, он чувствовал такую горечь, что страстно, до крика, захотелось умереть. Это же расстается с жизнью Черныш, которого принес за пазухой, который доверчиво бегал за ним по пещере, а спать забирался ему на грудь, грея замерзшие лапки. Это же его Черныш, которому чистил уши, а он сам научился ловить рыбу и с торжеством приволакивал ему крупную форель, гордый, что и он приносит пользу...
Легкая ладонь опустилась на плечо. Яська, сама бледная и зареванная, смотрела с глубоким сочувствием. Нос покраснел и распух, вспухли и покраснели веки, на щеках блестели мокрые дорожки.
- Пойдем, - сказала она умоляюще. - Пойдем, не терзай себя.
Иггельд дал себя оторвать от неподвижного тела, сделал два шага прочь, оглянулся и с громким плачем ринулся обратно, обхватил обеими руками массивную разбитую голову:
- Он... он не дышит!!!
Яська заревела громче, упала рядом, обняв одной рукой брата, другой - голову дракона. Плакали долго, истощились, застыли надолго, потом за спиной раздался тоскливый рев. Камешки затрещали под толстыми тяжелыми лапами, в затылки пахнуло горячее дыхание. Слышно было, как Скулан сопит, обнюхивая погибшего.
- Пойдем, - сказала Яська наконец. Она с силой отодрала Иггельда от головы дракона. - Надо возвращаться...
Скулан облизывал Черныша, искра жизни в том еще тлела, драконы умирают трудно, Скулан еще не понимал, что друга уже не спасти, облизывал, тормошил, ласково и требовательно поддевал носом. Иггельд снова остановился.
- Я не могу, - прошептал он. - Его... его надо... Соберутся звери, начнут... еще живого... есть. Я не могу...
Плечи затряслись, он согнулся, жалкий, раздавленный, уничтоженный, рыдания вырывались со стонами, вздохами, жалобным разрывающим душу криком.
- Я... я... могу... - прошептала бледная Яська, ее трясло. - Но, брат, ты возненавидишь меня! А вот от тебя он примет... ведь вы братья. Ну, прошу тебя!
Она сняла с пояса и подала ему длинный узкий кинжал. Иггельд ничего не видел из-за слез, почти на ощупь вернулся к Чернышу. Рукоять выскальзывала из пальцев, дважды нагибался и подбирал по дороге. Черныш в последнем усилии приподнял веко. Зрачок медленно заволакивало, Иггельд увидел и почти ощутил жуткую боль, что терзает искалеченное тело, всхлипнул, вытащил клинок. Ему почудилось, что во взгляде Черныша мелькнула благодарность. В последнем усилии огромный язык чуть шелохнулся, сумел коснуться его пальцев.
- Иггельд, - услышал он за спиной жалобный вскрик. - Ты дал ему жизнь... он просит ее принять в те же руки!..
- Я не бог... - прошептал он.
- Для него ты больше!
Он приставил острие чуть ниже ушной раковины, среди плотных пластин крохотная щелочка, как раз для такого лезвия, рукоятью упер себе в грудь, заплакал и, обхватив голову дракона обеими руками, с силой потянул на себя. Сквозь свои рыдания услышал слабый треск тонких костей. Он коснулся головы дракона грудью, упал всем телом, его затрясло в рыданиях.
Он все время слышал этот едва слышный, но жуткий треск, хотя Черныш не двигался, чистая и верная до последнего вздоха душа улетела на крылышках в драконий рай, и, может быть, когда-то встретятся, для хороших людей и для хороших драконов должен быть общий рай.
Этот жуткий треск не могли заглушить ни рев встречного ветра, когда возвращались на погрустневшем Скулане, ни радостные крики встречающего народа, ни грохот крови в черепе.
И он страшился, что будет слышать его всегда.

Глава 20

В огромном доме было тихо, как в могиле. Апоница узнал у слуг, что хозяин наверху, поднялся по лестнице на третий этаж, так никого и не встретив, толкнул дверь. За столом, заставленным кувшинами, сидел мрачный как ночь человек, в котором Апоница не сразу узнал Иггельда.
Тот даже не повел в его сторону глазом, с опухшим багровым лицом, налитыми кровью глазами, осунувшийся, беспрерывно пил, уже расплескивая по белой скатерти красное вино.
Апоница опустил руку на плечо, сжал. Иггельд даже не заметил, его ладони снова обхватили чашу с вином. Апоница опустился рядом, придвинулся, касаясь плечом.
- Я знаю, - произнес он тихо. - Яська рассказала... Вся Долина скорбит. Черныша любили все. И никто его не боялся. Даже переселенцы не боялись, что удивительно.
Иггельд уставился в одну точку. Плечи вздрогнули, затряслись. Лицо искривилось, в глазах влажно заблестело.
- Он... - вырвалось горькое из перехваченного горла, - он лизнул меня... умирал уже... Он все понимал!
Апоница ощутил, что у самого подступают слезы, голос дрогнул:
- Мне знакомо, Иггельд. Помнишь, как умирал мой Обгоняющий Ветер?
- Твой... от старости!
- Все равно, у меня сердце едва не остановилось.
- А мой... мой погиб...
- Но мой умер, умер... А я с ним вместе сорок лет!
Голос прервался, подбородок мелко-мелко задрожал. Иггельд придвинулся ближе, касаясь плечами и стараясь поддержать старого друга, изо всех сил сдерживая и не в силах удержать слезы. Каждый сейчас видел своего умирающего друга, в комнате слышались только тяжелое сдавленное дыхание, тягостные вздохи.
Наконец Апоница вытер слезы, вздохнул, голос прерывался и вибрировал, но заговорил как можно тверже, по-деловому, жизнь продолжается, а любое горе надо вытеснять неотложными заботами:
- Иггельд, ты мягкий и добрый... но сейчас, извини, случилось так, что на тебе - вся Долина. И все мы. Так уж получилось, решать тебе...
Он умолк, смешавшись, бесцельно перебирал пустые кувшины, трогал чаши. Иггельд проговорил с болью:
- Черныш погиб по моей вине...
- Не по вине, - возразил Апоница.
- А что же?..
- Я же говорю: так получилось. Я бы даже сказал, по доброте. Иггельд, Долину наводнили беглецы. И уже распоряжаются, как в своих землях. Наш народ ропщет!.. У нас все-таки все свободные...
Иггельд долго молчал, а когда поднял голову, Апоница отшатнулся. Глаза Иггельда горели мрачным огнем, лицо окаменело, только на висках вздулись толстые синие жилы, пульсировали, кое-где остались темные сгустки засохшей крови. Он медленно наливался недоброй силой, согнутые плечи раздались, развернулись, а когда выпрямился, все еще не поднимаясь из-за стола, Апоница ощутил в нем другого человека.
- По моей доброте? - повторил он глухо. - Скажи прямо: по моей слабости, моей трусости. По моему трусливенькому желанию заниматься только любимым делом... а все неприятное пусть решается само... или пусть кто-то решает другой Вот и... решили. Я потерял любимую женщину и любимого верного друга! Даже двух друзей, Ратша ушел из-за моего, скажем правду, предательства. . Я потерял все, из-за чего стоило жить.
Он поднялся, Апоница молча смотрел, не зная, что сказать, как он подошел к окну, выглянул, движения стали резкие, отрывистые, словно в одной руке меч, в другой щит. Повернулся, бросил резко:
- Сколько у нас верных людей?
- Да все, - ответил Апоница сразу же. - Все мужчины, это триста человек, сразу же возьмутся за оружие!
- А сколько... гостей?
- Этих около двух тысяч, - ответил Апоница нехотя, тут же добавил торопливо: - Но меньше половины способны взяться за меч. Да и те, сам знаешь, раз уж бежали, спасая шкуры, то не очень-то восхотят их терять здесь. Или даже попортить.
Иггельд подумал, кивнул.
- Хорошо. Призови их, расскажи зачем. Думаю, ты уже понял.
- Я понял, - ответил Апоница торопливо. Добавил с надеждой: - Надеюсь, понял правильно.
- Еще как правильно, - ответил Иггельд с мрачной угрозой. - Еще как.

* * *

Солнце медленно поднялось из-за гор, яркие лучи пронзили невесомый воздух и залили жидким золотом Долину. Тени стали резче, глубже, темнее, зато на свету все заблистало, задвигалось быстрее.
Звонко и пронзительно зазвенели трубы, все останавливались, поворачивали головы. Трубы настойчиво призывали всех-всех на городскую площадь. Там убрали телеги и загасили костры, чтобы поместить как можно больше народу. Иггельд не показывался долго, а когда наконец вышел, многие удивились перемене: впервые он появился в доспехах, рукоять меча из-за спины, на сгибе левой руки блестящий шлем. Ропот в толпе начал умолкать, все смотрели, как он остановился на краю верхней ступеньки, высокий и мужественный в полном боевом доспехе воина.
Иггельд оглядел огромную площадь, заполненную народом, сердце стучало так, что раскачивало его вместе с этими тяжелыми доспехами. Беры держатся в окружении знатных беричей и песиглавцев, с которыми добрались в эти ужасные горы, их непристойно пышные и яркие одежды выглядят ругательством среди чистых и скромных одеяний долинчан. На крышах начали появляться лучники, но их видит только он, потому что знает, куда смотреть, в сторонке пролетел дракон - это Яська ждет условного знака.
Он вскинул руку, сказал громко:
- Только что получена весть из Куябы!.. Наш благородный тцар Тулей, что правил страной столько лет, вчера убит. Голову его принесли Придону...
Толпа ахнула как один человек. Мгновение он видел только распахнутые рты, потом все заговорили, он слышал слитный шум, подобный реву близкого морского прибоя, выждал немного, сделал знак Червеню. Тот выступил вперед и звонко протрубил в огромный серебряный рог.
Сильный чистый звук заставил всех умолкнуть и повернуть головы. Иггельд вскинул руку снова.
- Слушайте все!.. - прокричал он сильным голосом. - Хочу, чтобы всем все стало ясно. Здесь, в этой Долине, хозяин - я. Все мои приказы - закон. Так было все это время... и так будет, пока война не закончится. Потом здесь изберут того... кого изберут. А сейчас, когда враг уже у ворот нашей Долины, когда вот-вот начнется штурм, здесь не позволено считаться родами, званиями, землями и мешками с золотом!
Среди беров сразу же началось сердитое жужжание. Целые группки сразу начали протискиваться ближе к ступеням, он видел рассерженные и все еще не верящие лица.
Белг выкрикнул надменно:
- Ты кто?.. Знай свое место, дурак!.. Иди крутить хвосты драконам!.. Здесь пятеро князей и сотня беров, и всем ты... даже не им, а их слугам в подметки не годишься ни по роду, ни по знатности! Эй, слуги!.. Взять этого дурака и высечь!
Несколько человек бросились по ступеням вверх. Иггельд хищно оскалил зубы. Дрожащие пальцы метнулись к рукояти меча. Едва слышно свистнуло, беры резко остановились, кто-то упал ничком, кто-то покатился обратно, лишь один сделал еще три шага и рухнул к ногам Иггельда. Он брезгливым пинком швырнул вниз.
Белг смотрел вытаращенными глазами на побитых стрелами слуг, а другие уже вскинули глаза. На широком навесе встали во весь рост в два ряда лучники. На соседних домах, а также на всех, окружающих площадь, поднялись люди с такими же длинными луками в руках и выкрикнули так страшно, что задрожал воздух: "Иггельд!.. Иггельд!.. Иггельд!.."
Иггельд властно указал на застывшего Белга.
- Эту жалкую тварь... взять! И... сегодня же... немедленно на кол!.. Здесь же, на площади!
Несколько человек в полных железных доспехах пробежали мимо Иггельда и врезались в толпу. Перед ними расступались с такой поспешностью, что никого не пришлось отталкивать или сбивать с ног, только группа беров и беричей, что держалась вокруг Дрозденя, Схватилась за мечи и начала протискиваться к ступенькам.
Над толпой промелькнула широкая тень. Дракон, широко распахнув крылья, пролетел так низко, что жар от его дыхания достиг людей. Все в ужасе приседали, закрывали руками головы, а вельможи заколебались, замедлили шаги. Яська, рискованно свесившись с загривка, указывала Скулану именно на них. Указывала так, чтобы видели, и те устрашенно остановились, попятились.
Снова свистнули стрелы. Дроздень вздрогнул, мгновенно стал похож на рассерженного ежа. В него погрузилось не меньше трех десятков стрел, умер раньше, чем рухнул. Народ в страхе смотрел на крыши, но на всех домах, окружавших площадь, лучники внимательно следили за площадью.
Со стороны пещер загремела земля. Раздались крики, оттуда галопом неслись огромные страшные драконы. Толпа в ужасе шарахнулась, раздались истошные крики, но драконы остановились на краю площади широкой цепью. На загривках Иггельд видел Беловолоса, Чудина, Шварна и еще с десяток молодых смотрителей драконов, преданных ему беззаветно, готовых идти за ним в огонь и воду только за то, что он придумал и показал на примере, как драконов можно делать не слугами, а верными друзьями.
Драконы с интересом рассматривали толпу, готовые по слову своих друзей на загривках ворваться в эту мелкую кашу из существ, смять, растоптать, передавить, а то и сжечь огнем, кто уже умеет его выдыхать. В толпе закричали еще отчаяннее, Иггельд вскинул руку, тут же звонко и страшно протрубил Червень. Драконы с места не двигались, стрелы больше не свистели, народ остановился, все взгляды на блестящей фигуре в стальных доспехах.
Иггельд крикнул сильным, все еще злым до бешенства голосом:
- У нас нет здесь судей. Всякий, кто откажется подчиниться, да будет казнен немедля! Сейчас враг у ворот, любые споры запрещены до полной победы над артанами!.. Кто отказывается признать мою власть и все еще хочет заявить, что его власть выше, - пусть скажет это сейчас! Потом его смерть будет страшнее.
Он свирепо оскалил зубы, оглядел собравшихся горящими, как у дракона, глазами. Наконец чей-то голос воскликнул:
- Ваша милость!.. Вы - единственный защитник, единственная наша надежда!.. А что говорят наши хозяева... бывшие, это от их дури и чванства. Мы все приносим вам присягу на верность, уж я-то своих знаю!.. А мои все, которые простые. И ежели который начнет бузить, смущать и подбивать к неповиновению, мы сами такого втихую удавим, чтобы вам даже не отвлекаться от великих дел!
В толпе зашумели, закричали. В воздух полетели шапки. Иггельд видел, как расцвели улыбками лица, люди расправили плечи, переглядывались, разом освобождаясь от страха перед своими хозяевами. Подошел Апоница, сказал негромко:
- А теперь посмотри, много ли противников?
Среди огромной трехтысячной толпы таких набиралось не больше сотни, они отличались не только пышными одеждами, но и угрюмыми лицами. Никто не проронил ни слова, смотрят исподлобья, на лицах злоба и ненависть, но страх сковывает языки. Остальные же переселенцы ликовали, обнимались, бросались друг другу на шеи, швыряли в воздух шапки, визжали от восторга.
- Люди ощутили защиту, - сказал Апоница, - наконец-то ощутили защиту...
Иггельд ощутил, что безумная ярость, заполняющая от кончиков ушей до пят, начала испаряться. Тело отяжелело, доспехи давят на плечи неприятной мертвой тяжестью. Все, что происходило на площади, показалось странным и неприятным. Кольнуло неясное чувство вины, начало разрастаться. Он поклонился, развел руками и, поспешно развернувшись, ушел в дом.
Ярость ушла, исчез гнев, даже злость, что хватала за горло и не давала дышать, отступила, взамен пришла дрожь, по всему телу прокатились холодные волны. Сквозь стиснутые зубы вырвался стон, он почти вбежал в нижний зал, привычно бросил взгляд в угол, где обычно сидели женщины, сейчас там пусто, словно без Артанки и собираться неинтересно, застонал громче и, шатаясь, пошел к столу.
Апоница вошел следом, Иггельд повалился за стол, его трясло, зубы лязгали. Апоница поспешно зачерпнул из кадки ковшик воды. Иггельд ухватил жадно, половину пролил на грудь, глаза стали испуганными, как у ребенка.
- Что я наделал? Что я наделал? Что я наговорил?
- Все правильно, - сказал Апоница торопливо. - Все правильно!
Иггельд прохрипел, словно ему слово перехватило горло:
- Что... как я мог...
- Ты смог, - сказал Апоница настойчиво. - Ты все сделал правильно.
- Я?.. Скорее отмени этот жуткий приказ, а то...
Он сам хотел метнуться к выходу, но Апоница ухватился за кольчугу и повис, как пес. На пороге возникли Якун, Шварн и Добронег, загородили выход. Лица суровые, смотрели исподлобья.
- Да послушай же! - заорал Апоница. - Ты же сказал все правильно!.. Так и надо!.. Ну, может быть, с колом чуть, но только самую чуть... можно бы и просто повесить, но зато сразу вся эта трусливая шелупонь ощутила железную руку! И сразу все прекратится. А если сейчас выкажешь мягкость, крови прольется больше!..



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 [ 36 ] 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.