Чтение 36–й страницы книги ~Конец Вечности~

просуществует Вечность. Может быть, месяцы, а может быть, считанные часы.
Но я уже потратил так много времени, пытаясь образумить тебя, что потрачу
еще немного. Об одном прошу - выслушай меня.

Харлан замялся. Затем, решив, что спорить бесполезно, он устало
произнес:

- Говорите.

- Много раз до меня доходили слухи, - начал свой рассказ Твиссел, -
что я появился на свет глубоким стариком, что я набрался мудрости у
Кибермозга, что даже во сне я не расстаюсь с карманным анализатором, что
вместо крови по моим жилам течет смазочное масло для счетных машин, в
котором плавают крохотные перфокарты, что я - не человек, а искусно
сделанный робот.

То и дело мне приходится выслушивать подобные бредни, и, сказать по
правде, я даже чуть-чуть горжусь ими. Может быть, в глубине души я и сам
верю в них. Недаром говорят, что я выжил из ума. Смешно и глупо, дожив до
седых волос, верить в подобные выдумки, но что поделаешь, они облегчают
жизнь.

Ты удивлен? Да, я, Лабан Твиссел, Старший Вычислитель, Старейшина
Совета Времен, стремлюсь облегчить свою жизнь.

Ты никогда не задумывался, почему я курю? Вечные не курят, да и
большинство Времян тоже. Мне иногда представляется, что это просто жалкий
бунт, мелкая месть за провал большого восстания...

Нет, нет, со мной все в порядке. Одна-две слезинки мне не повредят. Я
не притворяюсь, поверь мне. Просто я давно не вспоминал об этом. Грустная
вещь - воспоминания.

Как и у тебя, все началось с женщины. Такое совпадение не случайно;
если хорошенько подумать - оно почти неизбежно. Все мы, променявшие
радости семейной жизни на рулончики перфолент, подвержены этой инфекции.
Вот почему Вечность вынуждена принимать такие строгие меры
предосторожности. И наверно, по той же причине Вечные то и дело так
изобретательно нарушают законы.

Та женщина - я помню ее как живую. Должно быть, глупо так цепляться
за воспоминания. Ведь я почти ничего не помню о том биовремени. От моих
бывших коллег сохранились лишь имена в архивах; Изменения, которые я
рассчитывал (все, кроме одного), - только номера в катушках памяти
Кибермозга. А ее я помню. Впрочем, как раз ты, вероятно, сможешь понять
меня.

Много лет я просил разрешения на союз, но получил его, только став
Младшим Вычислителем. Она оказалась девушкой из этого же Столетия, из
575-го. До получения разрешения я, как водится, и в глаза ее не видел. Она
была умна и добра, хотя ее нельзя было назвать красивой или хотя бы
хорошенькой. Но ведь и я даже в молодости (а я был молод - не верь
легендам) не отличался красотой. Мы отлично ладили друг с другом, и не
будь я Вечным, я был бы счастлив назвать ее своей женой. Сколько раз
повторял я ей эти слова! Они льстили ее самолюбию, но это действительно
было правдой. Вечные вынуждены встречаться со своими женщинами лишь в
строгом соответствии с Расчетами, и мало кому из них выпадает на долю
такая удача.

В той Реальности ей было суждено умереть молодой. Я смотрел на это
философски. В конце концов именно краткость ее жизни делала возможным наш
союз.

Стыдно вспомнить, но в самом начале ее близкая смерть не слишком
огорчала меня. Но так было только в самом начале.

Я проводил с ней все время, отпускаемое мне Инструкциями, боясь
упустить хотя бы минуту, бесстыдно пренебрегая работой, забывая про еду и
сон. Даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что женщина может
быть настолько мила и привлекательна. Я полюбил ее. Мне нечего к этому
прибавить. Мой опыт в любви ничтожен, а знания, которые приобретаешь,
подглядываю в Хроноскоп за Времянами, стоят немногого. Думаю все же, что я
действительно любил ее.

Из простого удовлетворения чувственных желаний наша связь выросла в
огромное, всепоглощающее чувство. И тогда неизбежность ее смерти нависла
надо мной подобно катастрофе. Я рассчитал ее Судьбу. Я не обратился к
Расчетчикам. Всю работу я проделал сам. Пусть это не удивляет тебя. Да, я
нарушил традиции, я погрешил против своего звания, но все это бледнеет по
сравнению с преступлениями, которые я совершил потом.

Да, да, я преступник. Я - Старший вычислитель Лабан Твиссел.

Трижды наступал и проходил момент биовремени, когда ничтожное
вмешательство с моей стороны могло изменить ее личную судьбу и спасти ее.
Разумеется, я знал, что ни одно Изменение, вызванное эгоистическими
мотивами, никогда не будет одобрено Советом. Все равно я начал чувствовать
себя ее убийцей.

Потом она забеременела. И снова я нарушил свой долг, не приняв
никаких мер. Видишь ли, я сам рассчитал ее Судьбу, приняв во внимание наши
встречи, и знал, что вероятность беременности для нее довольно велика. Как
ты, возможно, знаешь, а может быть, не знаешь, связи Вечных с женщинами из
Времени то и дело, несмотря на все предосторожности, приводят к подобным
неприятностям. Все бывает. Но так как Вечным нельзя иметь детей, мы быстро
и безболезненно ликвидируем последствия.

Но она так радовалась тому, что станет матерью. У меня не хватило
духу огорчить ее, лишить ее этого счастья. Из Расчета Судьбы я знал, что
она умрет до родов, и оправдывал этим свое бездействие. Она часами
рассказывала мне, какое это счастье чувствовать в себе трепет новой жизни,
а я сидел рядом с ней и пытался выдавить улыбку.

А затем случилось нечто совершенно непредвиденное. Она родила до
срока...

Не удивительно, что ты на меня так посмотрел. У меня был ребенок,
настоящий ребенок, мой собственный. Никто из Вечных не может сказать этого
о себе. Но и это неслыханное нарушение законов - пустяк по сравнению с
тем, что я совершил позднее.

Рождение ребенка было для меня полной неожиданностью. В этих вопросах
мой жизненный опыт был крайне мал.

В панике бросился я к Расчету Судьбы и обнаружил, что проглядел
маловероятную "вилку". Профессиональный Расчетчик сразу бы заметил ее. Я
был наказан за свою чрезмерную самонадеянность. Но что я мог поделать?

Убить ребенка? Его матери оставалось жить лишь две недели, и я решил:
пусть они проживут этот срок вместе. Разве это так уж много - две недели
счастья?

Расчет не солгал. Ровно через две недели она умерла. День, час и
причина смерти - все было известно заранее. И то, что я целый гол уже знал
об этом, только усугубляло мое горе. Инструкция позволила мне провести с
ней последние минуты. До самого конца я держал ее за руку. Другой рукой я
обнимал своего сына.

Я сохранил ему жизнь. Почему ты так вскрикнул? Какое право ты имеешь
осуждать меня?

Откуда тебе знать, что испытывает отец, держа на руках своего сына -
крохотную частицу собственной жизни? Пусть у меня вместо сердца счетная
машина, но я-то знаю!

Да, я сохранил ему жизнь. Что значило для меня еще одно преступление?
Я поместил его в воспитательный дом и часто навещал (в строгой
хронологической последовательности через определенные промежутки
биовремени), оплачивая все расходы по его содержанию.

Так прошло два Года. То и дело я проверял Расчет Судьбы своего сына
(это нарушение вошло у меня в привычку) и каждый раз с удовольствием
убеждался, что вредные эффекты отсутствуют с точностью до 0,00001. Мальчик
научился ходить и лепетать несколько слов. Но никто не учил его называть
меня "папой". Я не знаю, какие догадки в отношении меня строили Времяне,
заведовавшие этим домом. Но они брали мои деньги и ни о чем не спрашивали.

Через два года на рассмотрение Совета Времен был вынесен проект
Изменения, которое краешком захватывало 575-е. Незадолго до этого меня
произвели в Вычислители. Детальная разработка проекта была поручена мне, Я
гордился своим повышением. Возможность самостоятельно рассчитать Изменение
привела меня в восторг.

Но к моей радости примешивалась озабоченность. В текущей Реальности
мой сын был незваным пришельцем. В новой Реальности он не должен был иметь
Аналогов. Мысль о том, что ему предстоит перейти в небытие, приводила меня
в отчаяние.

Я разработал проект, который мне тогда казался безукоризненным. Но я
поддался искушению. Заранее уверенный в ответе, я все же еще раз проделал
Расчет Судьбы моего сына в новой Реальности.

А затем я провел сутки в своем кабинете без еды и сна, до изнеможения
повторяя этот Расчет в тщетной надежде отыскать в нем ошибку. Но ошибки не
было.

Утром я должен был вручить свои рекомендации Совету. Вместо этого я,
пользуясь приближенным методом, наскоро разработал для себя Инструкцию и
вышел во Время в точке, отстоящей от момента рождения моего сына на
тридцать с лишним лет.

Ему было тридцать четыре года, столько же, сколь-,ко и мне тогда. Я
представился ему в качестве дальнего родственника его матери. О своих
родителях он ничего не знал; никаких воспоминаний детства у него не
сохранилось.

Он работал авиационным инженером. В 575-м существовало много способов
воздушных сообщений (так же, как и в теперешней Реальности). У него была
интересная работа, он был уважаемым и преуспевающим членом общества. Его
жена была очаровательной женщиной, но детей у них не было. В новой
Реальности, где мой сын не должен был существовать. Аналог этой женщины
никогда не выйдет замуж. Все это я знал давно. Я знал, что Реальность не
пострадает, иначе я не смог бы оставить своего сына в живых. Все-таки я не
был законченным негодяем.

Целый день я не отходил от своего сына. Любезно улыбаясь, мы