отец, был испуган? Чего он... -- Но в этот момент по ту сторону
часов послышались победные крики и сильный грохот. Колышущееся
сияние тут же исчезло, и черное молчание поглотило их всех.
нас только один путь -- через логово Быка. Подул медлительный
густой ветер.
они двигались гуськом. Леди Амальтея решила идти впереди. Ее
волосы освещали дорогу тем, кто следовал за нею, -- Принцу
Лиру, Шмендрику, Молли Отраве; и хотя перед ней самой света не
было, поступь ее была уверенной, словно она не в первый раз
проходила этим путем.
Холодный ветер и его холодный запах казались настоящими, и
темнота пропускала их куда недоброжелательнее, чем часы.
Подземная дорога была достаточно реальна: она ранила ноги и
местами ее преграждали завалы камней, сорвавшихся со стен. Но
пролегала она как во сне: перекошенная, извилистая,
завивающаяся сама на себя, она то становилась почти ровной, то
поднималась немного, то устремлялась вперед и вниз, то
возвращала их назад под зал, где Король Хаггард, наверно, до
сих пор ярился над обломками часов и черепа. "Конечно, это дело
рук ведьмы, -- подумал Шмендрик, -- ведь все, что творят
ведьмы, в итоге оказывается нереальным. В итоге... но сейчас и
есть итог... для нас. В противном случае все было бы вполне
реально.
Лиру историю их приключений, начиная со своей странной истории
и еще более странной судьбы: гибель "Полночного карнавала" и
свое бегство с единорогом; встречу с Молли Отравой, путешествие
в Хагсгейт и историю Дринна о двойном проклятии, легшем на
город и на замок. Тут он остановился, ведь в глубине ночи их
ждал Красный Бык, в ночи, что кончалась, хорошо это или плохо,
магией и нагой девушкой, тонущей в своем теле, как корова в
сыпучем песке. Он надеялся, что Принц более заинтересуется
тайной собственного рождения, чем происхождением Леди Амальтеи.
изображал на лице доброжелательное удивление, что довольно
сложно само по себе:
он, -- но поэтому-то я так старался быть ему сыном. Я враг
любого, кто замышляет против него, и одного только бормотания
старухи недостаточно, чтобы я содействовал его падению. Что
касается прочего, я не думаю, что единороги еще есть, и знаю,
что Король Хаггард никогда не видел ни единого. Как может
человек быть столь печален, как Хаггард, если он когда-нибудь
видел хоть одного единорога, не говоря уже о тысячах в каждом
приливе? Ну, если бы я увидел ее только один раз и никогда
больше... -- Тут в некотором смущении он замолк, также
почувствовав, что разговор принимает печальный оборот и
повеселеть уже не сможет. И плечи и шея Молли внимательно
слушали, но если Леди Амальтея и внимала разговору, то не
подавала вида.
Шмендрик. -- Вы никогда не видели следов счастья, да-да, в
самом деле, следов счастья в глазах Хаггарда? Я видел.
Подумайте немного, Принц Лир.
тьму. Они не всегда понимали, спускаются ли они или
поднимаются, повороты они угадывали, когда среди двух
оскалившихся камнями стен по бокам перед ними вырастала третья.
Ни шорох, ни зловещее сияние -- ничто не указывало на близость
Красного Быка, но Шмендрик прикоснулся к своему влажному лицу,
и его пальцы запахли Быком. Принц Лир сказал:
нет, скорее ясность. Помнится, когда я бы я мал, он никогда не
глядел на меня так. И этот сон. -- Он шел теперь очень
осторожно, волоча ноги. -- Я все время видел сон, один и тот
же: я стою в полночь у окна, а там, снаружи, Красный Бык... --
голос Принца прервался.
Шмендрик. -- Это был не сон. Все они теперь, кроме одного,
приходят и уходят с приливом, радуя взор Хаггарда. -- Волшебник
глубоко вздохнул: -- Этот последний -- Леди Амальтея. -- Да, --
отозвался Принц Лир. -- Да, я знаю. Шмендрик уставился на него:
-- Что вы хотите сказать? -- сердито спросил он. -- Ну как
могли вы догадаться, что Леди Амальтея -- единорог? Она не
могла сказать вам, ведь она не помнит этого сама. С тех пор как
вы добились ее расположения, она мечтает только о том, как
стать смертной женщиной. -- Он понимал, что правда оказалась бы
тут ложью, но тогда это было ему безразлично. -- Как вы узнали
это? -- переспросил он.
Шмендрик видел лишь молочное сияние там, где были глаза Принца.
увидев ее впервые, понял, что в ней скрыто больше, чем я могу
увидеть. Единорог, русалка, ламия, волшебница, горгона -- как
бы ты ее ни назвал, любое имя не удивит меня и не испугает. Я
люблю ее, кем бы она ни была.
-- Но когда я верну ей истинный вид, чтобы она могла сразиться
с Красным Быком и освободить свой народ...
Принц Лир. --И ты не властен над тем, что существует.
между ним и Принцем, хотя оба они не видели и не слышали, как
она вернулась к ним. В темноте она светилась и дрожала, как
бегущая вода. Она сказала:
ответил Шмендрик:
подошла поближе: беспокойный глаз, дрогнувшая скула. Волшебник
повторил: -- Мы можем идти только вперед. Леди Амальтея
смотрела мимо него. -- Он не должен превращать меня, -- сказала
она Принцу Лиру, -- не разрешай ему испытывать на мне свою
силу. Люди безразличны Быку -- мы пройдем мимо и уйдем. Быку
нужен единорог. Скажи ему, чтобы он не превращал меня в
единорога. Принц Лир хрустел пальцами. Шмендрик сказал: -- Это
верно. Так мы вполне могли бы спастись от Красного Быка даже
сейчас. Но тогда другой возможности не будет. Все единороги
мира навсегда останутся его пленниками, все, кроме одного,
который скоро умрет. Она состарится и умрет.
что все смертно. Я хочу умереть, когда умрешь ты. Следи, чтобы
он не заколдовал меня, я не хочу стать бессмертной. Я не
единорог, во мне нет ничего волшебного. Я -- человек, и я люблю
тебя. Он негромко ответил:
разрушать. Но я знаю, что величайшие волшебники бессильны, если
двое нужны друг другу, -- а перед нами в конце концов всего
лишь Шмендрик. Не бойтесь, не бойтесь ничего. Кем бы вы ни
были, теперь вы моя. Мне по силам удержать вас.
почувствовал ужас, гнездящийся в ее глазах. -- Нет, -- сказала
она. -- Нет, мы недостаточно сильны. Он превратит меня в
единорога, и что бы ни случилось потом, мы с тобой навсегда
потеряем друг друга. И я перестану любить тебя, а ты будешь
любить меня только потому, что не сможешь справиться с любовью.
Я буду прекраснее всего на свете и буду жить вечно.
пламя свечи: -- Скорей всего все будет не так. Она смотрела то
на Принца, то на волшебника, как края раны стягивая свой голос.
сказала она, -- ты узнаешь об этом. Я дам Красному Быку загнать
меня в море ко всем остальным. По крайней мере тогда я буду
возле тебя.
себя смеяться, сказал Шмендрик. -- Едва ли я смогу вновь
превратить вас в единорога, даже если вы захотите этого. Сам
Никос так и не смог превратить человека обратно в единорога, а
вы сейчас самый настоящий человек. Вы можете любить, бояться,
видеть вещи не такими, каковы они на самом деле, и терять
чувство меры. И пусть все окончится здесь, пусть наши поиски
завершатся. Станет ли мир без единорогов хуже и будет ли он
лучше, если они вновь окажутся на свободе? Одной хорошей
женщиной на свете больше -- ну, не стоит ли это любого
единорога. Пусть все кончится. Выходите замуж за Принца и
Черепнин Владимир
Роллинс Джеймс
Никитин Юрий
Ковальчук Вера
Круз Андрей
Журавлев Владимир