земель.
гремучие свитки, тряс ими перед Эльмой, захлебываясь безумным смехом. -
Эльма, ты слышала?
прилетят раньше объявленного, за месяц до срока? Все десять тысяч ракет с
поселенцами, с рудокопами, с рабочими и их женами, сто тысяч человек, как
говорили? Вот здорово было бы, правда, Эльма? Видишь, я тебе говорил,
говорил, что в этом поселке одной тысячей жителей дело не ограничится. Сюда
прилетят еще пятьдесят тысяч, через месяц - еще сто тысяч, а всего к концу
года - пять миллионов с Земли! И на самой оживленной магистрали, на пути к
рудникам - единственная сосисочная, моя сосисочная!
ископаемого цветка, голубые султаны, огромные и бесшумные кобальтовые
бабочки - повернули и заскользили по зыбким пескам, и маски все лучились и
сияли, пока последний отсвет, последний голубой блик не затерялся среди
холмов.
ничего не знают? Что с ними стряслось? Эльма, ты что-нибудь понимаешь? - Он
потряс ее за плечо. - Половина Марса - моя!
подогревать булочки, перечный соус варить, чистить и резать лук, приправы
расставить, салфетки разложить в кольцах, и чтобы чистота была - ни единого
пятнышка! Эге- гей! - Он отбил коленце какого-то необузданного танца, высоко
вскидывая пятки. - Я счастлив, парень, счастлив, сэр, - запел он фальшивя. -
Сегодня мой счастливый день!
вдоль, накрошил лук.
только одно может быть, Эльма. Эти сто тысяч человек прилетают раньше срока,
сегодня ночью прилетают! Представляешь, какой у нас будет наплыв! До поздней
ночи будем работать, каждый день, а там ведь еще туристы нахлынут, Эльма!
Деньги-то, деньги какие!
воздух, потянулся, ударил себя в грудь. - А-ах!
неба.
Шли сюда, ко мне, своих голодных и изнуренных. Э-э... как там в стихе
говорится? Шли ко мне своих голодных. Земля-старушка. Сэм Паркхилл тут как
тут, горячие сосиски готовы, соус варится, все блестит. Давай, Земля,
присылай ракеты!
как свеженькое яичко на дне мертвого моря, единственный на сотни миль
бесплодной пустыни очаг света и тепла. Точно сердце, одиноко бьющееся в
исполинском черном теле.
кипящих сосисок, горячих булочек, сливочного масла. - Подходите, - обратился
он к звездам, - покупайте. Кто первый?
огромная мозаика. С минуту Земля пылала жутким рваным пламенем, увеличившись
в размерах раза в три, потом съежилась.
может быть.
Теперь это уже не Земля, да, это больше не Земля - ты это хотел сказать?
вытаращены глаза.
предмета на другой, потом решительно перекинула через руку влажное
полотенце. - Включай свет, больше света, заводи радиолу, раскрывай двери
настежь! Жди новую партию посетителей - примерно через миллион лет. Да-да,
сэр, чтобы все было готово.
зубочистку и воткнула себе между передними зубами. - Скажу тебе по секрету,
Сэм, - прошептала она, наклоняясь к нему: - Похоже, начинается мертвый
сезон...
ужин, посуду, сборы в кино, вышли на свои, теперь уже не такие новешенькие
веранды и стали смотреть в упор на зеленую звезду Земли. Это было совсем
непроизвольно; они поступили так, пытаясь осмыслить новость, которую только
что принесло радио. Вон она - Земля, где назревает война, и там сотни тысяч
матерей, бабушек, отцов, братьев, тетушек, дядюшек, двоюродных сестер. Они
стояли на верандах и заставляли себя поверить в существование Земли; это
было почти так же трудно, как некогда поверить в существование Марса: прямо
противоположная задача. В общем-то Земля была для них все равно что мертвой.
Они расстались с ней три или четыре года назад. Расстояние обезболивало
душу, семьдесят миллионов миль глушили чувства, усыпляли память, делали
Землю безлюдной, стирали прошлое и позволяли этим людям трудиться здесь, ни
о чем не думая. Но сегодня вечером умершие восстали. Земля вновь стала
обитаемой, память пробудилась и они называли множество имен. Что делает
сейчас такой-то, такая-то? Как там имярек? Люди стояли на своих верандах и
поглядывали друг на друга.
осенним ветерком пронесся вздох.
складные столы, и люди вяло ковыряли пищу вилками до двух часов ночи, когда
с Земли долетело послание светового радио. Словно далекие светлячки, мерцали
мощные вспышки морзянки, и они читали
очень-то распишешься.
Афанасьев Роман
Маккэфри Энн
Мурич Виктор
Василенко Иван
Никитин Юрий
Белов Вольф