собирались идущие с востока грозовые тучи.
десяток раз - но для игры нужны двое, а Нездешний играть отказывался.
Поначалу это раздражало Кадораса - ему казалось, что жертва презирает его.
Но со временем он убедился: Нездешнему просто все равно, - и потому не
спешил пускать роковую стрелу.
сесть напротив Нездешнего и спросить его.
досконально изучил свою игру, самую смертельную игру на свете: охотник
выслеживает, жертва либо бежит, либо нападает. Не бывало еще такого, чтобы
жертва не обращала на охотника никакого внимания.
него, и даже расставил вокруг лагеря хитроумные ловушки. Ночь за ночью
Кадорас прятался за деревьями с луком наперевес, укладывая под одеяла у
костра камни и ветки.
золото за чью-то смерть. Гробница с окнами.
острый меч уперся Кадорасу в спину. Охотник замер, и его рука медленно
поползла к ножу за голенищем. - Не дури, - сказал Нездешний. - Я тебе мигом
глотку перережу, мигнуть не успеешь.
медленно. - Кадорас повиновался. - Теперь пояс и камзол. - Нездешний
подобрал оружие и зашвырнул его подальше.
на локти. Нездешний кивнул, вложил меч в ножны и сел футах в десяти от
охотника. - Хочешь вяленого мяса? - Нездешний покачал головой и вынул
метательный нож, взвешивая его в правой руке. - Прежде чем ты убьешь меня,
могу я задать тебе один вопрос?
что все преимущества за охотником. От наемного убийцы не спасется никто,
будь то король или крестьянин. Но ты хотел кое-что доказать, Кадорас, и это
сделало тебя легкой добычей.
в Гульготир и дальше на восток, в Венгрию?
теперь нет ни одного.
то же время жалею. Ты сам обрекаешь себя на гибель.
стряслось, но ты уже не тот Нездешний. Будь ты прежним, я уже умер бы.
Прежний Нездешний не стал бы точить со мной лясы.
поднимаясь на ноги.
Кадорас собрал оружие, надел сапоги, подтянул подпругу и сел верхом.
оставленному за холмом, и тоже сел в седло. Караван скрылся на севере, в
знойном мареве, но Нездешний не желал нагонять его, пока не стемнеет.
озерца, затененного елями. Под вечер он увидел на севере дым, и холод вошел
в его душу. Он быстро оседлал коня и поскакал, нахлестывая его что есть
мочи. Он мчался так около мили, но потом опамятовался и перевел коня на
рысь. Все в нем будто онемело - он уже знал, что увидит, еще до того, как
перевалил за последний холм. Дымовой столб был слишком велик даже для
десятка лагерных костров. Нездешний въехал на холм и увидел внизу горящие
фургоны. Они были расположены неровным полукругом, словно путники заметили
опасность всего за несколько мгновений и попытались принять какие-то меры.
Повсюду валялись мертвые тела, и воронье уже каркало над ними.
живыми и порубили на куски, - стало быть, пленных не брали. Малое дитя
прибили к дереву, а нескольких женщин привязали к кольям и развели огонь у
них на груди. Чуть ближе к северу полегли люди Дурмаста, окруженные мертвыми
надирами. Стервятники уже принялись за работу, и Нездешний не нашел в себе
сил искать тело Даниаль. Он развернул коня и поехал на запад.
свой арбалет.
перед ним.
распрямился, точно сбросив с плеч тяжкое бремя, и недавнее прошлое
пронеслось мимо него, словно чей-то чужой сон. Он вспомнил, как спас
священника и Даниаль с детьми, вспомнил битву за форт Мазин и обещание,
данное Ориену. Вспомнил с изумлением и то, как отпустил Кадораса. Вспомнил,
как толковал с ним о героях, и не сдержал сухого смешка. Каким дураком он
должен был показаться!
надиры - и они поплатятся за это. Их сотни, но это ничего. Он не может
победить их всех, но это ничего.
***
хибарки речного городка. Холм густо зарос лесом, а лошадей они укрыли в
лощине шагов на шестьдесят южнее.
испытывала глубокий стыд за свое бегство. Перед набегом Дурмаст поехал на
разведку, и вскоре она увидела, как он скачет обратно с топором в руке,
преследуемый кучей надирских воинов. Вокруг него свистели стрелы. Он осадил
коня перед фургоном пекаря и крикнул ей: "Садись!" Она не раздумывая
вскочила к нему в седло, и они умчались в холмы. Она солгала бы себе,
сказав, что не знала, что все оставшиеся обречены на жестокую смерть, - и
ненавидела себя за свою слабость.
поскакал им навстречу. Первому же он разбил топором грудную клетку. Второй
сунулся к нему с копьем, но великан отбил удар и снес надиру голову.
Остальное произошло так быстро, что Даниаль ничего не успела рассмотреть.
Дурмаст налетел на двух последних, и их кони рухнули наземь, задрав копыта.
Он поднялся первым, сверкая на солнце серебристым топором, словно бог войны.
Он забрал у убитых надиров запасы съестного и воды и молча привел Даниаль
степную лошадку. Держась под деревьями, они поехали на север.
же молча, разделся и обнял ее.
паха.
холодный гнев. - Хорошо - считай, что я сказала "нет". Обещаешь не трогать
меня?
ты возьмешь меня силой, я тебя непременно убью.