Чтение 36–й страницы книги ~Волчье логово~

- То в хижине, - сказал он, посылая вперед своего коня.

- Ты мало что понимаешь без помощи своего Дара, - сказал девушке Сента и
снова догнал Ангела.

- Ну, что еще? - буркнул тот.

- Ты поборол шестерых голыми руками. Это впечатляет, Ангел.

- Опять язвишь?

- Да нет же. Жалею, что пропустил это зрелище.

- Подумаешь! Кучка горожан. Ни единого мускула на всю шайку.

- Я рад, что ты решил остаться с нами. Я без тебя скучал бы.

- В этом мы с тобой расходимся.

- Неправда. Скажи, давно ты в нее влюблен?

- Это еще что? - взорвался Ангел. - Ни в кого я не влюблен. Ядра Шемака,
Сента, да посмотри же на меня! Я ей в отцы гожусь, а от моего вида молоко
скиснуть может. Нет уж, пусть водится с теми, кто помоложе. Хотя бы и с
тобой - да отсохнет мой язык за то, что я это сказал.

Сента не успел ответить - слева из-за скал появился всадник. Точнее,
всадница - молодая надирка с черными как смоль волосами, в сафьяновом
камзоле и бурых штанах. Белаш поскакал к ней и спрыгнул с седла. Она тоже
спешилась и обняла его. Они поговорили о чем-то на своем языке, и Белаш
подвел девушку к своим спутникам.

- Это Шиа, моя сестра. Ее послали вернуть меня домой.

- Рад познакомиться, - сказал Сента.

- Почему? Ты ведь меня не знаешь.

- Так уж у нас принято говорить.

- Ясно. А отвечать как полагается?

- Зависит от обстоятельств. А эту девушку зовут Мириэль.

Шиа оглядела горянку, подметив черную перевязь с ножами и саблю у пояса.

- Странный вы народ. Мужчины выполняют женскую работу, а женщины носят
оружие, как мужчины. Не понимаю я этого.

- А вот это Ангел.

- Как же! Старый Попробуй-убей. Рада познакомиться.

Ангел усмехнулся и поехал дальше.

- Я что-то не так сказала?

- Просто у него сегодня плохой день, - ответил Сента.

***

Бодален приписывал свою дрожь холодному ветру, дующему с Лунных гор, но в
душе знал, что это неправда. Страх здесь, в глубине надирских земель, в семи
днях пути от Гульготира, одолевал его все сильнее. Одиннадцать всадников
миновали три кочевых поселения и до сих пор не встретили никаких враждебных
действий, но картины пыток и увечий не шли у Бодалена из ума. Он наслушался
немало историй о надирах, и близость этих дикарей лишала его всякого
мужества.

"Что я здесь делаю? - спрашивал он себя. - Еду через вражескую землю в
сопровождении такого отребья, как Гракус и его люди. А все из-за тебя, отец.
Ты только и знал, что поучать, подталкивать, заставлять! Я непохож на тебя и
не желаю быть похожим, однако ты сделал меня таким, каков я есть".

Он вспомнил тот день, когда Гален впервые принес ему выжимку из листа
лорассия, вспомнил вкус снадобья на языке - горький и вызывающий онемение. И
восхитительный трепет, пробежавший затем по жилам. Все его страхи как рукой
сняло, а мечты распустились пышным цветом. Бурная радость переполнила все
его существо. Память об оргиях, которые последовали за этим, возбуждала его
и теперь, когда его конь медленно одолевал трудный подъем. Страсть и смелые
опыты с болью, причиняемой как по доброй воле, так и без, тонкий хлыст,
молящие крики.

Потом Гален познакомил его с Цу Чао, и обещания посыпались градом. Когда
Карнак, этот напыщенный самодовольный тиран, умрет, Дренаем будет править
Бодален. Он наполнит свой дворец наложницами и рабами и сможет позволить
себе все что захочет. Что проку от этих обещаний теперь?

Он вздрогнул и оглянулся на смуглого горбоносого Гракуса, ехавшего следом
за ним. Позади молчаливой вереницей растянулись остальные.

- Мы почти на месте, господин, - без улыбки сказал Гракус.

Бодален молча кивнул. Он сам знал, что ему недостает отцовского мужества,
но отцовский ум он унаследовал в полной мере. Цу Чао больше ни в грош его не
ставит. Использует его как наемного убийцу.

Когда же все изменилось? Бодален облизнул губы. Ответить на это не
составляет труда: со смертью проклятой девчонки.

Дочери Нездешнего.

Что за подлая выходка судьбы!

Конь поднялся на взгорье, и Бодален увидел внизу зеленую долину с
блестящими ручьями. Она насчитывала две мили в ширину, около четырех в
длину, и посреди нее стояла старинная крепость с четырьмя башнями и
подъемной решеткой. Бодален заморгал и протер глаза. Башни перекосились,
стены были неровные, точно сама земля вздыбилась под ними, однако крепость
стояла и не рушилась.

- Кар-Барзак, - сказал, поравнявшись с ним, Гракус, - Точно спьяну
строили, - заметил Бодален.

- Все какая-то крыша над головой, - невозмутимо пожал плечами Гракус.

Одиннадцать всадников медленно спустились в долину. Бодален не мог
оторвать глаз от цитадели. Все в ней - окна и амбразуры - либо сократилось в
размере, либо вытянулось.

- Но ведь не была же она такой с самого начала? - спросил он у Гракуса.

Одна из башен накренилась вперед под немыслимым углом, хотя в камне не
было ни единой трещины. Подъехав ближе, Бодален вспомнил, как мальчиком
побывал в арсенале. Карнак показал ему огромную печь. В нее бросили стальной
шлем, и ребенок смотрел, как сталь медленно плавится. Кар-Барзак напоминал
ему этот шлем.

Гракус указал ему на одно из деревьев. Расщепленный ствол был скручен
винтом. Острые, длинные пятиконечные листья имели кроваво-красный цвет.
Бодален никогда еще не видел таких деревьев. Ближе к крепости им попался
полуобглоданный скелет овцы. Гракус подъехал к трупу, Бодален последовал за
ним. Глаза у овцы отсутствовали, но голова с широко разинутым ртом уцелела.

- Кровь Миссаэля! - прошептал Бодален. Во рту у овцы торчали короткие
острые клыки.

- Это заколдованное место, - сказал кто-то из воинов. - Молчать! -
рявкнул Гракус, опустившись на колени рядом с трупом. - Ее точно крысы
глодали - следы от зубов мелкие. - Он встал и вернулся в седло.

Беспокойство Бодалена усилилось. Все в этой долине казалось каким-то
неестественным. По спине у него струился пот, и на лбу Гракуса он тоже
заметил испарину.

- Это от страха, или здесь в самом деле так жарко? - спросил Бодален.

- Да, тут жарко, - ответил Гракус, - но в горных долинах часто так
бывает.

- Но не настолько же?

- Поехали в замок, - сказал Гракус.

Чья-то лошадь с визгом взвилась на дыбы, сбросив седока, и тут же из
высокой травы хлынули похожие на крыс существа. Они точно серым ковром
покрыли упавшего, и из множества ран брызнула кровь. Гракус с ругательством
пустил коня вскачь, остальные устремились за ним.

Назад никто не оглядывался.

Десять всадников влетели через разрушенные ворота во двор. Здесь тоже все
перекосилось, но в мраморе не было трещин. Бодален, спрыгнув с седла,
взбежал по лестнице на стену, В долине все было спокойно, если не считать
двух серых шевелящихся холмиков, бывших прежде лошадью и человеком.

- Здесь нельзя оставаться! - сказал Бодален поднявшемуся к нему Гракусу.

- Таков приказ хозяина.

- Что это за твари?

- Не знаю. Похожи на мелких кошек.

- Кошки так не охотятся, - настаивал Бодален.

- Крысы, кошки, какая разница? Хозяин велел нам затаиться здесь и убить
Кеса-хана. Так мы и сделаем.

- Но что, если такие звери живут и в подземелье? Что тогда, Гракус?

- Тогда нам конец, - с угрюмой улыбкой ответил воин. - Поэтому будем
надеяться, что их там нет.

***

Нездешний лежал, распростершись рядом с собакой. Плащ, прикрывавший их
обоих, был вывернут овчиной наружу и сливался со снегом. Правой рукой
человек обнимал пса, поглаживая его широкий лоб.

- Ты только молчи, парень, - шептал Нездешний. - Наша жизнь зависит от
этого.

Не далее чем в шестидесяти шагах позади них семеро сатулов разглядывали
следы на снегу. Рана на ноге у Нездешнего почти уже зажила, но он приобрел
свежую, у левого плеча. Два дня назад его едва не взяли врасплох, устроив
засаду на узком перевале. В стычке погибли четверо сатулов, а пятый получил
смертельную рану в пах. Рваный убил двоих, но если бы не внезапная перемена
ветра, насторожившая собаку, Нездешний был бы уже мертв. Рука сильно болела,
из нее сочилась кровь. Близость раны к суставу не позволяла ни зашить ее, ни
завязать. В глотке у Рваного заклокотало, и человек снова зашептал,
успокаивая его.

Семеро сатулов никак не могли разобраться в следах, ведущих на вершину
холма. Нездешний знал, что их так озадачило. Человеческие следы вели только
на север, а собачьи - и вверх, и вниз. На вершине тропа суживалась, и
огромный, окруженный деревьями валун представлял собой превосходное место
для засады. Ни один из воинов не желал подниматься туда, боясь внезапного
выстрела. Нездешний не слышал, о чем они спорят, но двое вовсю размахивали
руками, указывая на восток. Нездешний пошел на хитрость: сначала он взошел
на холм, а потом осторожно спустился вниз, ступая по своим следам. Проделав