крепости Рейнальда.
разу не видел, и вести армию вдогонку за Саладином было совсем не его
дело. Это же так просто, понял вдруг Амнет: Ги здесь вообще нечего делать.
Интересно, как Жерару удастся высказать это словами?
слишком невероятным, что они двинулись на север?
похода.
Ускользнув от Жерара, неловко попытавшегося запереть его в долине (будто
полевая мышь может запереть дикого медведя!) и потеряв интерес к
Рейнальду, окопавшемуся в Кераке, Саладин теперь уводил христианскую армию
в пустыню. Бесплодную пустыню. Выжженную пустыню. Сарацинскую пустыню, где
каждая скала, каждый пастух были потенциальными союзниками - если только
медведь нуждается в союзниках в своем собственном лесу.
ножны и седла, только Томас Амнет сохранял безучастность. Со своим
походным набором порошков и эссенций под плащом он шагал прямо на восток,
прочь от суматохи сборов.
оборачиваясь, зашагал в пустыню. Шипы колючих кустарников цеплялись за
плащ и обламывались об юбку кольчуги.
не слышал.
королевской армии на марше затерялся в шепоте восточного ветра.
теперь были засыпаны песком, но растительность еще сохраняла некоторую
пышность. Амнет укрылся под навесом крутого берега и проверил ветер.
Воздух здесь был совсем неподвижен.
несколько колючих кустарников, высушенных солнцем, и он с изрядным усилием
нарвал охапку жестких веток с сухими листьями. Когда он разломал эти ветки
на мелкие щепки, его руки были все изрезаны колючками.
свертка достал маленькую реторту из толстого зеленого стекла, сосуд с
масляным экстрактом трав, из которого он получал густой дым, и линзу для
разжигания огня. Последним он извлек Камень в кожаном чехле.
песке рядом с кучей щепок и положил туда Камень. Он налил масляно-травяную
смесь в реторту, которую установил на щепках. С помощью линзы он разжег
беловатый огонек среди скрученных листьев и раздул из него маленькое
бездымное пламя.
ее на вытянутых руках в виде навеса, закрепил внизу камнями. Таким образом
он укрыл огонь и Камень от любого случайного ветерка и солнечного света.
фимиама и мирра достиг лица Амнета. Жидкость зашипела и выпустила длинную
струйку дыма, смешанного с паром.
очертаниях.
клубах испарений возникало то самое лицо, что стояло перед мысленным
взором Томаса все эти месяцы. Сначала Томасу почудилось что это лицо
Саладина, самого выдающегося из сарацинских полководцев и фактического
правителя коренных жителей Ближнего Востока. Этот человек фигурировал бы в
любом пророчестве Амнета, касающемся тамплиеров, Французского королевства
Иерусалим или земель, лежащих между Иорданом и морем. Такое толкование
призрачного видения напрашивалось само собой, если бы не тот факт, что
Амнету и без того со дня на день предстояло лицом к лицу встретиться с
Саладином из плоти и крови, а не из дыма.
как бы пухнуть и увеличиваться, в ее глубине стало зарождаться некое
сферическое тело. Оно разрослось и превратилось в непрозрачный шар из
плотного дыма, гладкий и белый, как полная луна. Это уже был не глаз.
Первоначально глаза на этом лице отличались очень темными зрачками; они
сверкали черными вспышками скрытого смысла и угрозы. Этот же глаз был
словно покрыт катарактой белесого дыма. Внезапно белое глазное яблоко
начало вращаться в своей глазнице.
шара. Амнет не мог ничего понять, пока его внимание не привлекло
очертание, похожее, на сапог. Это было изображение Италийского полуострова
на карте Средиземноморья. Справа возникали и двигались на запад висящее
вымя Греции и выпирающий огузок Малой Азии. Эти образы были подвижными и
текучими, как исторические границы империй и доминионов, сфер влияния и
гегемоний.
Азией. Глобус продолжал разрастаться, мелкие детали становились
отчетливыми. Вот изгиб Синая. Вот впадина Мертвого Моря, широкая грудь
Галилей и прямой клинок реки Иордан.
в трещину, уходящую вглубь шара, словно из апельсина извлекли дольку.
Глазное яблоко, окутанное темным дымом, замерло. А внизу, под дымом
сверкала отблесками огня поверхность камня, который, как верил Амнет, и
порождал образы. Но такого ему еще не доводилось видеть: Камень стал
испускать алые и пурпурные лучи, это было подобно извержению раскаленной
лавы и искр из жерла вулкана. Амнет лицом почувствовал сильный жар. В
фокусе лучей появилось нечто ярко-золотое, словно ковш с расплавленным
металлом. Не двигаясь, он почувствовал, что склоняется вперед, пригибаемый
к земле силой, не связанной ни с земным притяжением, ни с пространством,
ни с временем. Жар становился невыносимым, свет все более слепящим. Его
туловище наклонялось все ниже. Он весь пылал. Он падал, падал...
лица. Поверхность его была темной и мутной. Пламя в сухих ветках догорело.
Дым из реторты больше не шел, на дне виднелась лужица черноватой смолы.
Камень и вложил его в чехол. На ощупь Камень был холодным. Амнет поднялся
на ноги и поправил тунику.
горячей. Не меньше часа потребуется, чтобы очистить и упаковать ее на
случай, если он захочет вызвать новые видения. Решительным движением он
растоптал зеленое стекло своим грубым каблуком и раскидал ногами осколки
вместе с пеплом по руслу "вади".
Камень в специальное отделение.
идти. Ему нужен был конь. И меч. И доспехи.
вооружение Амнета, брошенное в лагере? Он выбрался из "вади" и зашагал
обратно по направлению к опустевшему лагерю короля Гая. Время подгоняло
его. Он побежал.
каркас из настоящего дерева. Обшивка тоже была деревянная: длинные доски
заходили одна на другую, как у каравелл времен крестовых походов. Когда-то
доски были покрашены, но сейчас, как заметил Гарден, подойдя поближе, они
были гладко-серыми и даже как бы серебрились под луной. Их поверхность
приобрела ту плотность, какая появляется у старого дерева незадолго до
Мацумото Сэйте
Шилова Юлия
Березин Федор
Шидловский Дмитрий
Лондон Джек
Шилова Юлия