Чтение 36–й страницы книги ~Вазкор, сын Вазкора~

- Ты можешь убить меня, но тогда тебе никогда не уйти от них.

Я взял ее за запястье и вырвал кинжал из ее пальцев. Я сказал:

- То, что я должен умереть - твоих рук дело. Ты поощряла своего
Золотого Медведя на его развлечение.

- Да, - сказала она.

- Тогда ты счастлива. Зачем говорить о побеге? Зачем убивать
стражника?

Ее глаза были прикованы ко мне, пустые, как два зеленых камешка на
бесцветном лице.

Она сказала так, как будто я ничего не произнес:

- Эрран поставил только одного бронзового у двери. Поскольку у тебя
никого, кроме врагов, здесь нет, Тувек, принцу не пришло в голову, что
кто-нибудь придет к тебе на помощь. У тебя есть друзья только среди
женщин-усладительниц, а они никогда не осмелились бы помочь тебе. За
исключением одной. Я призвала твою музыкальную девушку и взяла взаймы ее
одежду и маску. Она скажет, что кто-то украл их у нее, если ее спросят, но
я не думаю, что спросят. Дорога, по которой я тебя проведу, известна
только очень немногим из золотых и серебряных; бронзовые ничего о ней не
знают. Когда я подошла к этой двери, я сказала часовому, что Эрран послал
меня к тебе на ночь. Когда он повернулся открыть дверь, я ударила его
ножом. Я сделала это неуклюже, но он мертв. Я взяла кольцо-ключ. Другой
стражник придет сюда через час, в полночь, когда они меняют караул. Нам
надо спешить.

- Ты и так идешь слишком быстро для меня, - сказал я. - Я покончил с
тобой, а ты - со мной, девушка. Я ни в чем не доверяю тебе.

На это она издевательски улыбнулась.

- Ты все еще дикарь, Тувек? Ты откажешься от своего единственного
шанса только потому, что я даю его?

- Зачем давать его, в таком случае?

- Зачем, - повторила она. Что-то дрогнуло в ее пустых глазах, и рот
ее задрожал. - Потому что я не могу избавиться от тебя. Потому что моя
душа беременна ребенком, и этот ребенок - ты, и я никогда не смогу родить
его, или освободиться от тебя. - И она схватила мои руки и впилась в них
ногтями, и неподвижно и пристально смотрела на меня.

Я не сказал ей ни слова, потому что слов не было. То, что было во мне
к ней, давно умолкло. Ее страсть и ее боль смутили меня; они не изменились
или даже еще разрослись под маской презрения и ненависти.

- Значит, ты хочешь, чтобы я ушел отсюда, - сказал я. - Очень хорошо.
Я готов.

Она отпустила меня и отвернулась, чтобы спрятать то, что незачем было
скрывать, потому что я все уже понял.

Стражник лежал в крови на пороге. Он был вторым мужчиной, которого
она убила из-за меня. Я взял его пояс с оружием и его маску и надел их,
надел свой плащ и надвинул капюшон из волчьей шкуры, чтобы скрыть свои
слишком легко узнаваемые волосы. Она сказала, что там, куда мы пойдем,
холодно, и никто не удивится моему капюшону. Она также сказала, чтобы я
завернул свой несъеденный обед и спрятал под рубашку - мне понадобится еда
в моем путешествии.

Я вышел за ней в коридор, а потом в следующий с некрашеными каменными
стенами, слабо освещенный редкими факелами. И все время я ожидал, что
новый поворот может привести меня на чей-нибудь меч, что это была новая
забава двора. Однако под этим беспокойством была спрятана уверенность, что
она была верна мне, моя городская жена, и все было так, как она сказала.

Наконец мы вышли на открытую часть дворца, и я в последний раз увидел
Эшкорек, его кратеры черноты и ослепительно сияющие башни. Потом мы
подошли к лестнице, завернули под ней за угол, и Эшкорек исчез из виду.

Мы спустились в подвалы, глубины дворца Эррана.

Дважды нам встречались группы Темных Людей. Первая тяжко трудилась
среди бочек и цистерн при слабом красном свете факелов; вторая группа
проходила из одного сумрачного помещения в другое, минуя нас во мраке, как
будто мы были невидимками. Только однажды мы натолкнулись на бронзовых,
вероятно, надсмотрщиков за рабами. Они сидели, ворча и играя в кости при
свете жаровни, и подтолкнули друг друга локтями при виде нас, но не
учинили никакого препятствия. Когда они остались позади, я спросил
Демиздор, почему так. Она сказала, что подземные переходы служили общим
проходом в спальни принцев наверху.

Кроме этих и подобных вопросов, мы ни о чем не говорили.

Я не знал, куда она ведет меня, но решил, что на какую нибудь не
часто используемую дорогу, ведущую с территории Эррана или вообще из
Эшкорека.

Мы вошли в коридор без выхода, и я догадался о его секрете еще
раньше, чем Демиздор уверенно нажала на место в стене, и она повернулась,
открыв проход. За стеной была чернота и запах старых костей.

- Я не вижу в кромешной тьме, госпожа, - сказал я.

- Путь без света очень короткий, - сказала она, - но ты должен взять
меня за руку.

Так, рука в руке, мы вступили в плотную ночь, и стена захлопнулась за
нами.

Эта рука была очень маленькой и холодной, она прижималась ко мне
помимо своей воли. Она заставила меня вспомнить, эта рука; вызвала в
памяти осколки того, что было. Она разбудила мою жалость, заставила думать
о ее боли.

Затем чернота стала рассеиваться, и она отодвинулась от меня.

Мы прошли под улицей, в мостовой над головой местами появлялись
просветы, пропускавшие сумеречный звездный свет.

Здесь все окаменело, даже крысы не шуршали.

Скоро просветы закрылись над нами, и тоннели разбежались по сторонам,
и все осветилось ровным сиянием, как в морской пещере, где не видно
источника света.

На каменных стенах проходов виднелись слабые отметки; я думаю, она
находила дорогу благодаря им.

Наконец, она провела меня еще через одну волшебную стену в огромный
подземный зал с обвалившимися колоннами, и здесь стоял черный конь в
упряжи, к седлу был привязан мешок.

Ее изобретательность поразила меня. Я видел, что она планировала
быстро и тщательно; ее голова наверняка начала работать над этим планом в
ту же секунду, как мой нож вошел в живот ее любовника.

- Конь сильный, - сказала она. - Я привела его сюда другой дорогой на
закате, с ним немного еды, питья и других вещей для твоего путешествия. Я
не могла достать много, иначе мои действия привлекли бы внимание. Есть
кремни и связка смоляных факелов, которые понадобятся тебе позже. - Она
говорила спокойно, как будто была незнакомкой, у которой я спросил путь.
Она указала в сторону пространства позади коня и сказала: - Проход у
покосившейся колонны. Иди по нему, никуда не сворачивая. Вскоре ты увидишь
отметку в виде змея на левой стене. Положи ладонь на его голову, и он
откроет для тебя стену. Ты запомнил, что я сказала? Я не пойду с тобой
дальше.

- Я запомню, - сказал я. - Куда же ведет этот путь?

- Этот тоннель проходит прямо под горами к юго-востоку от Эшкорека, -
сказала она. - Я не знаю, где он кончается, но это будет далеко отсюда. По
нему придется ехать девять или десять дней.

- А ты? - сказал я. - Ты скажешь Эррану, куда я делся?

- Я не скажу ему.

- Он заподозрит тебя в соучастии и заставит сказать.

- Нет. Он может сам догадаться. Принцам известно об этом тоннеле,
хотя мало кто из них испытывает желание входить в него. Его построили
Сгинувшие, те, кто был раньше нас наши предки, после которых мы
выродились.

Она умолкла, в ней не было больше ни ярости, ни мольбы, только
отстраненность, как будто душа покинула ее, и ее глаза казались слепыми. Я
подумал о тех ночах и ослепительных днях, когда мы любили друг друга, и в
моем мире была только Демиздор, и как она сказала мне: "Однажды ты
пожалеешь, что взял меня". Теперь была только эта красивая, незнакомая,
нелюбимая посторонняя, убийца и спасительница одновременно.

Я сказал:

- Может быть, для тебя безопаснее было бы поехать вместе со мной.

Она сказала:

- Не предлагай мне отбросы. Я буду в достаточной безопасности здесь;
это мой народ.

А потом она спокойно и коротко рассказала о последних часах в крарле,
до того как ее родственники забрали ее. Как она думала, что я умираю или
умер, как воины изнасиловали ее, привязали и возвращались насиловать
снова, как она лежала, ожидая своей смерти, о боли, стыде и гневе, и
страже - обо всем она рассказала мне, пока я не запомнил этот свой урок
наизусть.

Потерять любовь и узнать, как ты потерял ее, когда не было вины у
обоих, подобно слепым детям, на ощупь пробиравшимся в темноте - в этом
была острая, как лезвие ножа, боль.

- Демиздор, - сказал я, - пойдем со мной. Мы можем быть друзьями, по
меньшей мере.

- Но мне не нужна твоя дружба. Я хочу твоей любви, и в то же время я
не хочу ее. Иди, или я прокляну тебя. Это проклятье пристанет, потому что
женские проклятья более жестоки, чем ваши.

Я увидел, что убеждать бесполезно. Я повернулся, отвязал лошадь и
вскочил в седло.

Когда я пересекал зал, она окликнула меня, назвав по имени, которое я
носил в племени.

Поэтому я оглянулся. В племенах говорят, что это приносит несчастье.
Тафра однажды шепотом рассказала мне историю о воине, которого заманила в
Черное Место женщина, и он уже почти обрел свою свободу снова, но ведьма