промазал он не случайно. Низко склонившись, он разрезал веревку, которой
была притянута к бедру левая лодыжка Фафхрда. Серый Прутик и длинный нож
Северянина продолжали мелькать перед ним. Вскочив, Мышелов бросился в
коридор и крикнул через плечо Фафхрду:
Фиссиф трусливо удрал в безопасный уголок. Кровас сидел на корточках за
креслом и вопил:
боевой дух, двинулись на Мышелова. Но он, ловко размахивая кинжалом,
остановил стражей, проскочил между ними и в мгновение ока сшиб с ног
мощным боковым ударом Скальпеля. Между тем Флим снова попытался зацепить
его своим золоченым посохом.
стены страшным ломом. Но не успел он нанести удар, как вылетевший из-за
плеча Мышелова длиннющий меч, зажатый в не менее длинной руке, шарахнул
Слевьяса прямо в грудь; тот отлетел назад, и лом в его руках лишь слегка
дернулся, не нанеся никому вреда.
таинственной причине все еще прыгая на одной ноге. Мышелов ткнул пальцем в
сторону лестницы. Фафхрд кивнул, но задержался на секунду, чтобы сорвать
со стены с десяток локтей тяжелой драпировки и бросить ее под ноги
преследователям.
спинами друзей слышались приглушенные крики.
снова две ноги.
Вроде бы начинает отходить.
облачко каменной пыли. Приятели нырнули за поворот лестницы.
верхней площадке прочную лестницу, приставленную к черной квадратной дыре
в крыше. Какой-то вор с убранными под яркий платок волосами - похоже, это
был опознавательный знак ночной стражи - выхватил меч и попытался
преградить Мышелову путь, но, увидев, что на него наступают двое со
сверкающими кинжалами и странного вида то ли палками, то ли дубинками в
руках, бросился наутек в последний пустынный коридор.
лестнице и, не замедляя темпа, выскочил через люк в звездную ночь.
чтобы внушить страх новичку, но для человека бывалого совершенно
безопасной.
потайной фонарь. Он быстро закрывал и снова открывал окошко фонаря,
сигнализируя слабым зеленым лучом кому-то в северной стороне, где в ответ
мигала еле заметная красная точка - то ли на дамбе, то ли на верхушке
мачты корабля, стоящего на рейде во Внутреннем море. Контрабанда?
приближаться с угрожающим видом. Мышелов не спускал с него глаз: потайной
фонарь с пламенем внутри и резервуаром горючего мог при необходимости
стать опасным оружием.
наконец-то на двух ногах. Противник начал медленно отступать к северному
концу конька. У Мышелова промелькнула мысль, что там, вероятно, есть еще
один люк.
лестницу. Едва он поднял ее, как из люка вылетел нож. Следя за его
полетом. Мышелов нахмурился, невольно восхищаясь ловкостью, которая
требовалась для того, чтобы метнуть нож вверх более или менее точно.
скачками понесся к южному концу крыши; когда он был на полпути к
находившемуся там люку, слабый звон возвестил о том, что нож приземлился
на камни Убийственного проулка.
крышам, его левая нога еще не совсем отошла, и к тому же он нес на правом
плече тяжелую лестницу.
тому моменту, когда она достигла Убийственного проулка, Мышелов уже успел
пролететь два ярда, отделявшие его от соседней крыши - менее покатой и с
наклоном в другую сторону. Фафхрд приземлился рядом с ним.
колпаками и без оных, вентиляционных раструбов, которые благодаря
хвостовому оперению всегда были повернуты в сторону ветра, водяных баков
на черных ножках, крышек люков, голубятен и ловушек на птиц. Так они
проскочили через пять крыш, четыре из которых опускали их все ниже и ниже,
а пятая снова подняла на фут; расстояния между крышами были невелики, не
больше трех ярдов, так что прыгать было нетрудно, друзья легко обошлись
без лестницы-мостика, и только одна крыша оказалась более покатой, чем на
Доне Вора. Таким манером Мышелов и Фафхрд добрались до улицы Мыслителей и
оказались как раз в том месте, где над нею проходила крытая галерея,
похожая на ту, что связывала дома мастерской Роккермаса и Слаарга.
какая-то штука и упала впереди. Друзья спрыгнули с крыши галереи, и тут
над их головами просвистели еще три таких же штуки, одна из которых
отскочила от трубы и упала к ногам Мышелова. Он поднял ее, думая, что это
камень, и очень удивился, когда увидел в руке тяжелый свинцовый шарик,
размером почти с куриное яйцо.
большим пальцем себе за спину. - Ребята работают неплохо, стоит их только
поднять по тревоге.
то место, где верхние этажи почти смыкались над улицей и перепрыгнуть
разделяющий их промежуток было проще простого. И тут волна ночного смога,
да такого густого, что друзья принялись кашлять и отплевываться, накатила
на них; Мышелову пришлось сбавить темп и двигаться чуть ли не ощупью, а
Фафхрд шел сзади, положив ему руку на плечо. У самой Грошовой улицы туман
внезапно кончился, и друзья вновь увидели звезды, а черная волна
покатилась дальше на север.
плечами.
расползается из точки где-то неподалеку от "Серебряного Угря", становясь
все шире и шире.
было на Чумном Подворье, за узким домиком портного по имени Джох - Ловкие
Пальцы.
мечи, чумазые лица, выпачканную сажей одежду и принялись неудержимо
хохотать; не переставая ржать, Фафхрд стал массировать себе левую ногу от
голени до бедра. Друзья продолжали давиться от смеха и подтрунивать друг
над другом и когда освобождали от ленты мечи - Мышелов делал это с видом,
словно держал в руках сверток с сюрпризом, - и когда пристегивали их на
место. Напряжение последних часов до последней капельки выжгло из них
хмель от крепкого вина и еще более крепкие вонючие духи, но пить им больше
не хотелось: друзья чувствовали настоятельную потребность оказаться дома,
поесть в три горла, запивая пищу горьким обжигающим "вздрогом", и
рассказать возлюбленным о своем невероятном приключении.
посматривая, нет ли погони или засады, хотя были почти уверены, что ничего
такого быть не должно.
звезд, узкие улочки казались им не такими зловонными и мрачными, как по
пути к Дому Вора. Даже Навозный бульвар дышал какой-то свежестью.
направление.
просто пьяным пентюхом. Это же надо - подвязать мне поит! Обмотать
тряпками мечи, так что мы могли пользоваться ими лишь как дубинками!
есть еда, а пьянство есть пьянство. О всемогущие боги, как я устал, как я
хочу жрать и пить! Ничего мне не нужно - только мягкие подушки, еда и
дымящийся "вздрог"!
ступеньками, и Мышелов резко толкнул дверь, чтобы та распахнулась быстро и
неожиданно.
ставнями было заметно лишь какое-то оранжево-красное мерцание. С нежной
улыбкой Мышелов ласково проговорил, хотя в его голосе сквозила тревога: -
Наши девицы безмятежно спят! - Он трижды постучал в дверь и, приложив
ладони рупором к щелке, тихонько позвал: - Эй, Ивриана! Я уже дома. Влана!
Шилова Юлия
Лондон Джек
Курылев Олег
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Соломатина Татьяна