Бренда.
распахнув узкие высокие двери, впустил в круглую комнату. Чтобы в нее
попасть, надо было спуститься по узкому коридорчику ступенек. Посредине
стоял диван, кольцом охватывающий центр комнаты, в который можно было
войти, спустившись еще на три ступеньки.
поближе рассмотреть стеллажи, встроенные в стены шкафов. Там находился
целый музей. Сверкающие гранями в искусственном освещении хрустальные
кубки и вазы, потертые и выцветшие знамена, пистолеты, винтовки, арбалеты,
разнообразные доспехи и латы, старинные шляпы и плащи... Глаза у Бренды
разбежались. Такой коллекции мог позавидовать любой исторический музей.
клинки, от мечей до кортиков. Бренда направилась туда.
- Ты ограбил какой-нибудь музей?
несколько веков. Я не могу умереть.
улыбнувшись, сказала:
холодному оружию, с минуту молчала, осматривая все экспонаты вместе, а
потом сказала: - Ты хорошо составил свою коллекцию. Кроме всего, здесь
есть даже такие экземпляры, которых больше нет ни у кого.
красиво.
как-то странно взглянул на Бренду, от чего ей стало не по себе.
а сверху она почувствовала тепло руки Рассела. Девушка подняла взгляд и
пристально посмотрела в спокойное лицо Нэша. Оно было серьезно и
сосредоточено:
Мак-Лауд. Я родился в 1518 году от Рождества Христова в деревне нашего
клана Глен-Финен на берегу озера Лох-Несс. Я бессмертен.
но было. Вспомнив то, что ей сказал компьютерщик, Бренда почувствовала
себя совсем плохо. В голове все перемешалось, колени девушки задрожали.
Поэтому, когда Рассел, чуть повернув ее руку, в которой был зажат кинжал,
подошел поближе и странно дернулся, она ничего не поняла. Только увидев,
как он побледнел, Бренда сообразила, что что-то не так. Действительно, на
полу блестели красные капли, и ее рука с кинжалом, все еще торчащим из
живот Нэша, была вся в крови. По его рубашке расплывалось алое пятно.
Она выпустила рукоятку клинка, а он быстрым движением вырвал его из тела.
Прикрыв ладонью рот, Бренда склонилась к раненому и, дрожащими руками
срывая пуговицы, расстегнула рубашку. На месте, где только что торчал
кинжал, сейчас был виден лишь четкий рубец, который медленно исчезал,
превращаясь на глазах в полоску чуть заметного шрама.
понимала. Но смысл последнего поступка все же дошел до нее.
немного. Стоящие на хорах мальчики тихо пели, наполняя своды нежной
мелодией, бережно выводимой высокими голосами.
посетить церковь, чтобы поставить свечку и вспомнить свою любимую женщину.
Он не мог забыть ту светловолосую шотландку, подарившую ему свою жизнь без
остатка.
Рассел поставил свою свечу и преклонил колена.
память бессмертна, как и я, а значит, ты тоже бессмертна...
Как всегда, вспоминая Герду, Рассел вспомнил и Рамиреса. Он прекрасно
помнил его слова: "Ты должен драться до тех пор, пока хоть один из нас
жив. И пока ты находишься на святой земле, с тобой ничего не случится. Это
традиция".
храм. Обычно сюда не заглядывали разряженные в черные кожаные костюмы
громилы с бритой головой и в ожерелье в виде цепи с висящими на ней
стилетами. Звуки шагов его тяжелых, подкованных железом ботинок звонким
эхом разносились по всему помещению, отдаваясь в нефах.
склонился к Нэшу и проговорил эти слова не похожим на его обычную манеру
шепотом.
откинувшись на спинку, скрестил руки на груди. Рассел Нэш кивнул.
гладко выбритому черепу.
пробасил:
зубов. - Так меня никто не узнает.
голова не стала от этого лучше.
- и награда за это. Должен остаться только один. Ты, наверное, знаешь, что
остались только ты и я. Пора заканчивать.
собой руки и уставив глаза в пол, они медленно двигались к алтарю. Крюгер
выставил в проход между скамьями ногу в армейском ботинке и громовым
голосом выпалил:
дальше, огибая возникшую преграду, почти вжимаясь в борта скамеек. Высунув
язык и громко задышав, Крюгер проводил их пронзительным идиотским
взглядом, полным наигранной похоти и притворного звериного вожделения.
хористов. Те немногие люди, которые в этот час были в храме, начали
покидать церковь.
Жаль...
наклонился к Мак-Лауду и негромко проговорил:
башку и изнасиловал его бабу еще до того, как его труп успел остыть.
опустил голову и до боли в суставах сжал кулаки, не в силах сдержать
ярость, бушевавшую в нем. Крюгер заметил это и, прекратив смеяться,
всмотрелся в искаженное судорогой лицо шотландца.
Рамирес меня обманул. Она была не его женщиной. Она была твоей женщиной. И
она так никогда и не сказала тебе об этом? Интересно - почему? Может, я
дал ей то, чего ты никогда не смог ей дать? И она всю жизнь ждала моего
возвращения...
себе.
оставаться здесь вечно. Когда-нибудь мы встретимся снаружи, и тогда...
вырвавшись, поднялся со скамьи. Указательный палец его руки уткнулся в
грудь Нэша.
что и Рамиреса. Хотя он был отнюдь не святой...
что Рамирес мог бы оказаться здесь сейчас вместо тебя?