тратить время, оправдывая одно из ваших убийств, Сатана? Я думаю, что
убийство - ваша вторая натура, и вам нужно объяснять его не больше, чем
желание есть или пить.
помешать гибели "Астарты", зная, что таков мой приказ, - сказал он.
Если бы вы были со мной откровенны, я бы вам сказал, что мне нельзя
доверять это дело. Вы не сделали этого. Я заподозрил ложь. Что ж, человек,
лгущий в одном, может солгать и во всем остальном.
равнодушным и таким же непроницаемым, как лицо Сатаны.
Ведь ваши убийцы на "Херувиме" вполне могли получить приказ расправиться
со мной, после того как я вытащу вам ваши каштаны. Одна из ваших
марионеток уже говорила вам: вините себя, Сатана. Не меня.
имя, князь лжецов, все дело можно выразить в двух коротких фразах. Вы мне
не верите, и я слишком много знаю. Прекрасно. За оба эти условия вам нужно
винить себя. Но я вас знаю. И если вы думаете, что я буду умолять о
милости - вы не знаете меня.
пропадает. Джеймс Киркхем мог быть мне очень полезен. Какая жалость,
Консардайн. Да, какая жалость!
сказал он. - Мне кажется, вы должны знать, что вас выдало. Да, я хочу
помочь вам, Джеймс Киркхем, - громкий голос продолжал литься, - потому
что, возможно, существует мир, куда мы отправляемся, когда перерезают нить
нашей жизни. Возможно, там вы даже найдете моего двойника. Постарайтесь не
повторять ошибок.
любознателен.
заметил, что Кобхем удивился. Вы слишком торопились. Нужно было подождать
более удобного времени. Запомните: когда окажетесь в другом мире, никогда
не торопитесь.
было установить эту причину. Урок номер два - в том мире, куда вы так
скоро отправитесь, никогда не давайте противнику возможность подслушивать.
чтобы заметить явный ужас Кобхема. В течение всего разговора вы настойчиво
не смотрели на него. Это слишком наивно, Джеймс Киркхем. Вы недооценили
интеллект, с которым попытались сразиться. Вам следовало изобразить полное
и немедленное негодование. Вы должны были принести в жертву Кобхема,
выдать его мне. В том прекрасном новом мире, в котором вы можете
оказаться, никогда не недооценивайте вашего противника.
моего... заботливого лечения он будет именно в вас искать спасения. Он
подвергся лечению, увидел вас, и затем ему позволено было сбежать. Как я и
думал, он отправился прямо к вам. Если бы в тот момент, как он явился к
вам, вы схватили бы его, подняли тревогу, опять - принесли его в жертву,
возможно, я продолжал бы вам верить. Это была с вашей стороны слабость,
сентиментальность. Что вам Кобхем? Помните, в вашем новом мире избегайте
всякой сентиментальности.
обстоятельства. Сатана не знал, что я выходил из комнат, не знал, что я
встретил Кобхема не у себя. Это несколько поддержало меня. Но Кобхем
схвачен. Расскажет ли он об этом?
сегодня он доставил мне неплохое развлечение. В настоящее время он лежит в
темном углу возле лаборатории и отдыхает. Вскоре он получит возможность
уйти. Во время своих тщательно направляемых блужданий он время от времени
будет получать возможность поесть и попить. Я не хочу, чтобы он изнемог
раньше времени и перестал забавлять меня. Или, другими словами, в мои
намерения не входит дать ему умереть от голода и жажды. Нет, нет,
великолепный Кобхем предоставит мне еще много веселых часов. Я не отправлю
его назад к зеркалам. Они помогли ему выставить когти. Обещаю вам, что в
самом конце я сообщу ему о вашем интересе, потому что сами вы будете уже
не способны сделать это.
перед судом. Будьте готовы к этому времени появиться в храме. Идемте,
Консардайн.
отчаянно нужно было поговорить с ним. Но он вышел за Сатаной. Стена за
ними закрылась. Консардайн даже не повернул головы.
начал подниматься по ступеням. Может, он вернется за мной?
Два впереди, два позади, они провели меня длинными коридорами и вверх по
каменной рампе. Потом остановились. Я услышал звук гонга. Открылась
панель. Рабы собирались толкнуть меня вперед, но я отбросил их руки и
пошел сам. Панель закрылась за мной.
шепот. Он доносился слева от меня, из полукруглого амфитеатра. Я уловил
там движение, смутно белели лица. Все сидения казались занятыми. Мне
почудилось, что я слышу голос Евы, шепчущий, зовущий...
Картрайтом. Блестел золотой трон. На нем сверкали драгоценные скипетр и
корона.
петлей из женских волос, сидел Санчал, палач.
На меня смотрели из черного камня семь сверкающих отпечатков детской ноги.
одежде. Их глаза не отрывались от меня.
тем, кто молча сидит, глядя на меня с полукруглых рядов каменных сидений?
Я знал, что прежде чем произнесу десяток слов, петли рабов кефта задушат
меня. Сделать бросок вверх по ступеням и схватиться с Сатаной? Они схватят
меня на полпути к нему.
наступить на шестой отпечаток. Он недалеко от черного трона. Ближе
седьмого. Оттуда прыгнуть на Сатану. Вцепиться зубами и пальцами ему в
горло. Если доберусь до него, не думаю, что легко будет меня оторвать,
живого или мертвого.
человека прятаться и спокойно дать мне пройти. И Консардайн? Знает ли
Консардайн?
не отрывал взгляда от горла Сатаны как раз под ухом. Именно туда я вопьюсь
зубами.
поместил скипетр и корону земной власти. Чтобы напомнить вам о
возможности, которой ваше неповиновение лишило вас навсегда.
раскрашенного стекла. Но с затемненных сидений донесся вздох.
свой приговор.
нарушил свистящий звук: палач когтями провел по своей плети. Сатана поднял
руку, и этот звук стих.
блеск алмазно-твердых глаз. - Три вещи человек ценит превыше всего. В
конечном счете, именно они и есть сам человек. Все они связаны друг с
другом, но все различны. Это душа человека, его личность и его жизнь. Под
душой я имею в виду ту невидимую и неизвестно где находящуюся сущность,
которую так ценит религия, считая ее бессмертной, что может быть правдой,
а может и не быть. Под личностью я имею в виду ego, мозг, который
утверждает - я есть я, кладовая памяти, искатель новых впечатлений. Жизнь
не нужно определять.
поместим вашу душу, на другую - ваш мозг и вашу жизнь.
жизнь и ваше ego в безопасности. Время от времени вы будете счастливы,
счастливы с такой интенсивностью, какую в обычных условиях вы никогда не