Его руки между тем продолжали свою работу.
делаешь, мне не нравится. Положи нож и убирайся. Я повторяю - тебя ждет
легкая смерть, если ты повинуешься мне - легкая и в далеком будущем, после
долгой и приятной жизни.
Грубые черты ее носа, скул и лба расправились и растопились, являя
прекрасный лик, словно пропало давление, которое постоянно деформировало
его. Она всхлипнула совсем другим, более приятным голосом. Несмотря на
грязь и лысый, поцарапанный череп, Чапу показалось, что в этом лице он
узнает знакомые черты Чармианы.
присоединишься к своему скулящему владыке животных в моих кишках, где вы
оба сможете кричать хоть целую вечность.
костер. Он по-прежнему не глядел в сторону демона. Затем Чап двумя
пальцами приподнял локон жизни Запраноса из темно-каштановой кучки рядом с
пламенем. Он постарался вспомнить, как колдуны Запада произносят свои
заклинания, но не мог припомнить даже, слышал ли хоть одно из них. Правда,
возможно, держа в руках жизнь Запраноса, вообще ничего не нужно было
произносить. Но Чап подозревал, что против такого противника любая помощь
была бы не лишней.
произнес:
столько золота, сколько не снилось даже Мертвому Сому. Теперь я вижу, Чап
с Севера, что я недооценил тебя. Я готов заключить с тобой сделку, чтобы
избежать хлопот, которые ты можешь причинить мне.
сообразительностью. Извне донесся звук, который мог бы означать
сдерживаемый вздох, но был слишком глубок, чтобы человеческое ухо могло
его в полной мере ощутить. Затем Запранос произнес:
равные.
служить никому другому, пока ты будешь милостиво позволять мне
существовать! В качестве доброго начала своей службы позволь мне отнести
тебя к золотой горе, о которой я говорил. В ее глубине зарыто столько
алмазов, что...
женским воплем. Женщина кричала:
своем истинном обличье. - И Чап выглянул из разрушенного здания и увидел
растянувшуюся на земле молодую женщину, вся одежда которой состояла из ее
собственных длинных волос огненно-рыжего цвета, в ее теле были заключены
все женщины, которыми ему когда-либо посчастливилось обладать, и Чармиана
в том числе. Красавица умоляюще протянула к Чапу руки: - Ах, пощади меня,
господин!
могла бы его тронуть. И все же он знал, что нужно остерегаться следующей
лжи. Он сжег еще немного волос.
явно не мог принадлежать человеческому существу, но и не походил на голос
повелителя демонов; но тем не менее это был голос Запраноса. Трясущимися
руками Чап подбросил еще волос в потрескивающее пламя. Каким-то образом он
находил нужные слова - или их посылал ему кто-то.
огромное, напомнившее Чапу грязные пепелища и горы трупов на поле битвы.
Оно было заключено в мощную оболочку из сияющего металла, и его громкое
дыхание напоминало завывание ветра. Скользкая куча содрогалась и
шевелилась, превращаясь в головы, хвосты и сросшиеся члены, но не могла
выбраться из охватывающей ее решетки. Затем появился рот, превышающий по
размерам любой другой, он разевался, словно раздираемый изнутри, и из него
хлынули самые различные существа и люди - люди, одетые в одежды множества
народов или совсем нагие; они катались по земле или лежали оглушенные,
крича, словно новорожденные младенцы, хотя большинство из них были вполне
взрослыми. Среди них были и солдаты Запада, все еще сжимавшие в руках
оружие. И одна огромная фигура, которую Чап сразу узнал...
кошмаром, верховный владыка Драффут прежде всего подумал не о собственном
состоянии, не о том, чтобы выйти из битвы; он не мог думать ни о чем,
кроме уничтоженного озера. Не обращая внимания на разрушения и
растерянность, которые его окружали, он сразу поднял взгляд к своим
высокогорным владениям. Лучащийся каскад эликсира из озера уменьшился до
простого ручейка. Он иссякал с неизбежностью смерти.
осталась сила плавить скалу в живую субстанцию, которая сама удерживала
его руки и ноги; сила, накопленная им за века проживания в озере и вблизи
него, сила, которая не позволила ему умереть и срастила его кости почти
сразу, как они были переломаны. Только эта жизненная сила дала ему
возможность выдержать потрясение, когда он поднялся к своему озеру и
обнаружил его осушенную оболочку растрескавшуюся у дна, словно разбитое
яйцо. Матовый, черный материал внутренней отделки, единственный материал
Старого Мира, который мог выдерживать быстротечные процессы самой жизни -
эта скорлупа впервые на его памяти осталась без каких-либо изменчивых
узоров или веселых бабочек. Машины-врачеватели, чья жизнь уже угасала,
дергались и слабо шевелились, словно умирающие лягушки в осушенном пруду.
полный разгром всего, ради чего он существовал. Снизу до него донеслись
крики. Крики людей с поля битвы, людей, снедаемых страхом и крайне
нуждающихся в помощи. И он без промедления двинулся к ним, чтобы
посмотреть, что он мог бы сделать.
ним, подобно разоренному муравейнику, лежала уничтоженная крепость, на
развалинах толпились люди. Там и сям они продолжали сражаться друг с
другом. Но в воздухе больше не было валькирий.
падении, с согнутыми винтами, с корпусом, развалившимся от удара. Взгляд в
широко распахнутую дверь на ее брюхе показал, что находящийся внутри
человек мертв и окоченел. Драффут в ярости подхватил машину, затряс ее и
закричал. Там, где его руки касались металла, он вздрагивал от слабого
пробуждения жизни; но и только. Лишь теперь масштаб происшедшего начал
доходить до сознания владыки Драффута во всей полноте. Даже если бы он
смог каким-нибудь образом восстановить или оживить эту машину, ей некуда
было бы лететь и не было бы лечения для находившегося внутри человека. Так
же, как и ни для кого из лежащих на поле или тех, кто мог пасть завтра.
внешнюю стену крепости, на глаза Драффуту попался яркий отблеск. Это было
многоцветное сияние озера, стекшего в маленькую впадину между скал. Он
сразу отшвырнул в сторону разбитый механизм, вытащив наружу тело. Бережно
держа тело в одной руке, он поспешил туда.
большую ванну, он обнаружил, что некоторые раненые обеих армий, уже
набредшие на него, растянулись у края озерца, хлебая жидкость или брызгая
ею на раны. Осторожно пробираясь между ранеными, владыка Драффут нашел
себе местечко возле лучистого пруда. Он погрузил в него мертвого человека,
которого нес, затем принялся оказывать помощь всем, кому только мог.
Роллинс Джеймс
Конюшевский Владислав
Прозоров Александр
Андреев Николай
Лукин Евгений
Распопов Дмитрий