высоком, шириной и длиной в несколько сотен метров. Мюллер в космическом
комбинезоне вышел наружу. Привел в действие гравитационные прокладки, так
как сила притяжения здесь, как он и предполагал, была почти не заметной.
Во мраке он различал слабое пурпурное зарево. Тишина стояла могильная, и в
то же время что-то билось вдалеке, словно балки и распорки спутника
сотрясало чье-то мощное дыхание.
пол раскачивался под ногами. Он не мог избавиться от впечатления, что его
окружает бурное время, огромные волны накатывают на изъеденные берега,
водная масса в своем шарообразном, глубоком ложе волнуется и шумит. Мир
содрогается от этого груза.
влекла вперед какая-то необоримая сила. Он шел неуверенно, и в то же время
замечал, что ноги послушны ему, хотя он и не в полной мере сохраняет над
ними контроль. Близость чего-то огромного, чего-то волнующего,
подрагивающего, дышащего была все ощутимей.
ограждение - темно-красную полосу на фоне угольной тьмы - прижался к ней
ногой и дальше уже шел вдоль нее. В одном месте он поскользнулся и когда
ударился локтем об ограждение, вся конструкция отозвалась потревоженным
металлом. Нечеткое эхо вернулось к нему. Словно сквозь лабиринт он шел
дальше по коридорам и чередой комнат: то там, то здесь поднимался на
мостики, переброшенные над темной бездной, по некрутым лестницам спускался
в просторные залы, потолки которых были еле видны.
ориентировки почти не было. Он не знал, какова внутренняя планировка этого
спутника. Он даже не мог понять, для какой цели служат внутренние
переборы. От этой близости скрытого гиганта плыли бесшумные волны и
делались все сильнее. Он содрогался от давления их, пока не выбрался на
какую-то центральную галерею и, глянув вниз, не увидел в тусклом
голубоватом полусвете уменьшающиеся по мере удаления бесчисленные этажи и
глубоко под его балконом этакий огромный бассейн - нечто гигантское, а в
том бассейне-нечто гигантское, полыхающее искрами.
Может, это огромное создание шевельнется, двинется? Откашляется? Отзовется
на языке, который ему доступен? Но он ничего не услышал, но ощущал многое:
неторопливо, постепенно он понял, что происходит какой-то контакт,
общение, беседа.
раскрывался, не жалея себя. Кошмарное чудище под ним высасывало из него
его сущность, словно пило из отвернутых кранов его энергию - и не могло
насытиться.
вокруг, отражаясь, изменяясь. - Пей! Тебе нравится? Это ведь горький
напиток, правда. Пей! Пей!
холодной поверхности. Источник его эманации иссякал.
из него выцеживалось все: его первая любовь и первое разочарование,
майский дождь, страсть и боль. Гордость и надежды, тепло и холод, пот и
кровь. Запах разомлевшего тела, прикосновение гладкой ухоженной кожи, гром
музыки, музыка грома, бархатистость волос под его пальцами, уравнения,
нечитанные на губчатом грунте. Фыркающие верблюды, серебряные стайки
крохотных рыбок, башни Второго Чикаго, бордели подземелий Нового Орлеана.
Снег. Молоко. Вино. Голод. Пламя. Страдание. Сон. Печаль. Яблоки. Свет.
Слезы. Фуги Баха. Шипенье мяса на огне. Смех стариков. Солнце почти за
горизонтом. Луна над морем. Свет иных звезд, стартующие корабли, летние
цветы на краю ледника. Отец. Мать. Иисус. Полдень. Ревность. Радость.
напрасно. А когда ничего не осталось в нем, он обвис на балюстраде, лицом
вниз, изможденный, пустой, слепо уставившийся в бездну под ним.
разошелся, чтобы выпустить его капсулу, которая сразу взяла направление на
корабль. Вскоре после этого он был уже в подпространстве.
на себя контроль над кораблем и запрограммировал перемену курса. Ему
незачем было возвращаться на Землю. Станция слежения проанализировала его
задание, в рамках нормальной процедуры проверила, свободен ли канал, и
позволила ему направиться прямо на Лемнос. Он вновь сразу же ушел в
подпространство.
какой-то корабль ждет его на орбите. Он не стал обращать на него внимания,
но с того корабля так настойчиво пытались наладить с ним связь, что он в
конце концов согласился на переговоры.
изменил курс?
Прошел милую приятельскую беседу. Потом оно позволило мне вернуться домой.
Вот я и почти дома. Я не знаю, какие последствия окажет моя миссия на
грядущие судьбы человечества. На этом конец.
десять... лично. Прошу тебя, не отказывай.
его кораблем. Он вооружился терпением и впустил гостя. Раулинс вошел и
скинул шлем скафандра. Он был бледный, похудевший и словно бы
повзрослевший. И выражение его глаз было не тем, что раньше. Достаточно
долго они молча разглядывали друг друга. Потом Раулинс подошел поближе и
поздоровался, пожав запястье.
сказал он. - Я только хотел... - и он внезапно замолк.
обиды, этой боли, этого отчаяния... Это не излучает!
нисколько не удивлен, что ты ничего не чувствуешь. Моя душа меня покинула.
И была возвращена мне не полностью.
понимал, что оно меня изменяет. Не намеренно. Это было случайное
изменение. Побочный продукт.
излечился.
истории. Я снова годен для общения с человечеством. Вознаграждение за то,
что я во второй раз соизволил рискнуть ради ее блага. Какая радость! Но
годится ли человечество для общения со мной?
прислал меня за тобой. Он страшно переживает за тебя. Мы все за тебя
переживаем. С твоей стороны было бы величайшей ошибкой вновь запереться в
лабиринте.
тебе этого не понять, Нед? Я выполнил задание. Последнее задание. И,
освободившись от своих кошмаров, выхожу на пенсию. - Мюллер выдавил слабую
улыбку. - Не надо навязываться мне в спутники, Нед. Я уважал тебя, а ты
пытался меня предать. Все остальное было лишь случайностью. А теперь уходи
с моего корабля. Мы уже вроде бы сказали друг другу все, что собирались,
за исключением: "прощаю".
сказал Мюллер. - И у меня есть на это полное право. Так что держись
подальше. Я знаю правду о людях Земли. Все вы держитесь подальше... Ну,
так ты идешь?
выходил, Мюллер сказал:
последним человеком, которого я вижу. От этого мне легче.
орбиту с уничтожением через двадцать минут, забрался в посадочную капсулу
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Посняков Андрей
Пехов Алексей