громче того, какой издает, ударяясь о землю, древесный листок.
повизгивающим шепотком: "Мария! Мария!". Они сноровисто лезли
вверх по громадным ступеням, пользуясь доставленными фрегатом
штурмовыми лестницами. Когда возникала необходимость
спуститься, они съезжали по перилам. По коридорам они, сберегая
время, передвигались бегом. Снаружи в непроглядной тени,
отбрасываемой колонной Северного фасада, ждал вместе с бригадой
неотложной помощи раздираемый нервной тревогой Профессор. Он
боялся, что мисс Браун может застукать его и вновь обозвать
несчастным шпиком, но еще сильнее боялся он за Марию.
ног по мраморным плитам и показался запыхавшийся гонец. Рапорт
в трех экземплярах он принести позабыл, но зато не забыл
новостей. Профессор увязал его и бригаду неотложной помощи в
пальто и со всех ног помчал вниз по лестнице, предназначавшейся
когда-то для слуг.
вниз по деревянным ступеням, страшно отзывавшимся на удары
Профессоровых гвоздями подбитых сапог; все глубже и глубже вниз
- к каменным стенам, паутине и запаху покрытых плесенью пробок.
Мимо клеток, в которых когда-то рядами лежали бутылки с вином,
и чьих-то следов в пыли; мимо сводчатых склепов и метавшихся
там теней, творимых Стряпухиным фонарем, который Профессор
предусмотрительно прихватил; мимо тяжелого сейфа, где некогда,
окруженный лучистой тьмой, лежал прославленный Бриллиант
Мальплаке, в 480 карат, украденный Вильямом Мальплаке ("Великим
Мытарем") у Набоба Кокосы; мимо кирпичных арок, кладка которых
скрывала, быть может, немало замурованных заживо Монтрезором
вороватых любителей шерри; спеша, пробегали они мимо множества
тяжких дверей, ведущих в винные погреба, дверей, снабженных
снаружи засовами, но лишенных замков, и наконец, достигли
последней, массивной двери, за которой помещалась темница.
Дверь была заперта. Горсточка лиллипутов стояла пред ней,
указывая на пыльный пол с отпечатками Марииных ног.
выдержала удары боевого топора. Два слоя дерева, в одном из
которых древесные волокна шли вдоль, а в другом поперек, так
что никаким топором разрубить ее было невозможно. В давние дни,
когда ее только-только навесил на петли кто-то из вассалов
Вильгельма Завоевателя, дверь запиралась на громадный, размером
с полено, какое сжигают на святки, деревянный брус, ходивший в
двух больших пазах, оставленных в каменной кладке. Когда брус
изъели черви, - а случилось это уже в пору правления королевы
Елизаветы, - деревенский кузнец сковал взамен него железный
замок. Замок этот и поныне оставался на месте и был заперт.
Ключ, весивший два фунта и три унции, мисс Браун уволокла с
собой. Помимо замка, на дверь примерно в то же время поставили
несколько больших и крепких засовов. С ними особой возни не
предвиделось, поскольку их достаточно было вытянуть из скоб, -
если, конечно, вы находились перед дверью, а не за ней. Со
времени Елизаветы немалое число людей потрудилось над дверью,
стараясь сделать ее понадежнее. В пору Регентства кто-то
оборудовал ее железными прутьями, такими же как те, из которых
состояла оконная решетка, но и эти прутья выдвигались, подобно
засовам. При королеве Виктории кто-то навесил на дверь подобие
цепочки, на какие в жилых домах запирают изнутри входные двери.
При короле Эдуарде сюда приехал специалист из Английского Банка
и поставил на дверь наборный замок, которого никто на свете не
мог отпереть без ключевого слова, - им, кстати сказать, было
слово "Мнемозина" (один из герцогов владел лошадью, носившей
это имя и победившей на Дерби.) При короле Георге V некий
американец продал правившему тогда герцогу произведенный Йейлом
десятишиллинговый замок. А при короле Георге VI к двери
прикрепили полоски защищающей от газов и светомаскировочной
бумаги, посредством которой ее можно было приклеивать к косяку.
В общем, дверь была заперта.
крикетных бэтсменов, не знающая, могла уже прийти к заключению,
будто наш Профессор - просто-напросто незадачливый старичок.
Поскольку он так много знал обо всем на свете, можно подумать,
что он совершенно не разбирался в приемах проникновения со
взломом. Что ж, если быть абсолютно честными, то придется
признать - нет, не разбирался. Однако, - и как раз этим
Профессор отличался от многих хорошо нам известных бэтсменов, -
на плечах у него помещалась голова. Мы уже видели, как он с ее
помощью установил, откуда взялся маленький Народ. И ныне, пока
он стоял перед дверью подземной тюрьмы, голова его почти зримо
увеличивалась в размерах, словно надуваемый футбольный мяч.
Белые волосы на ней встали дыбом, как у кошки во время грозы;
глаза почти утонули в глазницах от напряжения, вызванного
концентрацией мысли; вены на висках пульсировали, словно сердце
лягушки, а сами виски как бы встопырились, будто надкрылья
надумавшего взлететь майского жука.
вас, о ученейший из школьных учителей, выйдите немного вперед,
чтобы помочь мне в моих размышлениях.
Профессора, но по причине его духовной мощи, - несколько
подались вспять, а Школьный Учитель торжественно выступил
вперед, готовый сделать все, что в его силах, и испытывая
гордость за то, что дожил до этого дня.
не отрывая сверкающих глаз от замка. - Когда дверь не является
дверью? Вот загадка, которую мы, среди прочих, призваны
разрешить и призваны не впервые. Hic labor, hoc opus est.
воспользоваться малостью своих размеров для одоления двери.
Например, если бы Профессор поднял одного из них, тот мог бы
просунуть ручонку в скважину елизаветинского замка и сдвинуть
его перемычки, при условии, что они не слишком тугие. Но против
наборного замка, открывавшегося тайным словом, их малость все
равно оставалась бессильной, как и против американского,
стоявшего на двери с внутренней стороны, отчего развинтить его
никакой надежды не оставалось. Они шепотом обсуждали все это,
как вдруг Профессор поднял руку, требуя тишины. Он надумал.
Учитель, подразумевая: "Сдаюсь!"
Старый джентльмен мог бы еще указать, что большинство замков и
запоров представляют собой чистой воды надувательство, что
когда охотникам на лис встречается на пути запертая на цепь
калитка, им нужно лишь приподнять другую ее сторону, и что
человеку вообще свойственно при виде висячего замка замирать,
словно при встрече с гремучей змеей, вместо того, чтобы отойти
немного в сторону и влезть в окно. Но он только сказал:
кузнец, который изготовил орнаментальный замок. Т-образные
петли со шпульками в виде геральдических лилий, прилаженные с
наружной стороны, чтобы не дать узникам добраться до них. В
итоге нашим спасателям добраться до них ничего не стоило. К
тому же петли были старые, изрытые ржавчиной.
брошенная неведомо кем кочерга, и лиллипуты, выстроившись в две
колонны, приволокли ее, как смотрители зоопарка, случается,
переносят крупных боа-констрикторов.
кочергой; с древних петель дождем сыпалась ржавая пыль; болты
начали вываливаться один за другим; а помощники Профессора,
волнуясь, наблюдали за его титаническими усилиями.
непременно нужно продавать человечков только в "Олимпию"? Когда
мы наловим их в достаточных количествах, ну, скажем, целый
бочонок, я возьму с собой дюжину в Лондон, в ящике для сигар,
провертев в его крышке несколько дырок. Поеду в "роллс-ройсе"
или, во всяком случае, первым классом, священники ведь должны
служить примером представителям низших слоев общества. А в
Лондоне я зайду не в одну контору "Олимпии", но и к сэру
Джорджу Сангеру, и к Барнуму и Бейли, и ко всем остальным. Это
даже лучше, чем тащить их в Голливуд. Покажу образцы и по
очереди продам им бочонок, конечно, ничего не говоря о других
покупателях. В конце концов, они же коммерсанты, люди в
Аникина Наталья
Лукьяненко Сергей
Флинт Эрик
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Витковский Евгений